вырывают ее из гнилой земли, которая, казалось, уже окончательно завладела добычей.
IV
В тот столь неудачно начавшийся для Моарк'ха 1897 год снег, стаивая, пропитывал землю влагой добрых два месяца. Постепенно теплело. Ветры, разогретые солнцем, отгоняли мороз от снега, и тот лежал на полях отдельными пятнами. Однажды утром бретонец, проходя по земле Мальну, ощутил, что хрустящий панцирь исчез. Воздух наполнился жирным запахом земли. Крестьянин понял: морозы уже не вернутся, хотя внезапные заморозки еще возможны.
Пропитавшись влагой талого снега, земля вновь стала мягкой. Этого и ждал фермер. С помощью Антуана он приготовил новое ложе для весеннего зерна. Затем, прижав к себе тяжелый мешок с семенным зерном, вступил на поле — его правая рука принялась размеренно нырять в мешок и веером рассыпать зерна.
Тополиная роща на горизонте хватает заходящее солнце своими голыми ветвями и медленно пожирает его, как гигантский паук. Поздно вечером Моарк'х возвращается домой, уверенный, что на этот раз справился с мятежным полем. Подходя к дому, он слышит скрип колес и позвякивание колокольчика на дороге в Ланглуа. Укрытая брезентом телега, которую тянут две лошади, въезжает во двор, огибает поилку и останавливается у двери в кухню. Прибыл Тюрпен, мельник из Менетреоля, весь засыпанный мучной пылью, маленький и округлый, как его мешки.
— Оп-ля, — прикрикивает он, натягивая поводья и бросая кнут на сиденье.
Мельник с трудом слезает на землю. Моарк'х спешит к нему, останавливается и едва дотрагивается до толстой полураскрытой ладони приехавшего.
— Здравствуйте, папаша Тюрпен, — неласково произносит фермер, — мы вас уж и не ждали…
Мельник беззлобно усмехается. На каждой ферме он слышит один и тот же упрек, произнесенный в добром или дурном расположении духа. Раньше он управлялся с работой до срока и объезжал крестьян в срок, но теперь, когда возраст лег ему на плечи прожитыми годами, людям не стоит надеяться, что они получат свою муку в нужный момент. Из дома показывается Галиотт. Она, как и Тюрпен, уроженка Клермона, да и возраст у них один. Они дружески хлопают друг друга по спине.
— Все не худеешь, — произносит служанка, откинув голову, чтобы оценить размеры его брюха, — небось глотаешь муку ушами и носом, а не только ртом…
— А ты не толстеешь, девица, — в том же игривом тоне отвечает мельник, зажимая в кулаке кисть старухи, — честное слово, постишься во славу Господу нашему… Скоро превратишься в кол!
Галиотт выдергивает руку.
— Больно, — стонет она, — раньше ты был погалантнее и понежнее, да и гордости в тебе было поменьше, особенно когда мы вдвоем отправлялись пасти стадо на пастбище в Солдр… Ты даже не помнишь об этом…
— Еще бы не помнить! — Мельник сообщнически зажмуривается. — Проказница! Думаешь, такое забывается?..
Но Моарк'ху наплевать на то, чем когда-то занималась на пастбище эта парочка. Сейчас его интересуют лишь мешки с мукой. И он прерывает любезничанье, которым старики наслаждаются при каждой встрече.
— Сколько мешков привезли? — спрашивает фермер.
— Я постарался для тебя, — отвечает мельник, став сразу серьезным, — все, что ты привез- в начале осени, здесь в телеге… Вели парням откинуть брезент, и скоро все будет лежать у тебя в амбаре…
Бретонец веселеет.
— Отличная работа, Тюрпен, — кивает он, — но вы долго возились. Еще чуть-чуть, и у нас бы кончился хлеб…
— Все так говорят, но вы же знаете, я немолод, а работают у меня сплошные лентяи. Если бы мои два парня не женились и не уехали в другие места…
Он вздыхает.
Фермер пытается дать ему совет.
— Теряете время, пытаясь сделать все сами. Поставьте на работу молодого…
Мельник отмахивается.
— Никогда… А если я скажу тебе, что продолжаю ворочать эти треклятые мешки с зерном и мукой только ради возможности разъезжать по людям, вряд ли ты мне поверишь, настолько это выглядит глупо. Ты не из тех, кто способен понять… Знай, это для меня удовольствие, от которого я не могу отвыкнуть. Как порок…
— Ну конечно, — кивает бретонец, не желая раздражать мельника.
Потом зовет парней. И направляется на чердак.
Толкнув дверь столовой, Моарк'х замирает столбом при виде каменной головы, которую прислонили к стене и забыли.
— Боже мой! — восклицает он.
Галиотт спешит к хозяину.
— Ах да, я тебе еще не сказала, — начинает она, упирая руки в боки, — приезжал этот твой торговец из Обиньи. Он пожалел, что не застал тебя, но я ему сказала: люди не могут догадаться, если их не предупредить. Короче, он снял твою находку с повозки — отличная повозка с колесами и бортами из тонких дощечек, а кобыла приплясывала, словно влюбленная!.. Снял камень и поставил туда, где ты его видишь. Сказал, что приехал специально, чтобы вернуть голову. И так спешил, что даже отказался от стаканчика белого. С таким народом надо обращаться хорошо, тем более что этот торговец наверняка богат, поскольку не стал дожидаться, пока ты вернешь ему деньги…,
— Черт возьми! — едва сдерживается Моарк'х и с тревогой спохватывается: — А каминную плиту торговец забрал?
— Он вроде и не думал о ней, — продолжает Галиотт, — так спешил… Явно хотел поскорее убраться отсюда… Он так странно глядел на голову. А когда поставил ее здесь, вздохнул с облегчением, словно обрадовался, что избавился от камня… Слушай, скажу тебе… Как и я, этот человек смертельно боялся твоего поганого камня. Тебе стоит выбросить его в болото, ему место только там…
— Торговец не сказал, почему вернул статую? — спрашивает бретонец, которому непонятна такая щедрость антиквара.
— Да-да, он говорил, что у него и так хватает неприятностей, и лучше уж потерять немного денег, но жить спокойно… Даже сказал, что посылает тебя с камнем к дьяволу…
Слова старухи звучат приятной музыкой.
— В таком случае дела не так уж плохи для нас…
— Но я считаю, что этот человек прав, камень внушает мне страх, тебе надо от него избавиться.
— Не болтай глупости…
Сзади подходит Тюрпен. Увидев статую, он весело спрашивает:
— Слушай, парень, что я вижу? Случаем, не ты ее сделал?
Моарк'х тут же отвечает. В его голосе звучит гордость.
— В наши времена не умеют делать такие головы, как эта, утеряли секрет… Я нашел этот старинный камень, возделывая новое поле Мальну, рядом с болотом…
Мельник не скрывает удивления.
— Как, ты нашел голову рядом с Мальну и не боишься хранить
ее на ферме?
Моарк'х заставляет себя рассмеяться:
— И ты, мельник, веришь в бабьи россказни?
— Верю ли я?.. Послушай, уверен, ты даже не подозреваешь, что такое Мальну… Так вот, хуже места нет! Сейчас у нас под ногами, под двором твоей фермы, течет огромная река от одного до другого конца
