Генералов в стране – тьма тьмущая, а людей, готовых взять на себя ответственность, – раз, два и обчёлся.
– Вот я и говорю, что всё кончено. Не продвинемся мы ни на шаг.
– Что ты вдруг в пессимисты записался?
– Нет, никакого пессимизма нет. Просто всё стало ясно. Нам не позволят скрутить этих сволочей.
– Ты думаешь, Коржаков не справится? Он же как танк – пройдёт где угодно, если цель будет, – сказал убеждённо Волошин. – Если бы я в него не верил, то не пришёл бы в СБП.
– А что может сделать Александр Васильевич в сложившейся ситуации? Мы задержали этих несунов? Да, задержали, взяли с поличным. Только этого мало. Кто такой Сергей Лисовский? Да никто. В данном конкретном случае он ни в чём не виноват. Я убеждён, что он на самом деле нёс деньги, чтобы расплатиться с артистами, которые задействованы в предвыборной кампании. Эти деньги были ему обещаны, поэтому он их взял. Он и расписку оставил. Н у, может, положил бы себе в карман тысячу-другую из этого полумиллиона… Суть-то не в этом. Ты же видел, какие суммы уходят на личные счета. Сотни миллионов уплывают каждый день! Вот чем надо заниматься в первую очередь! Но мы-то не уполномочены… У нас нет даже своих следователей. Мы ждём, когда приедет следственная группа ФСБ и займётся делом. Нужны обыски, срочные обыски, иначе мы всё упустим… Но никто не спешит…
Впрочем, тут Смеляков ошибался. Определённая группа людей очень спешила. Дочь президента не прекращала звонить Коржакову, но разговоры не давали никаких результатов, и Татьяна решилась на последний шаг – разбудила Ельцина среди ночи. Борис Николаевич ничего не понял из её истеричных требований, но решил всё-таки соединиться с начальником СБП.
– Что у вас там случилось? – раздражённо спросил он.
– Борис Николаевич, я вас очень прошу… – Коржаков устал объясняться и оправдываться. – Ничего экстраординарного не произошло.
– Таня сказала, что кого-то арестовали.
– Задержали двоих. Они выносили крупную сумму без разрешительных документов. Надо всё отложить до утра. Утро вечера мудренее. Борис Николаевич, отдыхайте. Мы разбираемся. Информация от нас в прессу не попадёт.
– Ну ладно, давайте завтра, – согласился президент. – Вы правы, Александр Васильевич, ночью надо спать.
Ельцин протянул трубку адъютанту и тяжело вздохнул.
– Зачем надо было будить меня?
Не успел он произнести этих слов, как вновь зазвонил телефон. Адъютант недовольно приложил трубку к уху.
– Слушаю… Да… – Он нахмурился и перевёл взгляд на президента. – Борис Николаевич, это Таня.
Ельцин взял трубку и сразу сказал, не дожидаясь вопросов:
– Все выяснения откладываем до утра.
– Папа, почему до завтра? Ведь решать надо немедленно!
– Хватит шуметь! – рявкнул Ельцин.
– Но задержаны твои соратники!
– А Коржаков разве не соратник? – прорычал президент. – Я ему верю! Он много лет рядом со мной и никогда не подводил! Всё… Я иду спать. Больше меня не будить! Всё будем выяснять завтра…
Татьяна Дьяченко почувствовала себя поверженной. С одной стороны, она верила всему, что говорил Борис Березовский. С другой стороны, она верила отцу, а если и не верила, то подчинялась его решениям.
Она положила трубку на аппарат и повернулась к стоявшему позади неё Березовскому.
– Ну? – Он скрестил руки на груди, и полы пиджака нелепо оттопырились.
– Папа решил разобраться во всём завтра. Может, так лучше, Борис Абрамович? На свежую-то голову? Без горячки… Мы же все так устали, так переволновались, можем наделать ошибок…
– Ты ничего не понимаешь! – выкрикнул он и, резко повернувшись, быстрыми шагами направился в зал, где за столом ждали Гусинский, Чубайс и ещё несколько человек, напрямую связанные с перекачкой гигантских денежных сумм на личные счета.
