— Поднимали его на палубу — трясся как в лихорадке. Думал, что большевики душу из него вытряхнут. Теперь успокоился, даже весел и хвалит не нахвалит водку, — добавил с улыбкой начальник экспедиции.
— Я покажу тебе этого Уэлса! — сказал комиссар Лосю.
— Меня он не интересует. Таких охотников я насмотрелся у себя на берегу… Тоже выселяю отсюда. Вы скажите, где застрял «Совет»? Связь у вас есть с ним?
— Э, «Совет» к Владивостоку уже подходит.
— Как? — удивился Лось. — А тут у нас слухи были, что он зимует у мыса Северного.
— Это мы там стали было на зимовку. Потушили котлы и стали. А потом разглядели с марса полынью и решили выходить на риск, — разъяснил комиссар.
— Но теперь у нас катастрофа, — мрачно сказал начальник экспедиции. Весь уголь под метелку выгребли. Как видите, одна железная коробка осталась. — И, вздохнув, он продолжал: — Не дотянули до Провиденской угольной базы. А ведь совсем немного нам нужно угля. Теперь можем лечь в дрейф, и зимовочных запасов нет. Мы стоим перед страшной перспективой: бросить корабль и сойти на берег. Сто двадцать человек экипажа!
Лось внимательно слушал начальника экспедиции и в то же время думал:
«Есть у меня сто пятьдесят тонн угля. Отдать им? Нет, нельзя. Отдать уголь — придется свернуть работу ревкома. Но ведь прозимовал же я с Андреем без угля, и работа не прекращалась. Закрыть новый дом и перейти в яранги?»
Комиссар Домников сказал:
— На корабле не осталось ничего, что могло бы гореть, и все же корабль нельзя нам бросать.
Лось закряхтел и, расстегнув ворот гимнастерки, сказал:
— Придется помочь вам.
— Каким же образом? — недоуменно спросил начальник экспедиции.
— У меня есть сто пятьдесят тонн…
— Угля? — вскрикнули одновременно Давыдов и комиссар.
— Да, угля.
— Вахтенный, быстро сюда старшего механика! — радостно крикнул Давыдов и, обратясь к Лосю, спросил: — Этот уголь у вас для отопления ведь? Как же вы проживете зиму без него?
— О нас, товарищ начальник, вы не беспокойтесь, мы на земле, решительно ответил Лось.
Вошел старший механик.
— Сколько нам нужно угля до базы? — спросил начальник.
Прикинув в уме, механик меланхолично произнес:
— Тонн двести.
— Сто тонн есть, — сказал гидролог Давыдов.
— Зачем же? Сто пятьдесят, — торопливо поправил Лось.
— Нет, нет! — поднимая руку, категорически сказал Давыдов. — А кашу на чем будете варить? — И, обращаясь к механику, добавил: — Так вот, товарищ стармех, сто тонн.
— Дотянем как-нибудь, — уже весело сказал старший механик.
Радостная весть об угле мгновенно облетела корабль. Тут же раздались звуки баяна, и какой-то матрос уже отплясывал на палубе гопака.
— Как вас зовут? — спросил Лося начальник экспедиции.
— Никита Сергеевич.
— Так чем же отблагодарить вас, Никита Сергеевич?
— Не за что благодарить, товарищ начальник. Вот одна беда у меня есть: бездействует радиостанция. Может быть, вы, товарищ, поможете нашу радиостанцию наладить? Что-то не получается у моего паренька.
Давыдов вызвал старшего помощника и приказал:
— Товарищ старпом, назначьте авральные работы по загрузке бункера. Радистов от аврала освободить и всю смену послать на берег. Сейчас же. Надо наладить береговую радиостанцию. Мешки у нас есть, чтобы перенести уголь?
— Есть.
— Зачем носить? Мы это значительно быстрее сделаем на собачьих упряжках, — сказал Лось. — Я сейчас поеду на берег и попрошу все нарты из ближайших стойбищ.
— Превосходно! Нам медлить нельзя. Ледовая обстановка меняется с каждым часом.
Спускалась ночь. На корабле загорелся прожектор, освещая льды, по которым шли группами матросы. Не успели они дойти до берега, а около угля уже стояли собачьи упряжки.
Матросы быстро набивали мешки углем, и каюры увязывали их на своих нартах. К полночи Лось пригнал еще нарты из других стойбищ. И всю ночь при свете прожектора беспрерывно сновали нарты между берегом и кораблем.
Усталый после напряженного дня и бессонной ночи, Лось с последней упряжкой прибыл на палубу корабля.
Из трубы «Красного Октября» валил черный густой дым. От работы всех машин корпус корабля чуть- чуть сотрясался. «Красный Октябрь» был готов к отходу. Раздался прощальный гудок. Он хрипло и продолжительно огласил торосы ледовых полей.
Давыдов, прощаясь с Лосем, взволнованно сказал, не выпуская его руку из своей:
— Вы, Никита Сергеевич, спасли корабль, а может быть, и весь личный состав! Приношу вам от имени всего экипажа сердечную благодарность.
Лось смущенно улыбался. Он спустился на лед. «Красный Октябрь» двинулся и пошел в полынью.
С борта корабля моряки махали шапками вслед мелькающей в торосах упряжке Лося. И долго еще, пока не спустился туман, какой-то матрос, стоявший на марсе, размахивал своей ушанкой.
Глава восьмая
Лось проснулся поздно. Приподняв одеяло, он в щелку следил за истопником и улыбался. Ковыляя по комнате, хромой Налек ступал неслышно, чтобы не разбудить хозяина. Налек очень ценил свою работу. На охоту ходить он не мог, а тут вдруг сделался почти богачом. За рубли — бумажки — Налек покупал в фактории все, что нужно человеку, будто он был настоящим охотником.
В дверь постучали. Налек подскочил к двери, чуть приоткрыл ее и замахал рукой, давая знать пришельцу, что Лось спит.
— Кто там? — спросил Лось.
— Учитель, — шепотом ответил Налек.
— Заходи, заходи, Скориков! — сказал Лось, поднявшись. — Ну, как дела на ниве просвещения?
— Хорошо, Никита Сергеевич! Школа работает полным ходом. Думаю ликбезпункт открывать. Уже есть желающие. Как вы смотрите на такое дело? спросил учитель, присаживаясь на подоконник.
— Добре! Мысль отличная. Вообще, Скориков, ты свою школу должен поставить так, чтобы она была показательной. Уездный центр! — подмигнул Лось.
— Я готов работать день и ночь, Никита Сергеевич.
— Добре!
— Добре, да не очень, Никита Сергеевич. Буза затевается из-за угля.
— Какая буза? — недовольно спросил Лось, расчесывая волосы.
— Утром в столовой разговорчики пошли: Лось, дескать, привык на морозе жить, ему что? Петька, секретарь, с начфином по-своему решают угольную проблему.
— Права нет у них решать! — резко сказал Лось.
— Боятся, что ты можешь отдать весь остаток угля в школу.
Лось, улыбнувшись, проговорил:
