Они заказали две чашки кофе. Пожилой краснощёкий бармен с коротко остриженными седыми волосами вежливо оскалился и на хорошем русском языке заверил, что во всём Старом городе не найти такого вкусного кофе, как в его заведении. Совсем юная девушка в белом фартучке шустро протёрла выбранный посетителями угловой столик и умчалась выполнять заказ.
– Всё-таки хорошо быть туристом, – сказал Воронин, разглядывая немногочисленных посетителей. – Я ведь впервые за границей.
– Правда? – удивился Трошин.
– А чему ты удивляешься? В советское время у милиционера не было возможности ездить за кордон. Это тебе в твоей конторе полагалась загранка, а я на родной земле вкалывал.
– Гена, а правду говорят, что ты со Смеляковым вместе служил в ООДП? [10]
– Было такое. – И Воронин улыбнулся, видно, вспомнив что-то из далёкого прошлого. – На воротах финского посольства стояли. Виктор тогда только из армии пришёл, так что я у него наставником был. Я сразу понял, что из него толк выйдет. А через год я уже наверняка знал, что на всю жизнь он постовым не останется ни за какие коврижки. Мы даже с кем-то из ребят поспорили по поводу него, долго ли прослужит в отделе. Я сказал, что он уйдёт лет через пять. Так оно и случилось. Он решил испытать себя в угрозыске, так сказать, понюхать пороху «на земле». Вскоре и я перевёлся из ООДП в службу наружного наблюдения. А где-то году в восемьдесят седьмом, если не ошибаюсь, я попал к Гурову, в Шестое управление МВД… Так что я вполне «домашний» служака. За пределы Москвы редко выбирался. Мне и не хотелось никуда ездить. Я вообще никогда не видел смысла ни в чём, что выходило за рамки моей службы. Однажды поехал в Сочи с женой, в отпуск, путёвку получил. И знаешь, на третий день начал понемногу с ума сходить от безделья. С женой на этой почве поругался. Не умею я без работы. Вот если надо по делу куда-то поехать, то я с удовольствием, хоть на край света.
– Нет, Гена, отдыхать надо.
– Так я разве спорю? Просто мне для отдыха нужна самая малость. Вздремну пару часов – вот и хорошо. А если выдастся рыбалка, даже без клёва, чтобы просто посидеть на берегу речки и чтобы костерок дымил, – вот это настоящая сказка… Нет, здесь тоже хорошо, но только если недолго.
– Я понимаю. Многих таких встречал. Но сам я люблю куда-нибудь вырваться, посмотреть. Я всю Францию объехал, когда в командировке там был, и в Швейцарию выбирался, и в Италию, и Бельгию.
– Значит, тебе это нужно. А мне – нет. У людей разные потребности. Это хорошо. Иначе мир стал бы слишком однообразен. Думаю, что человеку надо делать то, что ему хочется, и тогда наступит всеобщая гармония. Вот я бы всё время работал. Другой всё время проводил бы за книгами. Третий – строил бы дом… Ну и так далее.
– Нет, Ген, я с тобой не согласен, – покачал головой Трошин. – Если людям позволить делать только то, что они хотят, то всё рухнет.
– Почему? – Воронин отпил кофе.
– Ну кто, скажи на милость, будет, например, выносить мусор? Ты думаешь, кто-то захочет заниматься мусором, когда есть возможность заниматься чем-то другим?
– Я думаю, что человек счастлив только тогда, когда он живёт счастливо, а не изображает из себя счастливого. Понимаешь?
– Не совсем.
– Ну вот смотри. Есть люди, которые ведут себя ответственно, по-настоящему ответственно. Они ответственны по своей природе и не могут иначе. Вот, скажем, я такой. Я обязательно выполняю порученное мне дело с полной самоотдачей, не умею делать шаляй-валяй. Не получается у меня иначе. А есть другие, они изображают из себя ответственных, всюду говорят об этом, но в действительности им наплевать. Они только стремятся выглядеть. Согласен?
– Согласен.
