усмехнуться, как напроказничавшему школьнику. Почему?..
Я опять (но уже не так уверенно, как пять лет назад (пять лет прошло!.. ё-моё…) спрашивал себя - ну что, что может быть?! Санитарный день? И сказал тебе об этом.
- А если будет санитарный день?
Тогда ты взял справочник “Желтые страницы” и позвонил в круглосуточное отделение этой фирмы, и тебе там торжественно пообещали, нет, даже поклялись, что у них - что вы! (девушка засмеялась) - санитарных дней не бывает. Как же клиенты?! Нет… - До сих пор, во всяком случае, не было, - отчего-то добавила она.
И мы с Леваном хором, зачем-то (зачем?!) стали уговаривать тебя лечь спать, а не ехать в четыре часа ночи с этим портпледом на другой конец Москвы. Еще менты привяжутся, не надо…
Чудная была сцена: мы уговариваем, приводим какие-то резоны: дорогой, зачем, поздно, ложись, и потом - там же милиция, а у тебя нет регистрации, мало ли что?!
Ты сопротивляешься, - нет! я поеду! пусть милиция! Пусть отдам лишние двести рублей! Зато вещи почищу!.. Приеду домой чистым!
(Ау, психоаналитики… Мне все хотелось спросить, от чего именно ты пытаешься очиститься перед свиданием с семьей, но помня о том, что завтра у тебя тяжелый день, перелет, - сдержался).
Через двадцать пять минут уговоров…
Причем параллельно я думал: что, блядь, происходит, что я делаю, хочешь себе интересную, полную приключений жизнь - и ради бога, пусть, пусть у тебя менты ночами деньги отнимают… Ну, Леван, так сказать, по должности, по зову сердца в этом участвует, а я?..
Еще через полчаса ты нехотя согласился передоверить дело мне.
Все было обставлено очень торжественно: ты даже вызвал мне по телефону такси, хотя можно было свободно выйти на улицу и проголосовать, так было бы в два раза дешевле, а когда я приехал домой, позвонил - хорошо ли я доехал?..
Я себя чувствовал так, будто мне поручили не джинсы и старое пальто, а шкатулку с фамильными бриллиантами.
Я даже разозлился:
- Не настраивай меня на какой-то идиотский, иррациональный лад! - опять сказал я по телефону (короткая память…), когда ты принялся умолять меня встать в девять утра и подойти к открытию чистки. - Я две недели назад чистил срочно какие-то вещи для своей подруги, и они все отлично сделали за два часа. Сейчас три часа ночи. Четвертый… Ты понимаешь, что такое завтра встать в девять?.. И главное - зачем?! Я встану как всегда, в одиннадцать-двенадцать и подойду туда к часу, что ты волнуешься, все будет нормально!..
Однако ты продолжал волноваться и уже в десять утра что-то кричал мне на автоответчик (я сквозь сон слышал), и в двенадцать…
Но тут уж я, каюсь, из вредности не подошел.
Что тут говорить…
Когда я в два часа дня вошел в прекрасно отремонтированное, украшенное цветами помещение фирмы “Диана-Плюс”, мне сказали, что фирма приносит мне свои извинения, но - именно сегодня срочная чистка не работает.
И самое интересное, уже когда я туда шел, я был почти уверен, что так получится. Нет, я разумеется, не знал, что в какой-то там сложной импортной машине что-то сломается именно в этот день и час, но что что-нибудь будет не так - мне было совершенно ясно.
Я вышел из чистки. Шел мокрый снег. Конец декабря, что вы хотите… Все в жизни повторяется. Не буду описывать ни твои крики по телефону, интересующиеся могут найти их в первой части, ни скорбно- иронически улыбающегося Левана, заехавшего ко мне вечером за вещами…
Лучше скажи, почему так вышло, ведь ты-то знаешь, почему, ведь я искренне хотел тебе помочь?.. Разумеется, у меня есть своя версия.