– Ты ничего не понимаешь! – повторил Березовский, нервно потирая ладони.
– Но папа ведь понимает, – возразила Татьяна.
– Борису Николаевичу завтра на свежую голову принесут такие материалы, что будет поздно уже разбираться! Коржаков с Барсуковым так всё преподнесут, что никому от их интриг отмыться не удастся! Они из Лисовского и Евстафьева в застенках любые показания выбьют… – Березовский ходил вокруг стола с молчаливыми людьми и качал головой. – Таня, Таня, неужели ты не понимаешь, что они за люди?
– Как же быть?
– Работать! – решительно поднялся со своего места Чубайс. – Упреждать! Меры принимать! Немедленные меры! Мы сами должны нанести удар!
– Если сидеть сложа руки, то мы всё потеряем, – испуганно произнёс Немцов. – И страну, и демократию… И вообще…
Он потянулся к чашке остывшего кофе и сделал глоток. Поморщившись, отодвинул чашку и посмотрел на Березовского. Великий комбинатор метался вокруг стола, поочерёдно цепляясь глазами за каждого из присутствовавших. Наступила гнетущая тишина. Только звук его скрипящих подошв разносился по комнате. Наконец Березовский подошёл к Чубайсу и наклонился к нему.
– Всё очень плохо.
– Борис Абрамович, – вскинул рыжеволосую голову Чубайс, – но не сидеть же нам просто так! Или вы хотите, чтобы мы теперь ареста ждали, что ли?
– Но ведь мы-то с вами не можем арестовать Коржакова, верно? – На лице Березовского появилась досада. – Вот почему я всегда стремился получить в свои руки самых высоких руководителей ФСБ. А теперь… Получайте, господа…
– Чёрт возьми, но нельзя же, чтобы вот так всё кончилось! – воскликнул Чубайс.
– Тогда не сидите вот так! Думайте!.. Впрочем, у меня есть мыслишка, как нам поступить.
– Мы глубже не увязнем?
– Анатолий Борисович, куда уж глубже? – Березовский обошёл стол и остановился напротив Чубайса, упершись руками в край массивной столешницы. – Ваших ребят взяли с поличным! А они, между прочим, не герои, язык вряд ли будут за зубами держать… Надо немедленно выбросить информацию в прессу… Женя!.. Где Киселёв? Куда он подевался? Сбежал?
– В туалет пошёл, – присоединился к разговору насупившийся Владимир Гусинский, – сейчас вернётся. Женя не из тех, кто сбегает. Вы хотите обнародовать информацию о задержании Лисовского? Я вас верно понял, Борис Абрамович?
– Верно, Владимир Александрович, – кивнул Березовский. – Только не о задержании, а об аресте. Их арестовали, потому что они – активисты предвыборного штаба, самые преданные соратники Ельцина. За это их решили убрать «силовики», потому как у Коржакова и Барсукова имеются свои виды на власть. Они начали государственный переворот! Вот о чём мы должны немедленно заявить.
– Не слишком ли это… – Гусинский замялся, подыскивая подходящее слово.
– Не слишком ли смело? – подсказал Борис Абрамович.
– Нагло, – уточнил Гусинский.
– Народ проглотит что угодно, – заверил Чубайс, мгновенно уловив замысел Березовского. – Ельцина не пожалеет никто, всем на него давно наплевать. А Коржаков и Барсуков – это гэбэшники. У нас никто не любит чекистов. Надо по-больше про тридцать седьмой год напоминать и про коммунистов. А переворот, Борис Абрамович, это шикарная идея. Это наш единственный шанс выбраться из капкана.
– Лучший способ обороны – наступление… Ну где же Киселёв-то? Может, у него с желудком что-нибудь на нервной почве? – Березовский потёр руки и сунул их в карманы. Он выпрямился и улыбнулся. Всем показалось, что он был абсолютно уверен в успехе. – Не до туалетов сейчас! Каждая минута может решить нашу судьбу.
Маргарите не спалось. Какое-то неутихающее беспокойство заставило её
