После нервотрепки последних недель была необходима какая-то разрядка. Я редко употреблял спиртное («Пролетарское» таковым, напомню, не является), поэтому досуг приходилось планировать более основательно. В свой законный выходной, разбирая дома корреспонденцию, я рассматривал возможные варианты. Выставка выпускников ВХУТЕМАСа в казино «Ривьера», митинг в поддержку гренландских эскимосов (там же), новый фильм с Майклом Мудиковым «Стремный расклад» (непонятно где). Зато рекламный проспект подробно освещал содержание картины. Герой Майкла – секретный агент, ведущий двойную игру. Его направляют в логово армавирской группировки для спасения дочери мэра. Агент влюбляется в юную красотку (Ольга Жабо) и пытается увезти в Гагры. Сюжет небанальный. Я собрался было в кино, но меня остановил телефонный звонок. «Вечером идешь на концерт! Пропадает билет, встретимся у Фрэнка», – тоном нетерпящим возражений констатировал Олег. Пароль «у Фрэнка» означал любое заведение, где можно закусить: общепитовская столовая, чешская пивная, ресторан «Брага» и так далее. Определить, у какого именно Фрэнка назначается встреча, можно по косвенным признакам. Сегодня Олег имел в виду наш любимый пивной бар «Семга». Полагаю, что заслужил кружечку пива в конце недели!
В метро обычная картина: середина выходного дня, вагон заполнен наполовину; свободных мест нет, но и в стоячем положении людей немного. Через пару станций мне удалось присесть. Какое удовольствие! Только я собрался немного вздремнуть, как неожиданно появившаяся старушка решительно двинулась в моем направлении. Желание спать пропало напрочь. Некоторое время я упорно делал вид, что бабульку не замечаю, но когда от сильных толчков ее стало «вести» в разные стороны, сдался. Внутренняя добродетель взывала к моим светлым чувствам: «Посмотри на этого уставшего пожилого человека, она не в том возрасте, чтобы стоять». Виновато улыбаясь, я поднялся, движением руки предложив занять мое место. Старушенция проводила меня ненавистным взглядом, видимо считая, что уступить следовало раньше, и забавно плюхнулась в продавленное миллионами пятых точек сиденье.
Я подумал, что, несмотря на внешнюю озлобленность, в душе она все-таки радуется, что остались на земле добрые люди и не зря она или ее родители воевали. Наверное, эта умудренная сединами женщина и так получила достаточно пинков от жизни, а я своим поступком сделал посильный вклад в сохранение ее позитивного мировоззрения. Объект размышлений прервал мои мысли. Когда поезд остановился на станции, а металлический голос уже объявил «двери закрываются», старушка сорвалась с места, вылетев из вагона быстрее гоночного болида. Так вскакивают люди, когда вспоминают о включенном утюге. Однако причина внезапного маневра крылась в другом. Через несколько секунд девушка, сидевшая рядом с бабулькой, закричала: «Телефон! Где мой телефон?!» То ли пытаясь лучше разглядеть убегающую воровку, то ли прощаясь со своим сотовым, она рванула к дверям. Сознавая бесполезность этих действий, девушка расплакалась, я принялся ее утешать. Мы вышли на следующей станции и позвали сотрудника милиции. Малоинтеллигентный мужчина небольшого роста проводил нас в подсобное помещение. Выслушав описания преступницы, он с хрустом бросил карандаш на стол:
– Старая мразь! Давно ее ищем. Всю жизнь по зонам чалилась, теперь вот промышляет. Работает как часы, по три мобилы в день отжимает только по заявлениям! Если б еще нам откатывала…
Расстроенно вздохнув, старший лейтенант Жбанов продолжил заполнять бумаги. Я вспомнил, что опаздываю на встречу. Уйти просто так, на мой взгляд, было невежливо, и мы обменялись городскими номерами с жертвой пенсионерского беспредела – Надей. За оформление заявления с нее взяли полторы тысячи рублей!
Олег прозябал у Фрэнка. К моему появлению он успел осушить три кружки «Пролетарского» и пребывал в хорошем расположении духа. Рассказ о злоключениях Нади остался без внимания.
– «Teechers» сегодня презентуют альбом, я, как назло, не могу пойти. Меня зарядили супервайзером на творческий вечер Виталия Покотухина. Вся надежда на тебя!
– И что я должен делать?
– Помочь мне убедить боссов, что «The Teechers» – золотая жила. Сходи на мероприятие, расскажешь, как все прошло! Вот билет.
