общего может быть у Русской Православной Церкви и у… – владыка запнулся, словно слово, которое он хотел произнести, было скверным или запретным.
– Что общего, ты спрашиваешь? – старик, напротив, перестал улыбаться. – Что ж, объясню. Нежелание отдать страну, в которой мы все живем, на растерзание кровавым псам Сатаны – вот что общего у нас с тобой, пастырь.
– Разве ты не один из тех, кто всегда этому потворствовал? – приподнял седую бровь Патриарх.
– Представь себе – нет, – гордо вскинул голову его визави. – Да, я в свое время приложил немало усилий, чтобы ослабить ваше влияние, но, поверь, цель я перед собой ставил совсем иную. Благую цель, хотя ты, конечно, с этим не согласишься. Открыть людям глаза, сделать так, чтобы в головах у них звучал подлинный голос Бога, или хотя бы собственные мысли, а не ваш колокольный звон – вот, к чему я стремился. А он – тот, с кем ты ведешь войну – не хочет ничего, кроме неограниченной личной власти. Миллионов золотых слитков в подземных сокровищницах. Тысяч юных наложниц для извращенных плотских утех. Легиона послушных рабов, возводящих статуи и крепости в его честь.
– Что? – насторожился Патриарх. – О ком это ты? Мы пытаемся выдавить с улиц обезумевшую сатанинскую орду. Наши люди, православные священники и монахи, гибнут и отправляются в тюрьмы. А ты сейчас говоришь о каком-то одном человеке, который стремится к власти. Или… или ты знаешь, кто за всем этим стоит?! – сейчас владыка Церкви говорил уже не так надменно, как в самом начале их диалога.
– Да, – лукаво прищурившись, кивнул сидящий рядом человек. – Я знаю.
– И кто же это?
– Боюсь, мне ты не поверишь, даже если я пройду через епитимью, – печально вздохнул старый мужчина в черном костюме. – Но есть один человек, услышав то же от которого, ты уже ни в чем не усомнишься.
– Так приведи его! – владыка начал терять терпение.
– Увы, это невозможно, – развел руками собеседник. – Но я могу привести тебя к нему. Это твой друг, иеродьякон Амвросий.
– Амвросий? Но как ты можешь привести меня к нему? Он умер два года назад! Ты хочешь убить меня? – Патриарх потянулся к стоявшему рядом посоху.
– Успокойся, – мягко молвил человек в черном. – Тело Амвросия мертво, но душа его бессмертна. И она уже давно пытается вернуться, чтоб рассказать всю правду. Но только ты и твои люди никогда не сможете этого услышать, просто потому что считаете подобное грехом.
– Так что ты предлагаешь?
– Я могу помочь душе Амвросия вернуться с того света и сказать тебе то, что он не успел сказать два года назад. Для этого мы с тобой должны прямо сейчас поехать на его могилу.
– А, чтоб ты провалился, нечестивый колдун! – в сердцах воскликнул Патриарх. Но он все же начал медленно подниматься с кресла – значит, решил-таки согласиться на прозвучавшее предложение. – Неужели мне придется лично наблюдать такое греховодство, чтобы узнать всю правду?!
– Придется. Или же придется поверить мне на слово.
– Ну уж нет! – сердито молвил Патриарх, вставая. – Идем!
Иерей Макарий в это время находился в театральном буфете. Отстояв небольшую очередь, чтоб заказать два бутерброда с зеленью и стакан воды, он занял место за одним из столиков, напротив плазменного телевизора, включенного на Первый канал. Там как раз шло повторение утреннего политического шоу с участием одного из кандидатов в Президенты. Утром Макарий был занят в храме, и посмотреть этой передачи не смог.
– Геннадий Алексеевич, каковы основные пункты вашей предвыборной программы? – ослепительно улыбаясь, спросила у гостя ведущая программы.
– Мне не хотелось бы лишний раз напоминать уважаемым избирателям о страшной беде, что постигла нашу любимую Россию в последние годы, – сказал Райшмановский. – Но без этого, увы, не обойтись. Нашествие сатанистов. Вот она – та ужасная язва, излечить которую до сих пор не смогла сегодняшняя власть. Людей убивают прямо на улицах, детей насилуют на глазах у родителей прямо в домах! Так жить нельзя. Поэтому на сегодняшний день основным пунктом моей программы является не что иное, как бескомпромиссная и беспощадная борьба с этими врагами рода человеческого. И лишь после того, как мы покончим с ними, можно будет задуматься о том, что нам делать дальше. Думаю, в этом многие со мной согласятся. Ну не можем мы заниматься освоением дальнего космоса или развитием нанотехнологий, когда под самыми нашими окнами творится такое непотребство!
