прямых.
Паша нажал на тормоз, приоткрыл дверцу и, наклонившись, ухватил темное нечто, втянул в салон.
— Т-твою мать, — пробормотал он. — Мясо, что ль?..
Он не ошибся. Это был перепачканный грязью, разодранный пакет с внушительным, килограмма на три с половиной, куском телячьей вырезки. Мясо выглядело так, словно его жевали.
— Не нравится мне это, — пробормотал Журавель. — Ой, как не нравится.
— Я чего-то недотумкал, мужики, — пробормотал Паша.
— А чего тут тумкать-то? — подал голос Дроздов. — Эта псина не стала жрать говядину. Видишь, пакет порвала, пожевала мальца, а жрать не стала. Значит, распробовала человечину. Свежей крови попила. Теперь как тигр-людоед будет. «В мире животных» смотрел когда-нибудь?
— Ну?
— Ну вот, там показывали. Если зверь человечину попробует — все. Другого мяса жрать уже ни за что не станет. Будет на людей охотиться, пока не подохнет. Или пока не пристрелят на хрен.
— Так то ж тигры, — протянул Паша. — А тут собака.
— Да это такая собака, блин, покруче любой тигры.
— А может, она на человека натаскана и была? — задумчиво сказал Журавель. — Потому и прибежала сюда, что народу много.
Дроздов наклонился к другому окошку, вглядываясь в вереницу машин, лаково отливающих интимно- неоновыми отблесками.
— Ты-вою мать, — водитель Паша покачал головой.
— Паш, сдай-ка чуток назад, — попросил Волков. — Ко второй двери. Посмотрим, что там в зале делается.
«Уазик» послушно отполз к стеклянной двери, расположенной на второй стороне супермаркета. Отсюда просматривался длинный ряд касс. Мерцали укрепленные под потолком плазменные панели «Фуджи», транслируя рекламу и ролики «MTV». За четвертой или пятой кассой лежала на боку высокая красная урна. Пол возле нее был усыпан смятыми чеками. Вдоль витринной стены стояли стеллажи с видеокассетами, курительно-табачными принадлежностями, цветами и разнообразными дорогими безделушками для особо состоятельных клиентов. Пестрая россыпь видеокассет красовалась на полу, в метре от опрокинутой урны. А вот людей видно не было. Торговый зал казался вымершим.
— Я вот что подумал, мужики, — пробормотал Дроздов. — Давайте-ка вызывать спасателей, собачников, кого угодно. Я туда не пойду. У меня жена и ребенок. И ну его на хрен, этого пса.
— Какие соображения? — спросил Волков, не отводя взгляда от стеклянных дверей супермакета.
— Я лично с Митькой согласен, — кивнул Борисов. — Надо вызывать ветеринарку. В гробу я видел такие приключения, в рот бы им ноги. Отлов собак, кстати, в наши обязанности вообще не входит. Пусть спецы занимаются. Им за это деньги платят. Я так вообще про собак ничего не знаю. С какой стороны к ней подходить, с какой хватать. Еще сожрет, падла.
— Боишься? — хмыкнул водитель Паша.
— А ты чего, не боишься? — оскалился Борисов.
— Охренел, что ли? Конечно, боюсь. Мне пока жить не надоело.
— Ребята, но если он проник в зал, то… Там же люди, — негромко заявил Журавель. — Он ведь их порвет всех, пока спасатели приедут.
— А не хрен людоедов разводить, тогда и бояться будет нечего, — буркнул невнятно Дроздов.
— Так нельзя, — Журавель покачал головой. — Так не годится.
— Точно, надо идти. А то ведь ментов она еще не пробовала. Схавает одного-двоих, глядишь, и понравится, — мрачно пошутил Паша.
— Я серьезно.
— Лексаныч, ты самый храбрый, что ли? — выкатил яро глаза Борисов. — Ну так иди, спасай. Может, медальку дадут «За спасение утопающих». Посмертно.
Журавель помедлил секунду, спросил, обращаясь к Волкову:
— Андрей, ты идешь?
— Владимир Александрович, — тот замялся.
— Понятно, — Журавель взялся за ручку двери.
