Адмирала Ушакова объявили святым. Но военный и святой – это же взаимоисключающие сущности.
Познакомился в баре со специалистом по банкам. Я угостил его стаканом коньяка. А он поделился своим опытом. Он очень авторитетно говорил: «Если банк находится на первом этаже здания, а на втором личные квартиры – смело покупай одну из них. В перспективе, такой банк можно ограбить, разобрав половые перекрытия в твоей квартире. Не спеша. И взять все. А если ты не грабитель по натуре, то квартиру можно продать настоящим грабителям за хорошие деньги. Если же банк находится в отдельном здании, то рекомендуется прокопать под него подземный ход. Это не потребует больших затрат, если ход делать в начале строительства…» И здесь, под щедро подливаемый мной коньяк, специалист рассказал о любопытных фактах. Все прошло на «отлично» /как по маслу, без сучка и задоринки/. Была уже не белая ночь. Я сидел за рулем. Машина стояла недалеко от темного трехэтажного здания. Дима (так звали специалиста) вскрыл свой подземный ход и исчез в нем с двумя огромными сумками (в каждую, при желании, можно упрятать бегемота). Примерно через час сияющий Дима втолкнул в заднюю часть салона полные сумки и мы поехали к нему домой – делить добычу. В дороге Дима признался, что управился бы быстрее, но разбил фонарь, когда шел туда (к цели), и пришлось работать в полной темноте, на ощупь. На результат это не повлияло. По его мысленным прикидкам /расчетам/, даже если купюры мелкие, все равно их хватит нам и нашим внукам. Я достал недопитую бутылку коньяка. Выпили. И решили рассмотреть добычу при свете. Я притормозил у фонаря. Раскрыли сумки. Одна до верху была заполнена пачками старых советских презервативов, срок годности которых истек лет двадцать назад. Содержание второй сумки было таким же. Специалист по банкам Дима оказался человеком с юмором: минуты две он молчал и смотрел в одну точку. Затем, оставив мне причитающиеся десять процентов, вылез из машины со своими сумками и пробурчал то ли мне, то ли себе: «Если на воре не горит рубаха, плесни бензина – обязательно загорится».
Два года назад он принимал участие в строительстве фундамента здания, в котором сейчас находится банк. Располагая информацией о банке, он заранее выкопал подземный ход, замаскировал его, но воспользоваться не успел, потому что сел в тюрьму за мелкую аферу. А сегодня он собрался этот банк взять. Ему необходим только опытный водитель с незаметной машиной. Узнав, что моя копейка /машина/ стоит у входа, он предложил мне десять процентов от того, что он возьмет в банке. Мы выпили еще по двести коньяка, и я согласился.
Во Фрунзенском районе начали строить аквапарк. Говорят, при стоимости входного билета в шесть долларов, строительство окупится за четыре года. Разумнее повысить стоимость билета в десять раз, и аквапарк окупится за четыре месяца. Ну, а если принять гениальное решение и повысить стоимость в сто раз, то все окупится за четыре дня.
Для того чтобы написать статью о хирургах, мой знакомый корреспондент газеты «Вести» целый день провел рядом с хирургом, в городской больнице. К вечеру корреспондент не досчитался одного уха и трех своих пальцев на двух руках, но статью все-таки написал.
Посидел в вольтеровском кресле и вдруг понял, что Вольтер был не дурак.
Любопытно. Увидел по ящику. Звездная поп/а/певица жалуется журналисту: «Обо мне пустили слушок, что за пятнадцать тысяч долларов со мной может переспать любой мужчина. А на самом деле не любой, а только симпатичный. Я же не потаскуха, как обо мне говорят».
Женщина в автобусе рассказывает своей подружке: «Наконец-то своими глазами увидела, как он к ней относится. У меня волосы встали дыбом!» Я не выдерживаю и громко спрашиваю женщину: «А на каком месте?» После этого пришлось выскакивать из автобуса на две остановки раньше, потому что обе женщины захотели познакомиться со мной поближе.
