этого. Но если нет…
– Да я помогу вам! С радостью помогу!
Смеляков видел, что Кутузова на самом деле была рада рассказать всё, что от неё требовалось. Любой разговор с кем-нибудь, кто пришёл с воли, был для неё настоящей радостью, так как вырывал из чёрной трясины повседневной тоски. Наталья готова была теперь говорить сутки напролёт, только бы как можно дольше не возвращаться в барак, где женщины с татуировкой на лицах провоняли махоркой и в их жёлтых глазах не проглядывалось ничего, кроме животной тупости.
Виктор грустно улыбнулся и вернулся за стол.
– Что ж, – сказал он глубокомысленно. – Я подумаю, как вам помочь…
– Как угодно, гражданин начальник. На всё соглашусь, только бы ни минутки лишней не торчать в зоне…
– Вы упомянули, что звонили Груздикову и Кучерен-кову до того, как попали сюда.
– Да.
– Они о своих делах что-нибудь рассказывали?
– Кучер говорил, что ребята стали работать серьёзнее. Но ничего конкретного.
– Кучер у них главный?
– Да.
– Своими планами делился с вами?
– Нет.
– Наташа! – Смеляков пристально посмотрел девушке в глаза и в очередной раз отметил: «А ведь очень хороша эта чертовка». Придав голосу доверительную интонацию, он сказал: – Давайте сделаем так. Вы напишете мне всё, что знаете об их прошлых похождениях. Что-то я знаю, чего-то не знаю. Мне нужна полная картина тех лет. Согласны?
– О чём речь! Мне бы только тут ни дня лишнего не торчать! – вырвалось у неё. Затем она понурилась и замолчала. Просидев с минуту молча, Наташа подняла голову, и Виктор увидел слёзы в её глазах. – Боже, как хочется вырваться отсюда. Обрыдло тут до чёртиков!..
– Мне нужно, чтобы вы изредка, скажем, раз в два-три месяца звонили Кучеренкову или кому-нибудь из их компании. Они ведь не знают, что вы получили срок?
– Ничего не знают.
– Очень хорошо.
Через несколько минут Смеляков уже шагал по коридору, вполне удовлетворённый результатами разговора. Кутузова дала ему номер телефона Сергея Кучеренкова, теперь можно было приступить к активной работе по этой группе.
Капитан Зуева, начальник оперативной части ИТУ, молодая женщина, синеглазая, с высоким лбом, тонким носом, тонкими же губами, старавшаяся держаться по возможности строже, подняла голову от бумаг на столе. В отличие от большинства женщин, зелёная форма и погоны были ей к лицу.
– Всё в порядке, товарищ капитан? – спросила Зуева и провела ладонью по гладко зачёсанным и собранным на затылке волосам. – Успешно?
Он кивнул и устроился на скрипнувшем стуле перед письменным столом. В кабинете горел верхний свет, за окном лежала кромешная тьма. За спиной Зуевой висела фотография Дзержинского в массивной раме, выкрашенной под бронзу. На облупившейся стене зелёного цвета эта рама смотрелась нелепо и смешно. Стекло, закрывавшее фотографию «Железного Феликса», было сильно засижено мухами.
– Всё о’кей, как выражаются проклятые капиталисты. – Виктор улыбнулся. – Не угостите ли чаем, Татьяна Сергеевна?
– С удовольствием. – Зуева воткнула обтрёпанный провод электрического чайника в розетку и полезла в шкаф посмотреть, нет ли у неё печенья или каких-нибудь леденцов. – Вам с сахаром?
– Давайте перейдём на «ты», – предложил Виктор. – Мы с вами в одном звании, вполне можем говорить на равных.
– Давайте, – живо согласилась женщина, лицо её просветлело. Появление столичного гостя заметно скрашивало серые будни. Она захлопнула лежавшую на столе папку и поставила её в шкаф. На столе появились две чашки, коробка с кусковым сахаром и блюдце с раскрошившимся печеньем. – К сожалению, ничем другим побаловать не могу. – Зуева виновато пожала плечами.
– А ничего и не надо. Хочется просто крепкого и сладкого чая… Таня, я побеседовал с Кутузовой и должен сказать, что это хороший материал… Вербуй её.
– Вербовать? – Начальник оперчасти повернула голову к загудевшему чайнику.
– Тебе она здесь пригодится для работы. Поверь мне, она готова. Не откладывай это в долгий ящик, Таня.
– Надо подумать.
– Ты её готовь к вербовке, собирай потихоньку материал, а заодно задействуй её в разработке моей группы, которой я занимаюсь на воле. Пусть Кутузова вспоминает всё, что может. А ты мне пиши. Как можно больше пиши, Таня.
– Не люблю я писаниной заниматься, – призналась Зуева, смущённо улыбнувшись.
– Без этого в нашем деле никак нельзя.
– Знаю. – Она вздохнула.
– А через какое-то время, по моей команде, ты дай возможность Кутузовой позвонить в Москву своим дружкам.
Меня интересует прежде всего Кучеренков.
– Отсюда позвонить?
– Они не знают, что она получила срок, – пояснил Виктор. – Разумеется, звонки должны проходить под твоим контролем. Понимаешь?
– Как не понимать!
– Кутузова для меня – единственная ниточка к целому, возможно, вороху краж. Я очень рассчитываю на тебя, аня. – Он обаятельно улыбнулся. – Ты моя надежда… стати, тебе очень идёт форма. И глаза у тебя становятся т неё зеленоватыми.
Зуева слегка покраснела.
– Они у меня легко цвет меняют: то серые, то голубые, то в зелень уходят… Зависит от окружающей среды. От стены и рубашка зелёные, и глаза зеленеют… – Зуева оспешила отвести взгляд и встала, чтобы заняться кипятком. Оправив рубаху и юбку, она остановилась перед чайником и стала ждать, чуть наклонив голову.
В Москве Виктор первым делом попытался выяснить, что за кража произошла в ателье по ремонту радиотехники. Прежде всего он отыскал это ателье и переговорил с директором – крупной женщиной, с двойным подбородком, мелкими глазками и жалобным выражением лица.
– Да, была у нас кража, – сказала она, предлагая сыщику стул. – В восьмидесятом году была. Вы присаживайтесь, товарищ капитан, у меня тут тесновато, но мы разместимся. Может, чаю хотите?
– Спасибо, не надо, Генриетта Давыдовна. Когда произошла кража, вспомнить можете?
Директор некоторое время смотрела задумчиво в потолок и беззвучно шевелила губами, затем сказала:
– В мае, вскоре после праздников. Крайне неприятная история.
– Всякая кража неприятна.
– Но тут ведь воров не нашли. А деньги за пропавшие ещи надо клиентам выплачивать. Пришлось из премиальных брать и самим скидываться. Очень неприятно ыло.
– А почему не нашли воров?
– Да никто особо и не старался. Пришёл ваш коллега, ожилой такой, равнодушный, перегаром разит… Поспрашивал и ушёл. Я несколько раз звонила в милицию, справлялась, а мне в ответ: «Ждите»…
– Он что же, даже заявления у вас не взял?
– Ничего не взял. Никаких протоколов не было, ничего не было. Поспрашивал и всё.
– А что пропало?
– Телевизор «Юность», какой-то отечественный магнитофон и импортный «Панасоник». Очень дорогой магнитофон, вы же понимаете.
