— Слышь, Володя, а вот Алёна Дмитриевна, — деликатно начал майор, — она тоже из ваших? В смысле, из наших? Короче, из МВД?
Спросил, в общем, ради праздного интереса, чтобы опять-таки не молчать, но уже не потому, что опасался — «заведут». Его всерьёз беспокоило, что же это, блин, делается в природе, почему редеет туман? За свои двенадцать лет в Пещёрке он такого не видел ни разу. Глобальное потепление? Солнечная буря? Озоновая дыра?..
— Нет, Алёна точно не из системы МВД, — почему-то усмехнулся старший прапорщик. — Музыкант она, на кларнете играла, детей в школе учила. А школа та была, — тут он серьёзно и зло выругался, — в славном городе Грозном. Так что теперь Алёна здесь с дочкой живёт. Хорошая женщина, самостоятельная. Наверное, потому ей и не очень везёт.
Так, за разговорами, они прошли вдоль палисадов, выбрались на площадь и, выдыхая последний хмель, вернулись к «четвёрке». Полная луна отбрасывала тени, чеканя в серебре весь ансамбль пещёрского центра: статуя развенчанного вождя, здание мэрии, гостиница… Довольно странно, когда недвижимое носит название, свидетельствующее о движении, а подвижное заимствует имя у неподвижного. Против дверей «Ночного тарана» стояла «Великая Стена». Не та, что из кирпичей, а та, что на колёсах и числится джипом. Козодоев его сразу узнал. Китайский вездеход, принадлежавший своим соплеменникам, так и не прошёл техосмотра. Интересно, что собирался делать на ночь глядя его хозяин?
— Давай, майор, открывай коробочку. — Старший прапорщик обернулся к «четвёрке» и скоро уже поднимал капот. — Ну, благословясь…
Тут оказалось, что возлияние всё-таки даром не прошло — они забыли прихватить из дому мощный фонарь. Козодоев расхохотался, икнул и, слегка рисуясь, принялся ощупью ставить карбюратор на место.
— Володя, может, я в лабаз сбегаю? — протянул ему Колякин ключи от машины. — Я ведь пока тебе не нужен?
Ему жутко хотелось порадовать Ксюху, купить ей что-нибудь вкусненькое. Только вот что? Катьку, например, хлебом не корми, давай ананас, будет мусолить его, пока губы не облезут. А Ксюха?
Он чуть не вернулся с полдороги, решив проконсультироваться у Козодоева, но судьбе было угодно, чтобы внешние события отвлекли их обоих.
Наживляя гаечку, старший прапорщик периферическим зрением заметил какое-то движение у гостиницы. Поднял голову, прищурился против лунного света и на мгновение обомлел — из дверей выплывала натуральная негритянка. Рослая, статная, она двигалась со своеобразной грацией гориллы, малоподвижной на вид, но умеющей быть стремительной и — нутро подсказывало — смертоносной. Одета она, правда, была не в тюрбан, бусы и разноцветные тряпки, а в самые привычные джинсы и белую майку. Козодоев едва не выронил крохотную шайбу: «горилла» ещё и дымила длинной толстой сигарой, зажатой в белоснежных зубах. Сперва туман, теперь эта тётка, чего третьего ждать?.. Между тем негра, которую легко было представить несущей на голове корзину бананов, а за спиной — младенца, преспокойно забралась в джип, пыхнула напоследок сигарой — и «Великая Стена» с рёвом унесла её в ночь.
«Ну полный интернационал! — Козодоев ошалело перевёл дух и снова занялся карбюратором. — И что это их всех сюда тянет? В три слоя мёдом намазано?.. Опять аномалия? Надо будет проверить…»
А Колякин в это время смотрел, как откатываются модерновые, недавно установленные ворота и со двора магазина этаким дредноутом, не лишённым, впрочем, тяжеловесного изящества, выплывает здоровенная фура. Обшарпанный такой, видавший виды фургон-рефрижератор, прицепленный к седельному тягачу «Сканья». Заляпанные, нечитаемые номера, надпись на борту «Рыба — Мясо», плохо соответствующая слишком басовитому рокоту явно форсированного — стратегическую ракету таскать — двигателя. А главное — водитель!
