после пережитого стресса. Кровь перенасыщена адреналином. Ирина тоже дрожала словно в лихорадке. Так мы и сидели, будто зайцы во время грозы.
Я прижимал Ирину к себе и старался хоть немного соответствовать ситуации. То есть напускал на себя безразличный вид „крутого“ парня, которому ровным счетом ничего не стоит уложить полтора десятка человек, а потом небрежно закурить сигаретку. Глупо, конечно, но в тот момент ничего умнее мне в голову не приходило. Продолжалось это до тех пор, пока Ирина не погладила меня по щеке и не прошептала на ухо:
— Милый, не надо. Я же вижу, как тебе страшно.
А страшно действительно было. И еще как. Я потерял логическую цепочку происходящих событий. Перестал соображать, что будет дальше. Мне виделся только следующий шаг, а за ним — непроглядная темнота. Мы поедем к этому Борису? Куда? Как мы станем его „вязать“? Куда потом этого Бориса везти? Чем всё может закончиться? Ни на один из этих вопросов я не знал ответа. Более того, чем дальше, тем сильнее крепла во мне уверенность, что ничего хорошего из нашей затеи не выйдет. Я вспомнил о „взломщиках“. Допустим, мы поймаем заказчика. У меня на этот счет были определенные сомнения, но — допустим. Означает ли это, что „взломщики“ перестанут меня преследовать? Скорее всего нет. Да тех пор, пока не отыщутся акции. А акции украли совсем другие ребята. И они вряд ли принесут бумаги на тарелочке с голубой каемочкой, даже если я очень попрошу их об этом. Однако прежде чем попросить, похитителей придется найти, что, конечно, очень и очень не просто. Но теперь мое положение было менее чем завидным. За мной станут охотиться до тех пор, пока я не отдам бумаги либо пока меня не убьют.
Стас, вздёргивающий Димку в проволочной петле. Картина, вставшая перед моим мысленным взором, была настолько реальной, что я вздрогнул. Пётр? Сергей Борисович сказал, что Петра среди „взломщиков“ не было. А Стас говорил, что был. Возможно, он просто не заходил в квартиру? Где в таком случае Пётр мог находиться в момент ограбления? Да Господи, где угодно. Например, на улице.
И всё-таки это ничего не доказывает. Мне надо найти Петра. Скрутить его, набить морду, если понадобится. Где он может быть? Вроде бы Пётр собирался улетать за границу?.. Точно. Когда? Я напряг память. Что-то он говорил об этом. И день называл, и время отлёта даже… Когда? Не помню.
Я посмотрел на Ирину. Похоже, она задремала. Чёрт! Мне не хотелось её будить, но… Я осторожно тронул её за плечо.
— Ира… Ир…
Она мгновенно открыла глаза.
— Что, любимый?
— Ир, ты не помнишь, когда Пётр собирался улетать?
— Пётр? Куда улетать?
— Он говорил, что собирается улетать в Штаты. — Я немного смутился. Мне не хотелось, чтобы Ирина подумала, будто я лезу в ее прошлую жизнь. Да и самому стало немного стыдно. Всё-таки увёл женщину у друга-компаньона. — По-моему, после того, как… сделает тебе предложение.
— Пётр сделает мне предложение? — Ирина отстранилась и недоверчиво посмотрела на меня. — Ты шутишь?
— И не думал шутить. Он мне сказал, что собирается жениться на тебе. Потом, что улетает в Штаты и, насколько я понял, хочет взять тебя с собой.
— Пётр? — Ирина прижала руку к груди и засмеялась. — Да у нас с ним были чисто дружеские отношения. Ничего близкого. И потом, если бы я собиралась лететь с ним в Штаты, то хотя бы уволилась с работы. Ни о чём подобном и речи не заходило. Но, насколько мне известно, Пётр в ближайшие дни никуда улетать не планировал.
— Нет?
— Нет, — покачала головой она.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
— Та-ак.
— Что-то случилось?
