меня на Горячие ключи.
Сердечный привет милейшей Анне Ивановне.
Крепко жму руку.
Ваш инженер Д я г и л е в.
P. S. На Горячих ключах у американца Ника предполагаю пробыть три-четыре дня. На всякий случай сообщаю координаты Горячих ключей: среднее течение реки Амгуэмы, ниже водопада километров двадцать, правый берег по притоку Ичунь — километров тридцать пять.
19 мая. В. Д.».
— Эге! — воскликнул Хохлов, прочтя письмо.
Он запустил пятерню в свою пышную прическу и с душевной болью подумал:
«Вот если Саблер с этим Ником соберутся и дернут в Америку! Не сносить, Хохлов, тебе тогда головы».
Милиционер крякнул, и тут же у него родился план. Раз есть вольбот, то они должны спускаться к устью Амгуэмы…
— Таня! Иди скажи старику, пусть готовит байдару. Отвезет нас в устье. Там в палатке поживем.
И вскоре милиционер Хохлов перебазировался в устье реки Амгуэмы.
— Вот на том островке яйца есть. Гусиные. Много их там, — сказал старик тесть.
Этот островок в устье реки и назывался Гусиным. Во время половодья его заливало водой, и он исчезал. Но как только вода спадала, на нем буйно принималась расти высокая трава. Это было безопасное место для перелетных птиц: там не водились ни песцы, ни лисы.
Оставив зятя в устье, старик направился домой пешком.
Милиционер разбил палатку, расстелил оленьи шкуры и лег спать, наказав Тане строго-настрого следить за рекой и немедленно разбудить его, если она что-либо увидит.
Расчет у Хохлова был прост: сидеть на берегу и караулить беглецов с винтовкой в руках; предупредительными выстрелами заставить их пришвартоваться к берегу; выгнать беглецов на прибрежную полосу, заставить их раздеться догола, прогнать их голыми метров сто в глубь тундры, а тем временем произвести обыск, затем, заняв корму вельбота, рулить, а их силой оружия заставить грести. Таким образом, за каких-нибудь десять дней можно доставить их живьем в ревком.
Таня была посвящена в этот план и, сидя на береговом холмике, зорко следила за всем, что делалось в устье реки.
Днем милиционер спал, а ночью следил за рекой сам. Ночи были светлые и от дня отличались только прохладой.
Хохлов поехал на остров Гусиный и привез почти полную байдару яиц. Он ловил рыбу, спуская в реку сетку длинным шестом. Рыбы попадалось так много, что вдвоем они не успевали ее обработать. Рыбу нужно было выпотрошить, развесить на шестах, чтобы она вялилась на солнце. А когда надоедала эта работа, Хохлов поднимался на холмик, усеянный морошкой, ложился и ел ягоду прямо с корня, посматривая на реку. Единственно, чего опасался Хохлов, — это туманов: в тумане можно не разглядеть вельбота. И он решил вместе с Татьяной в туманные дни курсировать на байдарке и прислушиваться к говору людей: ведь не молча же они будут плыть, в тумане тоже надо советоваться.
Места эти были пустынны на сотню километров и в ту и в другую сторону побережья…
Однажды, когда милиционер спал, Таня прибежала в палатку.
— Вельботы! — крикнула она.
Хохлов схватил винтовку и выбежал наружу.
Вдоль берега моря шла байдара, а за ней два вельбота. Шум моторов оглашал воздух, и лодки приближались с удивительной быстротой. Было совершенно ясно, что это не беглецы. Хохлов залез на холмик, выстрелил вверх и замахал шапкой.
Но Лёк и без того давно уже заметил палатку и взял курс на нее. Разве можно пройти мимо жилого места? Тем более что надо же показать людям, как ходит байдара.
Лёк первым вошел в устье; встречное течение замедлило ход байдары.
— Ты что-о-о здесь делаешь, Хохлов? Рыбу ловишь? — глядя на вешала, спросил Русаков, здороваясь с милиционером.
— Судаков ловлю. По моим расчетам, скоро должны спускаться по реке Саблер и этот Ник. Сбежал Саблер, а бежать ему, окромя как к Нику, некуда.
— О-о-они на вельботе, а ты на берегу? Как же ты их думаешь за-а-адержать?
— А винтовка на что? На худой конец перестреляю их — и всему делу венец.
— Привал! — зычно крикнул одноглазый Лёк. — Чай пить!
Несмотря на то что жарко светило солнце, Лёк был одет в нарядную пеструю кухлянку, в красивые нерпичьи, с вышивкой, торбаза. Голова его была обнажена, и свежевыбритая макушка блестела на солнце, Вокруг головы свисали венчиком волосы. Лёк ехал на праздник в отличном расположении духа.
— Я пойду на горку. Надо посмотреть, не видно ли моржей, — с хозяйской озабоченностью сказал он и важно зашагал по берегу.
— Хохлов, какое замечательное место ты выбрал! Это что, твоя дача? спросил Дворкин, присаживаясь на гальку.
Хохлов не ответил и с завистью сказал:
— А вы ездите как флотилия. Прямо даже красота смотреть. Вот бы мне моторчик!
— Закажи. На бу-у-удущий год привезут, — сказал Русаков.
— Закажи-и-и… — протянул милиционер. — Так и отвалит тебе губмилиция столько денег! На собак и то как следует не дали.
— А ты са-ам не проси, пусть Ло-о-ось похлопочет. Тогда вы-ыйдет дело.
Ваамчо и Тэвлянкау заливали бензином свои моторы.
— Тэвлянка-а-у! Залей и мой на байдаре! — крикнул Русаков.
— Да вы, кажется, хотите уезжать? — с грустью спросил милиционер.
— Попьем чайку — и в путь. Мы спешим, — сказал Дворкин.
— Эх ты, друг! Вместе еще с тобой ехали сюда. Дайте поговорить с людьми. Месяцами по-русски не разговариваю. Уху сейчас сварим. Смотри, какая рыба здесь! Вон сетка стоит. Вытащи ее — и рыба будет. Факт.
— Где сетка? — заинтересовался Дворкин.
— Вон колышек стоит. Видишь?
Дворкин побежал к берегу и вытащил сетку. Почти полуметровые гольцы трепыхались в ячеях сети, и Дворкин с азартом вынимал рыбу и бросал подальше от воды.
— Двадцать девять штук! — крикнул он.
— Вон шест возьми, задвинь сетку — и через полчаса опять будет столько же, — сказал Хохлов.
— Эх, Хохлов, вот жизнь у тебя какая! Умирать не надо! — восхищался Дворкин.
— А я и не собираюсь. Немного погодя красная рыба пойдет икру метать. Сам я еще не видел, но говорят — все устье будет так заполнено, что одни спины торчат.
Вернулся Лёк, присел на гальку и спокойно сказал:
— Моржей нет, а лодка там есть. Около кромки льдов. Три человека на ней.
— Что? Что? — вскричал Хохлов, схватив винтовку.
— Может быть, это охотники? — спросил Дворкин.
— Не-ет, — уверенно сказал Лёк. — Охотники — три человека — не пойдут в море. Это белолицые люди.
— Елки-палки! — почему-то шепотом сказал Хохлов. — Это они. Дай-ка, Русаков, твой бинокль. — И милиционер побежал на бугорок.
— Там, почти напротив бухты Ключевой! Около льдов! — вслед ему кричал Лёк.
Хохлов посмотрел в бинокль и увидел вельбот. У Хохлова даже задрожали руки. Он привстал на колено, утвердил неподвижно бинокль и ясно увидел трех человек.
— Они! — закричал милиционер. — Прохлопал, осел я этакий! В тумане прошли!
