писали их на бумаге – печатными буквами и левой рукой, чтобы не догадались по почерку. Они пытались представить, как всё будет, и временами хотелось визжать от восторга, а временами – делалось скучно. А то и попросту стрёмно. Ну ничего. Немного осталось. Сегодня вечером они будут делить деньги…
– Эй, клювом не щёлкать! – Гном шумно утёр нос и уставился на входную дверь блинной. – Кандыбают, кажись! Точно, они!..
Из дверей блинной в самом деле показалась стайка ребятишек, сплошь цветных, улыбающихся, одетых в яркие курточки. С ними вышли двое взрослых. Женщина в распахнутой дублёнке и высокий, крепкий мужчина. Мужчина сразу пошёл к автобусу – заводиться, открывать двери, – а женщина осталась с детьми. Ребятишки восторженно прыгали кругом неё, размахивали руками, лопотали на невероятной смеси языков…
– Пошли! – Гном почувствовал дрожь в позвоночнике и сунул правую руку в карман, где до поры грелся «ТТ». – Не ссать! На мины!..
Хотелось страшно заорать и рвануть вперёд, как в атаку, размахивая пистолетом и матерясь. Неожиданно трудно оказалось придерживаться заранее отработанного сценария – идти вперёд спокойно, с независимым видом и как бы вообще мимо… чтобы никто раньше времени шухер не поднял… Пятнадцать шагов. Водитель забрался в автобус, открылась пассажирская дверь, и мелкие полезли внутрь. Десять шагов… Женщина в дублёнке подсаживала своих подопечных, следила, чтобы не оступилась. Пять шагов… Мягко заработал дизель… Три шага!!! Гном первым стянул на лицо вязаную шапочку с прорезями для глаз.
И чуть не запутался в собственном кармане, вытаскивая наконец пистолет…
– Руки на баранку!!! Живо!!! – завопил он не своим голосом, отшвырнув какого-то китайчонка и вихрем влетая в салон. Фарадей, Кармен и Пенис, толкаясь, полезли за ним. Киса тоже вспрыгнула на ступеньки, но женщина схватила её сзади за куртку:
– Вы с ума сошли! Что вы делаете?
Киса пронзительно завизжала и лягнула её. Эта была больше судорога, чем удар, но судорога исключительно меткая. Женщина сразу выпустила её, отшатнулась и осела на мокрые плитки. Она прижимала ладони к лицу, между пальцами из сломанного носа сразу и густо хлынула кровь.
– Трогай!!!.. – вопил Гном и тыкал водителю в лицо дуло «ТТ». Но тот, вместо того чтобы (как полагалось по плану) послушно тронуть автобус, сделал какое-то непредусмотренное движение, вроде бы полез из-за руля, причём с явным намерением добраться до Гнома, и рожа у него была такая, что Гном, представив, что будет, если этот громила до него доберётся, – выстрелил.
Секундой позже он осознал, что едва не отправил коту под хвост всё их тщательно разработанное предприятие. Убей он водителя, и кто, интересно, сел бы на его место? Ни он сам, ни Фарадей, ни Кармен, ни тем более Пенис машину водить не умели. И даже Кису её «высоковольтный» папенька за руль своего «Мерседеса» пока что не допускал: «Вот исполнится восемнадцать, получишь права…»
По счастью, здоровенный водила неожиданно проворно шарахнулся, так что пороховые газы всего лишь обожгли ему ухо, а пуля вскользь прочертила лоб и, разбив окошко, сплющилась в итоге о стену дома напротив.
– Трогай!!! – снова прицелился Гном, и водитель был вынужден подчиниться. Катая на скулах желваки, он выкрутил руль, врубил передачу… Автобус сперва пошёл неровно, рывками, но потом набрал скорость и выехал на улицу Бабушкина. Уплыла назад выложенная плиткой площадка перед «Блином», растерянные прохожие – один из которых, впрочем, уже вытаскивал сотовый телефон, и, верно, не для того, чтобы позвонить маме… сидящая на земле женщина и сбившаяся в кучку кругом неё малышня…
Кровь капала водителю на грудь, на белую вязаную безрукавку, она заливала глаза, и он размазывал ее рукой, пачкая слова татуировки: «Полосатая душа. ВДВ. Афган».
На первом же светофоре он рванул под красный. – Прямо!!! – заорал Гном, но автобус уже заложил каскадёрский вираж влево – такой, что Гнома чуть не оторвало от стойки, в которую он вцепился свободной рукой, а у Пениса всё-таки выкатились из расстёгнутой сумки пресловутые кока-кольные пузыри. Вот это уже было в корень не по плану!.. Мало того, что они стремительно улетали с задуманного маршрута, – водила, как скоро выяснилось, свернул не абы куда. Он, ока-зываетсяу успел высмотреть за перекрёстком гаишный «Жигуль». И, пока Гном с компанией хватались за что ни попадя, чтобы только устоять на ногах, – промчался мимо ментов, мигая дальним светом и ревя на всю катушку клаксоном. А то, не дай Бог, не заметят!
