Он сел рядом с Селией и, поставив на пол лампу, поднял ногу Сары. Взгляд блестящих глаз Селии прошелся от широких золотистых плеч Николаса к бледной ноге Сары, к ее лицу.
Сара сглотнула и постаралась не смотреть на темные курчавые волосы у него на груди. Она закрыла глаза.
– Ай! – воскликнула она и отдернула ногу.
– Там осколок, – пояснил он. – Совсем маленький.
Селия виновато посмотрела на нее.
– Селия голодна, – объяснила Сара. – Она шла вниз, чтобы найти что-нибудь съедобное.
Женщина кивнула.
– Я не ужинала.
– Пенелопа приносила тебе ужин. Просто ты проспала его, и она унесла еду, – спокойно объяснила Сара.
– Я никого не виню, – неустойчиво поднимаясь на ноги, произнесла Селия. – Я просто хотела что-нибудь поесть!
Николас встал, взял вышитую льняную салфетку со стоявшего поблизости журнального столика и опустился на колени.
– Не надо, – слишком поздно запротестовала Сара. Он уже успел обернуть салфеткой ей ногу. – Ее придется выбросить.
– Сидите здесь, – проигнорировал он ее протесты и добавил: – До моего возвращения не двигайтесь обе. Поняли?
Они кивнули одновременно.
Он пошел в темноту вниз по лестнице.
– Между вами что-то есть? – спросила Селия, когда он отошел достаточно далеко. Надо же, какая наблюдательность.
– Нет, – заверила ее Сара. – Неужели, вы думаете, я настолько глупа?
Селия изогнула бровь и смерила Сару долгим взглядом.
– И совсем это не глупо. Думаю, если ты правильно разыграешь свои карты, то этот денди будет твоим.
– Я совсем не хочу, чтобы «этот денди» был моим, – возразила Сара. – И, разумеется, я не могу позволить себе задержаться здесь дольше, чем это потребуется.
– Ты все испортишь, – сказала Селия, прислонившись к дубовой балясине. – У меня никогда не было слуг.
– И что? – с раздражением спросила Сара. – Вы будете играть роль моей матери до конца наших дней?
Селия подняла голову и уставилась на Сару стеклянным взглядом.
– Это ты притворяешься, дорогая. А я – мать Клэр.
Сара сжала зубы и отвернулась, будто изучая их тени на стене. После нескольких минут молчания она прошептала:
– Вы, конечно, правы. Я сама заварила всю эту кашу, и я не имею права злиться на вас. На самом деле я должна извиниться перед вами. Простите меня.
Брови у Селии приподнялись.
– За что?
– Шшш. За то, что втянула вас в это, заставила играть роль.
Некоторое время Селия не поднимала глаза, а потом произнесла:
– Не думай, что я бы на твоем месте поступила иначе. Возможно, и Клэр тоже.
Эта мысль удивила Сару.
– Я сама совершила множество такого, чем не могу гордиться, – тихо произнесла она.
Сара восприняла это как извинение, почувствовав некоторое облегчение.
Их тени наклонились, и она увидела, что Николас поднимается с фонарем и подносом.
– Не двигайтесь. Вы в какой комнате живете?
Он спросил Селию, но ответила Сара.
– В лавандовой. Здесь слева.
Обогнув осколки на полу, он исчез и вернулся за Селией уже без подноса.
– Вставайте. Я принес вам цыпленка и пирог.
Взглядом он приказал Саре оставаться на месте, пока не вернется за ней.
– Возьми лампу и держи ее ровно, – велел он. Николас поднял Сару на руки, как делал уже много раз, и спросил: – Это опять твоя больная нога?
Сквозь тонкую материю ночной рубашки она почувствовала тепло его тела.
Да.
– Хорошо, что ты еще не наступаешь на нее в полную силу, иначе осколок вошел бы глубже.
Они дошли до комнаты Селии. Та сидела, как королева, в кресле с обшивкой из стеганой парчи и уминала курицу, довольно облизывая пальцы, как кошка свежую рыбку.
Николас усадил Сару и велел ей положить ногу так, чтобы ему был хорошо виден порез. Каждый раз ей приходилось бороться со смущением, которое вызывало его прикосновение к ее голой лодыжке.
Николас аккуратно обработал рапу и извлек кусочек стекла. Спирт, которым он смочил тряпку и прижал к ноге, жег так сильно, что у нее на глазах выступили слезы.
– Извини, – мягко произнес он.
Она смахнула слезы и прогнала глупые мысли.
– Я перевяжу ногу, чтобы рана смогла побыстрей затянуться.
– Мне нужно запить еду, – из противоположного угла комнаты произнесла Селия.
– На подносе есть стакан молока, – обернулся к ней Николас.
– Терпеть не могу эту дрянь, – фыркнула она, и, поднявшись, нашла на прикроватной тумбочке початую бутылку.
Николас посмотрел на Сару, словно ища совета. Как будто она знала, что делать с этой несносной женщиной. Она пожала плечами.
– Я не хочу, чтобы вы разбили еще один стакан, миссис Па…
– Не называй ее так, – тихо посоветовала Сара. – Зови ее Селия.
– Тогда мне не нужен стакан, – отозвалась Селия, усаживаясь на кровать и поднося к губам бутылку.
Выругавшись, он ушел, бесшумно ступая по пушистому ковру.
– Николас просил, чтобы вы присоединились к нам за ужином, – сообщила Сара. – Вам придется взять себя в руки.
– Зачем я ему нужна за ужином?
– Люди часто ужинают вместе, разговаривают.
– Мне нечего сказать ему из того, что он хочет от меня услышать.
– Это плохо, что вы постоянно сидите здесь взаперти. Я приду и помогу вам одеться. Будьте готовы. – Сара надеялась, Селия поняла, что ее последние слова означали: не напивайтесь.