На фоне молодых рокеров престарелый чтец Покотухин действительно смотрится не очень. За разговорами мы провели еще немного времени, правда, удовольствия от общения получить не удалось. Помешали недавно обосновавшиеся в нашем любимом баре «живые музыканты». Живыми они были только в физическом смысле. Как творческие единицы это были холодные трупы или жертвы абортов. Программа их выступлений базировалась на трех китах: ВИА восьмидесятых, поп-музыка девяностых и современный шансон. Группа из трех человек работала с одним микрофоном; солирующий участник ставил диск с нужным произведением и пел прямо поверх оригинального голоса. Бог и так не наделил ребят вокальными данными, поэтому на фоне профессионального трека их исполнение звучало просто отвратительно. Осознавая собственную убогость, в трудных с вокальной точки зрения местах караоке халтурщики все же старались голосить потише.
Но, похоже, ограниченности этих деятелей культуры никто не замечал. Накачанные «Пролетарским» мужики залезали на столы и начинали неумело, под стать музыкантам, танцевать. Со стороны они напоминали стаю беснующихся обезьян с той лишь разницей, что макаки ведут себя скромнее. Выгода владельцев «Семги» заключалась еще и в том, что приглашенные «артисты» выполняли музыкальные заказы отдыхающих. Действо проходило на сумасшедшей громкости, позавидовать которой могли бы AC/DC, но сильно пьяные люди дискомфорта не ощущали. Мы любили «Семгу» даже такой.
Презентация дебютного альбома «The Teechers» с красноречивым названием «Первый!» проходила в модном столичном клубе «Стилет» (The Stiletto). Заведение располагалось в здании бывшего молочного магазина, поэтому сюда по старой памяти продолжали наведываться люди старшего поколения. Ветеранам даже предоставлялась скидка на весь бар, так что некоторые пришедшие в «молочку» с радостью оставались в клубе. Дизайнерские решения «Стилета» идеально отражали современные тенденции. Меха на стенах, трехмерные голограммы на полу, киновизор вместо потолка и, наконец, лучшие go-go танцовщицы города, настолько хорошенькие, что их называли go-go-go! «Стилет» славился своей демократичностью: кружку пива здесь мог себе позволить и студент, и заводской трудяга. Каждый вечер местечко под завязку заполнялось разношерстной публикой, но такого столпотворения я не видел никогда. Концертная площадка при этом пустовала.
Куда же пришли все эти люди? Ответ не заставил себя долго ждать. Стихийный митинг образовался вокруг темной газели без опознавательных знаков. Задняя дверь была открыта, и мне удалось разглядеть Джонни Пэнаса, раздававшего электорату КОСЕ. Небольшого диалога с одним из жадно тянущих руки пенсионеров оказалось достаточно, чтобы уяснить ситуацию. Из листовки, брошенной в почтовый ящик, он узнал, что каждый желающий может бесплатно получить пробную пачку продукта. Слово «бесплатно» сыграло решающую роль, и, повинуясь инстинктам, народ кинулся за неизвестным товаром. Джонни кидал КОСЕ в толпу, как дрессировщик мясо в клетку голодным тиграм. Люди дрались ради того, чтобы прорваться к «кормушке». Получившие свою долю прятали ее под пуховики и шубы и, недоверчиво поглядывая на менее удачливых соотечественников, скрывались в темноте ночного города. Акция была продумана до мельчайших деталей: на обратной стороне каждой пачки размещалась карта с отмеченными точками продажи новинки, чтобы «подсевшие» точно знали, куда нужно идти за добавкой, и не поддавались на уговоры перекупщиков.
Но подоспевшие сотрудники милиции быстро разогнали население, сославшись на то, что «мероприятие не согласовано с властями и у организаторов нет прав на его проведение». Двери аскетской газели моментально захлопнулись, и автомобиль со свистом ушел с места. Я удивился, но погони за Джонни не было. А где-то через неделю узнал от Убида, что раздача КОСЕ действительно не была санкционирована властями, а вот ее разгон был! Самими же аскетами. За небольшую сумму Пэнас обезопасил себя от нападок милиционеров, и никто, кроме поверивших рекламе, не пострадал.
Но музыка всегда была для меня важнее политики. Шоу «The Teechers» получилось искрометным, фееричным и страстным. Ничего подобного мне видеть не доводилось. Разве что видеозаписи концертов «The Who» сорокалетней давности. Обезумевшие фанаты под воздействием КОСЕ принялись скандировать имя вокалистки. Порадовало, что они наизусть знают слова всех песен. Но больше всего в тот вечер мне запомнились не музыкальные произведения и буйство поклонников, а необычный для таких сборищ человек в дорогом костюме, шнырявший по заведению. Я сразу узнал директора креативного бюро, принимавшего меня на «работу», и решил присмотреться.