Гаишники приглашение приняли. Живо попрыгали в свой тарантас, удивительно шустро пристроились сзади и начали брать на голос:
– ПРИКАЗЫВАЮ ОСТАНОВИТЬСЯ!
– Ты что делаешь, пидор?.. – вне себя от ярости прошипел Гном и приставил ствол рулевому к уху. На сей раз тот отстраняться не стал, лишь скосил на Гнома глаза и очень нехорошо усмехнулся:
– Ну давай, давай… вместе копытами накроемся…
Понимал, гад, что на ходу ему не сделают ничего. Игнорируя светофоры, заставляя уворачиваться другие машины, автобус взвился на виадук, со свистом пронёсся над лабиринтами железнодорожных путей и ещё стремительнее скатился под горку – водитель, ощерясь, знай себе давил на педаль. Проспект Славы широкий и длинный, и его пересекает множество улиц с одинаковыми названиями на «балканскую» тему – Будапештская… Белградская… Бухарестская… Киса, скукожившись на сиденье, пыталась прикинуть что-то по карте. Кажется, на данный момент ей не удавалось даже толком понять, где вообще они едут. Фарадей рылся в своей сумке, что-то судорожно разыскивая, Кармен с Пенисом держали «под ножом» малолетних заложников, забившихся в дальний конец салона, но сами смотрели не столько на плачующую мелюзгу, сколько на Гнома и Кису. Между тем за кормой прибавилось милицейских огней, и Гном окончательно понял – нет, на такое они не подписывались. Очленевший водила плюс менты на хвосте, которые, небось, вот-вот примутся стрелять по колёсам…
Ситуация вышла из-под контроля, великолепный план трещал по всем швам. Нужно было срочно стопорить автобус. И линять, пока за яйца не взяли…
Мимо мелькнул мостик через неширокую грязную речку, потом, сам автобус нырнул в темноватую дыру под каким-то мостом. Фарадей невольно пригнул голову – было полное впечатление, что автобус туда не пролезет.
Мост оказался железнодорожным, по нему весомо и медленно проползал товарняк. Угловатыми силуэтами плыли вагоны, платформы, тяжело содрогающиеся цистерны…
Сколько Гном видел железных дорог внутри города, при них всегда были полосы отчуждения чуть не в километр шириной, заросшие деревьями и кустами. Там стояли разрушенные здания и ангары, а на заброшенных рельсах ржавели пустые вагоны, давно освоенные бомжами…
Решение созрело мгновенно.
– Тормози, сука!.. – скомандовал Гном. Но водитель опять не послушался, лишь с ненавистью покосился через плечо и ещё поддал газу. Автобус на полном ходу миновал тропинку к спасению и мощно ринулся дальше. На подъём, мимо петель транспортной развязки, мимо тысячеквартирного дома…
– Тормози!!! – сатанея, заорал Гном. На самом деле в этом не было уже никакого смысла – лучше уж высмотреть удобное местечко где-нибудь впереди и попытаться тормознуть там, – но ощущение собственного бессилия достигло критической точки, и Гном рукоятью пистолета стал лупить водителя по голове.
Тот взвыл от боли и инстинктивно дал по тормозам, пытаясь заслониться от ударов, руль повело вправо… улицу в этом месте сплошь покрывал подтаявший лёд, и автобус понесло. Как раз то, что доктор прописал на скорости под сто километров и при массе в пятнадцать тонн! Гаишники мигом отстали, легковые машины брызнули во все стороны из-под колёс… а вот стотридцатый «ЗИЛ»-бензовоз не успел. Где ему, залитому под завязку, на скользкой дороге, да ещё с цистерной-прицепом! Раздался отвратительный скрежет, машины соприкоснулись, и «стотридцатый» пошёл юзом. Он скользил и скользил, как обмылок по мокрому полу… пока не поймал прицепом бетонный столб освещения. И слава Богу, что фонари были уже выключены, – трёхмиллиметровая сталь разорвалась как бумага, наружу волной хлынуло что-то прозрачное, и в воздухе густо запахло бензином. Автобус, спроектированный на максимальную безопасность для пассажиров, отделался легче. Его лишь отбросило от бензовоза, и раздавленное лобовое стекло прозрачным лепестком вывалилось наружу, а дизель заглох.