— Да погодите, ну? — остановил его лейтенант. — Что вы прямо как этот… Как герой боевика, — он вздохнул. Было Волкову неловко за собственную нерешительность, но… Да, боялся. А кто бы не боялся на его месте? — Ребята правильно говорят. Среди нас кинологов нет. И как с этой тварью обращаться, мы не знаем. А если она и правда бешеная, то может нас всех там перегрызть, запросто.
— У нас же оружие есть, — возразил Журавель. — Конечно, в одиночку тяжело будет, но если держаться всем вместе… Думаю, мы с ней справимся. Не крокодил все-таки. Собака.
— Ну да, конечно. Всего лишь, — язвительно усмехнулся Борисов и ткнул пальцем в запотевшее стекло, указывая на распростертого у входа в супермаркет мужчину. — Вот он небось так же думал. Помогло ему?
— В общем, вызывайте помощь и оставайтесь тут до приезда ветеринаров и спасателей. А я пойду погляжу, что там, внутри. Митя, — Журавель протянул руку, — дай-ка мне свой автомат.
— Ну да, нашел дурака, — процедил Дроздов. — Автомат ему. А мне чем отбиваться? Матом?
— Я тебе свой пистолет дам. Ты ведь все равно в машине сидеть собираешься, — примирительно сказал Журавель.
— Ты мне еще водяной пистолет предложи, Лексаныч, — зло буркнул Дроздов. — Я эту суку оболью.
— Да дай ты ему автомат, — качнул лобастой головой Борисов. — Если он такой дурак.
Дроздов колебался несколько секунд, затем протянул автомат, словно последнюю рубашку отдал.
— На, бери. Только «пушку» мне свою оставь. И учти, Лексаныч, если что, сам отвечать будешь.
— Конечно, Мить. Спасибо. — Журавель улыбнулся, достал из кобуры «ПМ» и протянул патрульному. — Держи.
Тот взял пистолет, но убирать не стал. Держал его в руке. Журавель тем временем подхватил автомат, открыл дверцу «бобика» и, покряхтывая, выбрался под дождь. Форменный плащ его, так и не успевший толком просохнуть, мгновенно впитал влагу, став темным, почти черным. Журавель оглянулся, перехватил оружие поудобнее и осторожно направился к стеклянным дверям супермаркета.
— Во дурак-то, — пробормотал Дроздов.
— Ага. Навязался на нашу голову, герой хренов, — поддакнул Борисов.
Волков несколько секунд смотрел на размытую дождем фигуру сержанта, затем решительно распахнул дверцу и выпрыгнул из салона.
— О! Еще один, — выдохнул Дроздов.
— А чего ты хотел? — спросил Борисов. — Один новенький, второй — расп…й деревенский. Безмозглый. И обоим выслужиться надо.
— Им-то надо, а спросят с нас, — подал вдруг голос водитель Паша. — Скажут: какого хрена они пошли, а вы в машине остались. И отмерят нам так, что мало не покажется. — Он подумал секунду, распахнул дверцу, крикнул: — Эй, мужики, погодите! Я с вами! — Обернулся к напарникам: — И вам советую, мужики. Если не хотите под статью пойти.
— Под какую еще статью? — вскинулся было Борисов, но Паша подмигнул ему и цыкнул зубом.
— Под такую, Колич. Уголовный кодекс почитывать надо. Хотя бы время от времени.
Он подхватил автомат и, с силой захлопнув дверцу, зашагал следом за Журавелем и Волковым.
— Твою мать, — зло процедил Борисов и покосился на Дроздова. — Ну и чего? Пойдем? А то еще и правда срок намотают.
— Да какой там, на хрен, срок? — поморщился тот. — Я тебя умоляю. По сто двадцать пятой, максимально три месяца ареста. Не терпится на кладбище попасть — иди. Мне жизнь дороже.
— Ну, смотри, как знаешь. — Борисов вздохнул, снял оружие с предохранителя, передернул затвор. Затем вздохнул еще раз и выбрался из машины. Повернулся. — Слушай, ты это… Спасателей-то с собачниками вызови. Или с дежурной частью свяжись. Пусть Петюня позвонит. Чтобы мухой летели. И,
