необходимо было, чтобы Государь вместе с Императрицей и семейством покинул Россию как можно быстрее, и не покидал бы Англию до окончания войны. Согласно этому военный кабинет уполномочил статс-секретаря по иностранным делам послать телеграмму британскому послу в Петрограде Бьюкенену: «Согласно вашему сообщению о желании русского правительства его величество и британское правительство с радостью приглашает Государя и Императрицу принять гостеприимство во время войны. Сообщая о сем русскому правительству вы должны ему ясно дать понять, что на его ответственности лежит озаботиться достаточными средствами для приличного существования».
11 (24) марта Бьюкенен послал ответную телеграмму: «Я вчера передал министру иностранных дел сущность вашего извещения и сегодня сообщил и подробности вашей телеграммы, прося его особенно отметить, что наше приглашение делается исключительно в ответ на указание его правительства.
Он особенно озабочен тем, чтобы это обстоятельство не получило огласки, так как левое крыло может восстановить общественное мнение против выезда из России. Хотя он полон надежд, что правительству удастся справиться с оппозицией, оно еще не приняло окончательного решения, тем более, что Царь не может им воспользоваться до выздоровления детей.
По поводу указания относительно средств было сказано, что, по сведениям министерства иностранных дел, Царь имеет достаточные личные средства. Во всяком случае, финансовый вопрос будет улажен на широких основаниях».
В своих воспоминаниях Бьюкенен так описывал возникшую ситуацию: «Мы предложили Государю убежище согласно просьбе Временного правительства, но так как оппозиция Советов, которую правительство тщетно пыталось одолеть, только возрастала, Временное правительство не решалось принять на себя ответственность за отъезд Государя и потому отступило от своего первоначального плана.
Мы англичане, должны были тоже считаться с нашими «экстремистами», и потому нам невозможно было принять на себя почин в таком деле, не рискуя быть заподозренными в дальнейших помыслах.
Тем более было бесполезно настаивать на том, чтобы Император ехал в Англию, так как рабочие угрожали разобрать рельсы перед императорским поездом. Мы, англичане, не могли предпринять никаких шагов для защиты Царя во время следования Его поезда в Порт Романов.
Эта обязанность лежала на Временном правительстве. Но, так как оно не было больше хозяином в своем доме, то план этот, с течением времени, был оставлен».
Упоминание Бьюкененом «наших экстремистов» было вполне обоснованно — в Англии нарастало антимонархическое движение, и, принимая Романовых, можно было поставить под сомнение не только английскую монархию, но и английскую демократию. Официальные переговоры с Россией были прекращены.
Обстановка на улицах Петрограда накалялась. 20 апреля министр иностранных дел П.И. Милюков обратился к союзным державам с заявлением о готовности Временного правительства продолжать войну до победы. Более 15 тысяч солдат и около 100 тыс. рабочих вышли на улицы с лозунгами: «Долой Милюкова», «Долой Временное правительство». Главнокомандующий Петроградским ВО генерал Корнилов приказал направить против рабочих артиллерию, но солдаты и офицеры не подчинились.
3(16) июня состоялся Первый Всероссийский съезд Советов, на котором преобладали меньшевики и эсеры. Попытки эсеров и меньшевиков, составлявших руководство Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, отвлечь внимание народа на решение судьбы династии Романовых имели большой успех. Свою лепту в разжигание этой ненависти внесли и журналисты.
И вот когда уже невозможно было оставлять бывшего императора и его семью в Царском Селе, Бьюкененом был передан ответ правительства Англии: «Правительство Англии, пока не окончена война, не считает возможным оказать гостеприимство бывшему Царю».
Выше были приведены две версии причин, вынудивших английское правительство отказать семье российского императора в переезде в Англию: 1) невозможность Временного правительства организовать переезд императорской семьи в Англию из-за конфликта с Советами; 2) неуверенность в том, что положение английской монархии не осложнится из-за выступлений революционных и антимонархических элементов.
В последнее время появилась еще одна версия, не доказанная, но правдоподобная. Весь мир обошла фотография царских дочерей, находящихся в Царском Селе с обритыми головами. Официально это было вызвано их заболеванием корью. Но ведь головы обривают не при заболевании корью, а при заболевании тифом, которым они могли заразиться при работе в солдатских госпиталях, где тиф не был редкостью. Если англичане заподозрили это, то они могли испугаться занесения эпидемии тифа в их страну.
Как бы то ни было, но пришлось искать место в России, где Романовы были бы удалены от Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. В качестве такого места был выбран сибирский город Тобольск.
Вопрос об увозе Царской семьи в Тобольск был решен окончательно на совещании четырех министров: князя Г.Н. Львова, М.И. Терещенко, Н.В. Некрасова и А.Ф. Керенского.
Керенский так объяснил выбор места пребывания бывшего императора и его семьи: «Отдаленность Тобольска и его особое географическое положение, ввиду его удаленности от центра, не позволяло думать, что там возможны будут какие-либо стихийные эксцессы. Я, кроме того, знал, что там удобный губернаторский дом».
Вряд ли попытки Керенского оградить бывшую Царскую семью от возмущенных солдатских и рабочих масс объяснялись любовью к ней. Скорее всего, он пытался избавиться от не нужной ему головной боли. 1 августа Керенский лично проводил Царскую семью к поезду, отправляющемуся в Тобольск. Все это было только прелюдией к Екатеринбургской трагедии. Но, дорога в Екатеринбург для Романовых началась именно 7 марта 1917 года.
Тучи над семьей Романовых на Урале стали сгущаться, уже когда она ехала в Тобольск. Аукнулась телеграмма Петроградского Совета о том, что бывший император Николай собирается бежать и следует принять меры к его задержанию. Волной от брошенного в воду камешка явилась следующая телеграмма из Екатеринбурга в ЦИК:
«Екатеринбургский Совдеп — ВЦИКу:
4 августа с.г. через Екатеринбург на Тюмень проехал особый поезд, в котором едет бывший царь и его семья. По газетным сведениям, бывший царь переводится в Тобольск. По железной дороге и в городе циркулирует слух, что поезд имеет наряд на Ново-Николаевск и Харбин. Слух этот вызывает брожение в населении. Окружным Исполнительным комитетом посланы телеграммы в Красноярск, Ново-Николаевск, Иркутск Советам депутатов, которым предложено проверить слух и, в случае надобности, принять меры.
Просим сообщить нам, известны или нет Центральному комитету обстоятельства отправки Временным правительством бывшего царя в ссылку в Тобольск и какое участие в разрешении этого вопроса принимали Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
За председателя Исполнительного комитета Екатеринбургского Совета рабочих и солдатских
депутатов М. Медведев.
Секретарь С. Державин».
Телеграмма, разосланная Петербургским Советом по всей России, в сочетании с приказом № 1, отданным им солдатам, по сути, деморализовали армию. Солдаты, получившие свободу выбирать себе командиров, заниматься учения-' ми или нет, ехать на фронт или проводить время на митингах, решать кто революционер, а кто «контра», принимать решение о расстреле буржуев, практически уже не были армией. Борьба за революцию заключалась для большинства из них не организацией продовольственного снабжения города, не защитой страны от внешнего врага, не организацией производства, а митингами и провозглашением лозунгов. И наиболее понятным лозунгом для них был — «Смерть Николаю Кровавому».
Не удивительно, что все партии, борющиеся за власть, использовали этот лозунг для привлечения солдат на свою сторону. А в Екатеринбурге собрался целый спектр этих партий — большевики, эсеры, меньшевики, анархисты и даже «Бунд». Большевиков в городе в середине 1917 года было сравнительно