Посмотрев, как изящно он вывел «дредноут» из узковатых ворот, Колякин невольно восхитился мастерством, глянул в лобовое стекло и перехватил взгляд — цепкий, вещественный, хищный. Так смотрит волк, отправляясь под луной на охоту.
Вовсе незачем оказываться у него на пути, переходить дорогу, мозолить глаза…
Колякин и не стал. Приветливо улыбнулся, отошёл в сторонку, проводил фуру взглядом и второй раз за вечер толкнул дверь магазина. Кто там окопался — мафия, бандиты, федералы? Ему было плевать, главное, чтобы цены не задирали. Если рыба сгнила с головы, о мелкой пакости в её брюхе беспокоиться уже бесполезно. Колякин выбрал ананас поароматнее, добавил к нему шоколадный торт, расплатился у кассы и уже на крылечке услышал знакомую песенку ожившего мотора «четвёрки». В предках у старшего прапорщика явно числился Кулибин. А может, и легендарный Левша.
Тамара Павловна. К Васе!
Проснулась она от какого-то странного чувства. Спроси её потом, ничего конкретно и не сказала бы. Просто её точно укололи иголкой — давай-ка живо вставай, подъём сорок пять секунд!
Или Васин голос померещился в сиреневой темноте?..
Она впрыгнула в босоножки, открыла дверь и выглянула в коридор. Видит Бог, не зря! Возле двери с надписью «Штаб поискового отряда» бренчал ключами человек. Он был широкоплеч, весьма бородат и одет в пятнистый комбинезон. И вообще выглядел как бывалый байдарочник, только что выгрузившийся на Финляндском вокзале.
Тамара Павловна подошла ближе.
— Простите, — сказала она. — По-моему, вы тот, кто мне нужен. Я ищу профессора Наливайко. Василия Петровича Наливайко.
— Правда? — Человек прикрыл уже отомкнутую дверь и зачем-то огляделся. — А на что он вам?
Перед Тамарой Павловной явно был тёртый калач, не очень-то привыкший доверять посторонним. Должно быть, решила она, натерпелся от милиции, подозревающей в каждом поисковике «чёрного следопыта».
— Я его жена, — представилась она. — Здесь со мной двое англичан, коллег Василия Петровича. У них к нему срочное дело. По научной части…
Она говорила очень искренне, с улыбкой глядя в подозрительные глаза, но бородач для начала велел принести паспорт или водительские права. Потом осведомился насчёт породы Шерхана и его масти. Спросил, какой сорт табака предпочитает Наливайко. И, только получив ответ, что Василий Петрович принципиально не курит, наконец-то подобрел, заулыбался и протянул обширную, очень сильную ладонь.
— Ну, коли так, добрый вечер. Я Николай. Начальник экспедиции.
— Очень приятно, — обрадовалась Тамара Павловна и сразу взяла быка за рога. — Николай, а вы когда поедете в этот свой отряд? Скоро?
— Даже не знаю. — Бородач зевнул. — Честно говоря, пока не решил. С утра детей перевозил в лагерь под Сосново. А детки у нас трудные… Устал как собака, спать хочу. Да и рулить в этом киселе… Так что, наверное, уже завтра.
— Ну что поделаешь, утром так утром, — согласно кивнула Тамара Павловна и сразу вспомнила про Генри Макгирса. — Мы, если Бог даст, хотели бы уже сегодня рвануть… Если не даст, можно будет вас завтра побеспокоить?
В это время на улице послышался треск приближающегося мотоцикла. Вот смолк рёв мотора, хлопнула гостиничная дверь, и по лестнице забухали торопливые шаги, закончившиеся неуклюжим падением.
— Goddam, bloody hell… — отдалось в стенах коридора.
— Мистер Макгирс, это вы? — громко спросила Тамара Павловна. — Идите сюда, сэр.
— Миссис Наливайко? Иду, — отозвался Макгирс.
Почти тотчас, как по команде, отворились двери двух других номеров, словно за ними таилась засада. Ну, собственно, почти так и было. В итоге все три сына Альбиона возникли в коридоре практически одновременно.
— Знакомьтесь, господа, — взяла инициативу в свои руки Тамара Павловна. — Это профессор О’Нил,