Неужели… Неужели ты не хочешь, чтобы все было хорошо?.. Не верю. Зачем тебе (вам?..), чтобы было плохо?
Прошу тебя, если вдруг прочтешь эти мои записки, ответь мне. Сбрось письмо на е-mail или позвони. Только честно, ладно?
Собственно говоря, этим можно было бы и закончить, почти оптимистично, но у меня в запасе есть еще одна история, которую совершенно необходимо здесь привести.
Раз уж мы заняли такую гражданскую позицию.
А поскольку эта история будет последней по счету, мы анонсируем ее как “Эпилог”. Итак, эпилог “Повести о русском бизнесе”.
Некоторое время назад ты с семьей арендовал номер в престижном пансионате под Москвой.
Звал к себе, в гости. Я приезжал, приезжал Дима-Боб, другие герои нашей истории.
Если вы, читатель, спросите, хорошо ли там было, - скажу: хорошо, но я бы там больше недели - двух провести не смог. Да, вокруг замечательно, природа, сосны, но внутри…
Помните, раньше были всякие дома отдыха Совмина, какого-то таинственного четвертого управления, всяких ЦК, МК и прочее?.. Мраморные холлы, ковровые дорожки, хрустальные люстры с висюльками - и грудастые коридорные, на лицах которых были написаны их воинские звания?
Чаадаев, помнишь ли былое? Бр-р-р…
Сейчас, конечно, все уже не то… То есть аксессуары, так сказать, те же, а вот духа нет. Тот дух, слава богу, улетел. Или спрятался в бутылке “Советского шампанского” - а ну, какая-нибудь добрая душа выпустит к какому-нибудь празднику…
Во всем чувствуется какой-то упадок, хотя все содержится в чистоте, так и хочется добавить - кажется, что персонал ждет, а вдруг хозяева вернутся? Причем, неважно, какие хозяева - любые - лишь бы хозяева. А пока по ковровым дорожкам ходят временные постояльцы или даже и.о.
Но кажется, я опять впадаю в “публицистику”…
Значит, приехал я к тебе в гости, и на следующий день, утром, после завтрака, мы вышли погулять.
Дело было зимой 1998-99 года. Падал мелкий снежок. В дверях столкнулись с каким-то человеком в спортивном костюме.
- А-а… В., гамарджоба, гутен таг, барев дзес, здравствуй!.. - вы даже обнялись.
Ты что-то сказал по-своему и представил нас:
- В., С…
Пожимая холодную и мягкую (кошачью?), даже слишком мягкую для такого крупного на вид мужчины руку, я подумал: что у него в лице? Что-то странное, какая-то неопределенность, как у подростка, и одновременно какая-то детская жестокость.
- C. - писатель, - сказал ты, - будь осторожен, он все записывает… А это
В., - ты на минуту замялся, - бизнесмен…
- Лицо кавказской национальности без определенных занятий! - В. засмеялся, и я понял, на кого он похож. На твоего давнего друга - зампосла!
В лице В. тоже было нечто раплывчато-волчье. Волки смеются. Тогда я не подумал, что мы и наша история движемся по кругу или спирали, а сейчас, ночью, два года спустя, записывая эти “воспоминания”, я даже не понимаю, я просто отчетливо вижу это.
Просто то, что раньше было весело или казалось таковым, сейчас веселым не выглядит, а выглядит безнадежным и, прости меня, иногда даже немного страшным.
Вы немного поговорили о каком-то Георгии Петровиче, про какие-то акции, перешли на язык Ламанчи, потом В. неожиданно спросил у меня:
- Ну, а как вы считаете, можно голосовать за Явлинского?
Я удивился:
- Я? А что? Думаю, да… а почему вы спрашиваете у меня?
В. пожал плечами и засмеялся:
- Так… Я у всех спрашиваю. Вы же писатель - интересно узнать, что вы думаете. Вы считаете, он