'А ведь толково рассуждает, – думал Макарий, пережевывая свой скромный ужин. – Именно такой Президент и нужен России. Он не боится открыто говорить о проблемах, не боится даже, что сатанисты могут попытаться его убить. Они в последнее время очень большую силу набрали', – иерей горестно вздохнул, – 'Несмотря на все наши усилия'.
– Много лет назад вы ненадолго примкнули к националистическому движению РНЕ и сделали ряд острых выпадов в адрес людей кавказской национальности, – продолжила интервью телеведущая. – Что сегодня вы можете сказать о своем отношении к… Боже, что это?!
Мирный диалог сменился грохотом и матерными выкриками. Распахнув ударом ноги входную дверь, в студию ворвался плечистый парень с заплетенными в многочисленные косички черными волосами и серьгой в ноздре. Вслед за ним вбежали еще двое – также вполне определенного вида. Незваные гости были вооружены бейсбольными битами и арматурными прутьями.
Иерей Макарий выронил второй бутерброд, от которого не успел еще даже откусить.
– Вот он где! – указывая на Райшмановского, закричал на экране волосатый лидер сатанинской троицы. – Покончить, значит, с нами решил, гаденыш? Да это мы сейчас с тобой покончим! Вали его, братва! А потом и дамочку приласкаем! – дьяволопоклонник скользнул маслянистым взглядом по соблазнительной фигуре теледивы.
Это было уже сверх всякой меры. Варвары распоясались настолько, что не побоялись ворваться в останкинскую студию в тот самый миг, когда там находился обещавший разобраться с ними кандидат в Президенты! 'Если действующая власть и после этого ничего не предпримет, завтра я пойду на выборы и отдам свой голос за Райшмановского, – подумал иерей. – Если, конечно, он выжил'.
Сатанисты дернулись было в сторону депутата, но Геннадий Алексеевич не спасовал. Он, не вставая из-за стола, быстро сунул руку под полу пиджака, выхватил травматический пистолет и произвел выстрел в бедро ближайшему из бандитов. Еще один дьяволопоклонник получил резиновую пулю в локтевой сгиб. Схватившись за ушибленные места и выронив оружие, оба парня повалились на пол. Третий их сообщник струсил и бросился к выходу, но там его скрутила подоспевшая охрана.
Глаза ведущей были в этот миг похожими на блюдца. Но они расширились вовсе не от ужаса, а от восхищения. Ведь ничего подобного в Останкино не происходило аж с 1993 года. Такой инцидент был для девушки настоящим подарком судьбы и сулил ее программе небывалый рейтинг.
– Вот так я предлагаю разрешить этот наболевший вопрос, – сказал Геннадий Райшмановский, пряча пистолет. – Однако, в большинстве случаев против них, конечно, следует использовать не резиновые, а настоящие патроны.
В студии появились полицейские. Сатанистов заковали в наручники и вытолкали прочь. На этом передача закончилась – как оказалось, ее повторяли не полностью, а лишь самый острый, кульминационный момент.
Но и этого хватило, чтобы просторный буфет Большого театра взорвался аплодисментами. 'Рай-шма- нов-ский! Рай-шма-нов-ский!', – дружно скандировали люди, которые тоже толком не знали, смогут ли они живыми добраться до дома после сегодняшней премьеры.
В этот миг раздался звонок, извещавший о скором начале второго акта мистерии. Иерей Макарий поднял с пола бутерброд, который он уронил две минуты назад, завернул его в салфетку и положил на тарелку. 'Негоже мусорить в храме искусства', – подумал священнослужитель, вставая и направляясь к выходу из буфета. Он не хотел опаздывать на второй акт – такая недисциплинированность могла бы вызвать недовольство Патриарха.
Каково же было удивление Макария, когда, подойдя к дверям патриаршей ложи, он обнаружил там, пребывавшими в крайней степени растерянности, всех своих спутников, сгрудившихся снаружи, подле