— Похоже на то, — ответил я. — Скажи, а когда вы с ним познакомились?
— Да какое это имеет значение, милый?
— Может быть, и никакого, а может быть, наоборот.
— Примерно две недели назад.
— Где?
— Он зачем-то приходил в нашу больницу. Столкнулись случайно в коридоре. Вежлив, хорошо одет. Твой компаньон произвёл на меня приятное впечатление, но не более того. Пригласил пообедать. Пришёл с цветами. — Она снова посмотрела на меня, и в глазах у неё плясали золотые искорки. — Ты что, ревнуешь, милый?
— Да какое, к чёрту… Нет, ревную, конечно, — спохватился я. — Немного.
— Нет, не ревнуешь. — Ирина отодвинулась ещё дальше. — Что случилось?
— Это он предложил поехать ко мне в гости?
— Да, — кивнула Ирина. — Я отказывалась. Мы с ним едва знакомы, а он приглашает меня в гости к кому-то из своих приятелей. Но Пётр настоял. Впрочем, я рада, что согласилась.
Она снова придвинулась ближе, коснулась ладонью моей щеки. А я в тот момент думал совсем о другом. Пётр пригласил Ирину ко мне. Зачем? Он никогда ничего не делает зря. Почему именно Ирину? Свидетель покушения? Но свидетелем покушения был я. Этого достаточно. При чем же здесь Ирина? Какой во всем этом смысл? Этот парень, милиционер в штатском… показания. Разгадка была где-то рядом, но мне никак не удавалось ухватить её за хвост. Я почему-то вспомнил свою физиономию на записи. Продавщицу, говорящую: „У него была сломана рука“… Ирину, стоящую в дверях: „Вы похожи на римского патриция“.
Я едва не заскрипел зубами от досады. Чёрт! Мысль, нужная и очень важная, скользила по самому краешку сознания. Возможно, мне удастся поймать её позже.
„БМВ“ миновал пост ГАИ — я этого даже не заметил, — свернул на Волгоградский проспект и понесся к центру, набирая скорость.
Минут через десять Ирина сказала:
— Притормозите, пожалуйста. Вот здесь направо и во двор.
Двор был тёмный. Ни один фонарь не горел, свет падал только от подъездов. Справа армией немых уродцев стояли голые тополя.
Я почувствовал, что мне не хочется оставлять Ирину одну. На душе появилось странное тяжелое ощущение. Мне никогда раньше не доводилось испытывать ничего подобного. Наверное, именно это и называется дурным предчувствием.
— Будет лучше, если она поедет с нами, — сказал я, наклоняясь вперед.
Мафиозо отрицательно качнул головой:
— Нет. Будет лучше и безопаснее, если твоя женщина останется дома. Запрет дверь и не станет никому открывать и отвечать на телефонные звонки. Безопаснее и для неё, и для нас.
— Я так и сделаю. — Ирина улыбнулась Сергею Борисовичу, затем посмотрела на меня. — Третий подъезд, тридцать шестая квартира. Возвращайся скорее, любимый. Я буду тебя ждать.
Она закрыла дверь, и Сергей Борисович тут же нажал на газ.
— Ты не понимаешь, — начал я, но он перебил меня:
— Это ты не понимаешь. Твоя Ирина будет нам только мешать! Ты станешь все время следить, как бы с ней чего не случилось, и не сможешь сосредоточиться на реальной опасности! А если тебя убьют, у меня не будет ни единого шанса! Тебе хотелось освободить эту женщину? Похвальное желание. Теперь она в безопасности. Чего ты еще от меня хочешь? Чтобы теперь я опекал вас обоих? Нет уж, уволь. Мне достаточно и тебя одного.
Я промолчал. Спорить с ним — все равно что доказывать правоту автомату по розливу газированной воды. Надрывайтесь сколько угодно. Толку из этого — ноль.
— Так-то лучше, — кивнул он.
— Куда мы едем? — спросил я, глядя в окно.
— К банку.