– То же самое с добротой. Одни добры по своей природе, а другие изображают из себя добрых. Они даже совершают какие-то «добрые» дела, но в действительности они ждут благодарности за свою «доброту». Сейчас среди толстосумов стало модно заниматься «благотворительностью». Всё с помпой, с размахом, с широким освещением «пожертвований» в прессе. Но чего ради они бросились играть в «благотворительность»? Только ради создания красивого образа. Они неискренни в своих поступках. Так могут ли они быть счастливы, если они живут не в согласии со своей природой, если не получают удовлетворения от своих поступков?
– Не могут.
– Вот и я так думаю. Поэтому они изображают из себя счастливых: говорят о «любимой» работе, об «удачном» браке и так далее. Они мечтают о счастье, но они лишены его. Сколько бы человек ни говорил о счастье, он не почувствует себя счастливым. Счастье невозможно построить. Надо просто быть счастливым, вот и весь секрет. Надо наслаждаться тем, что тебе дано.
– А ты счастлив?
– Вполне! – Воронин со вкусом закурил.
– Как же тебе удаётся? При нашей-то работе?
– Я не ставлю перед собой целей. Работа – моя жизнь. Не вижу смысла мечтать о чём-то. Мне вообще кажется, что мечтают только неполноценные люди.
– Почему это?
– Ладно, я не совсем точно выразился… Несчастливые люди. Да, они мечтают о том, чего им недостаёт и чего бы им хотелось для построения счастья.
– Мне трудно поверить, что ты не мечтаешь ни о чём.
– Когда-то я мечтал о хорошей семье. Но я не определил для себя, что такое хорошая семья. Прежде всего я хотел, чтобы рядом была любимая женщина. Я женился на красавице. Она не гуляла, за тряпками особо не гонялась. Но дома сидеть не любила, обожала концерты, выставки и всякое такое. Словом, любила светскую жизнь. У нас начались трения, потом пошли скандалы, и мы разошлись… Мечта не воплотилась. То есть она воплотилась именно в том, чего я хотел, но оказалось, что не это главное и что мечтал я вообще не о том, что нужно для счастья… Как бы поточнее сформулировать это… Мне надо было принять мою Марину такой, какая она есть. Ведь я любил её, значит, мог и обязан был принять её целиком. А если же мне нужна только какая-то её часть, будь то тело или душа, то надо сразу определиться… Невоплощённые мечты и нереализованные замыслы делают человека несчастливым. Но я это совсем недавно понял.
– Но ты говоришь, что ты счастлив. Выходит, тебе удалось воплотить свои замыслы?
– Мне удалось отказаться от них. Я радуюсь тому, что жизнь подносит мне. Я ничего не жду ни от друзей, ни от женщин. Мне нравится моя жизнь. Мне нравится жить в работе. Вот если не будет у меня работы, то я, наверное, погибну.
– Могу лишь позавидовать.
– Всякий человек делает то, что выражает его сущность… Вот ты как-то сказал, что мы занимаемся «неблагодарной» работой. Если ждать наград или чего-то такого, всяких там «спасибо», то любая работа станет «неблагодарной», потому что начальство не любит никого благодарить. Иногда похвалит, такое случается, но не ради этого мы вкалываем. Мне нравится само дело, суть его… Я – делатель. И таких людей много. Уверен, что всегда найдётся кто-то, кто захочет выполнять самую «неблагодарную» работу, потому что таков его выбор, глубоко внутренний выбор. Зачастую сам человек не только не может объяснить этот выбор, но даже не догадывается о нём. Он просто делает то, что ему свойственно…
Воронин взглянул на часы.
– Нам пора в отель.
Они вышли на улицу.
– Тысячи и тысячи людей остаются безвестными, хотя честно вкалывают днями и ночами, забыв о жратве и семье, – продолжил он свои рассуждения. – Вкалывают не ради награды. И, кстати, им нравится то, что они делают.
– Тысячи и тысячи – это далеко не всё человечество.
– Согласен, не всё. Но остальные миллионы людей просто не сумели услышать свой внутренний голос, не распознали, что надо для счастья. Вот и приходится заниматься вещами, которые им не то чтобы