Заказал в кафе чашечку кофе. Официант отвлекся от беседы с напарником и предложил мне подождать две минутки. Я подождал двенадцать минут и снова заказал чашечку кофе. Второй официант, беседовавший с первым, отвлекся и предложил мне подождать одну минутку. Я подождал двадцать и осторожно намекнул двум искателям истины о своем желании выпить чашечку кофе. Официанты прервались, и первый меня успокоил: «Вы не переживайте так сильно, мы прекрасно помним о вас. Чуточку терпения – и ваш кофе вас найдет.» Они продолжили диалог. Я подождал двадцать минут. Потом подошел к столику, за которым сидели официанты, открыл рот и выпустил несколько десятков слов. Обычно подобные слова рождались и вылетали из меня на стройке, когда я случайно ронял ведро с цементным раствором себе на ногу. Официанты ответили мне хором: «Голубчик, так бы сразу и говорили!» И через двенадцать секунд принесли мне – каждый по две чашечки кофе.
Да, a что можно сказать о волшебнике, который, почувствовав голод, сорвал с дерева плод, надкусил его и, убедившись, что плод – кислый и незрелый, взял и засушил дерево (то есть убил его)? Определенно можно сказать, что волшебник был недобрым и несправедливым. Кстати, а как же звали этого волшебника? А звали его Иисус Христос. В тот момент его человеческое начало оказалось сильнее божественного.
Вечер. Звонит телефон. Поднимаю трубку. Приятный женский голос поздравляет меня с днем рождения. Я благодарю и объясняю, что мой день рождения зимой. Приятный женский голос уточняет: «А вы разве не Александр Степанович Грин?» – «Нет, – отвечаю я. – Я Александр О`Бухарь, мужчина, бегущий по волнам в поисках любви, и с удовольствием выпью за здоровье именинника Александра Степановича Грина и за приятный женский голос».
Иногда становится очень обидно, что не сможешь поласкать всех женщин, которые нравятся.
В отличном настроении я шел от Люси в сторону метро «Невский проспект», собираясь поехать к Диане, которая должна находиться в номере гостиницы «Выборгская», недалеко от Черной речки. Я шел, напевая какой-то веселый мотивчик, и глазел по сторонам на многочисленные женские фигурки, бегающие по Невскому в обоих направлениях, конечно же, среди них было много и мужчин, но они меня не интересовали, я замечал только женские, одетые в коротенькие платьица или шортики и маечки по случаю теплого дня; мелькающие ножки и попки так меня разволновали, что на лица женщин я не успевал взглянуть, но на лица можно посмотреть и в холодное время года, а вот на обнаженные ножки и обтянутые шортами попки – только летом. Мы поцеловались, потом Диана взяла меня под руку, и мы пошли к метро.
Я шел, напевая веселую мелодию, любовался женскими прелестями и ни о чем не думал. Оказывается, очень приятно ничего не думать, последнее время у меня это не получалось. Я привык размышлять, и это стало образом жизни. Но иногда, оказывается, необходимо расслабиться.
Недалеко от Гостиного двора ко мне обратился пьяненький бомж со словами:
– Поможите участнику Бородинского сражения, обо мне сам Лермонтов Михаил написал поэму «Бородино», дай на водку, сволочь! Уважь старого человека, дай на водку, сволочь!
Бомжу не было еще и тридцати, поэтому я сказал:
– Отец, я дам тебе на водку, если ты вспомнишь хотя бы две строки из поэмы Лермонтова, ты должен помнить поэму о себе.
Бомж морщит лоб и читает:
– Я волком бы выгрыз бюрократизм, к мандатам почтения нету, к любым чертям с матерями катись любая бумажка, но эту!..
Бомж перестал читать и вопросительно посмотрел на меня. Настроение у меня было отличное, поэтому я достал из широких штанин пятьдесят рублей и протянул бомжу.
Он взял бумажку, спрятал в карман и сказал:
– На водочку дали, еще бы на колбаску червончик.
– А ты купи водку подешевле, и тебе останется на колбаску.
Бомж обиделся:
– Но я не пью дешевую водку, уважающий себя бомж пьет только хорошую водку и закусывает хорошей колбаской.
Я пошел дальше, забыв об уважающем себя бомже, и улыбался всем встречным женщинам. Большинство не обращало на меня внимания, но были и такие, которые улыбались мне ответно, а некоторые, их совсем мало, даже останавливались и смотрели мне в след. Несомненно, я в их вкусе. И если бы я не торопился на свидание с Дианой, то обязательно с кем-нибудь познакомился бы. Кстати, летом познакомиться с женщиной на улице гораздо проще, чем зимой, для меня во всяком случае.
Я прошел уже мимо Казанского, и вдруг невидимая сила заставила меня повернуть в его сторону. Я перестал напевать и зашел с жаркого раскаленного проспекта внутрь полупустого, прохладного собора.
