Толкин русскими глазами

кубки» и «деревянная чаша». Вполне приемлемая версия Каменкович сравнивает «золотые кубки» с «деревянной чашей», но преувеличивает количество, которое Бильбо был согласен обменять: «Всю эту груду золотых кубков». Перевод Яхнина почти дословно повторяет Каменкович. Он лишь немногим более краток. У него Бильбо был готов обменять «все эти золотые кубки». Версия Грузберга несколько менее адекватна, поскольку он сравнил «бесценные кубки» с «деревянным кубком». Чтобы достичь полного эффекта, названия сосудов должны быть разными. У Уманского различные названия сосудов хорошо подобраны, но прилагательное перед кубками оставляет желать лучшего. Его Бильбо «отдал бы добрую часть этих прекрасных бокалов, — подумал он, — за то, чтобы выпить чего-нибудь ободряющего из деревянных чаш Беорна!» (У Х.152–153). Версия ВАМ еще менее привлекательна, поскольку она пропустила прилагательное перед кубками. Бильбо у нее просто говорит: «Я бы много этих кубков отдал…» (ВАМ Х₁₉₉₀.190, X₂₀₀₀.290).

В анонимной версии переводчик отказался от сравнения кубков с чашами, но, тем не менее, создал запоминающийся образ, вполне в духе взглядов Толкина на золото.

«Честное слово, — думал он, — я отдал бы половину всей этой золоченой чепухи за глоточек чего- нибудь бодрящего из Беорнова деревянного кубка!»

Королев сохранил кубки и чаши, но не учел, из чего они были сделаны. Вдобавок к пропущенному первому предложению, это полностью лишает толкиновский эпизод всякой силы.

Какой толк ото всех этих кубков, ведь они пустые, — подумалось ему. Эх, глотнуть бы сейчас из Беорновой чаши!» (Кр Х.272).

Добавление фразы «ведь они пустые» сводит комментарий Бильбо к одной лишь практичности, тогда как Толкин имел в виду комментарий философский. Благодаря практичности Королева желание глотнуть чего-нибудь из Беорновой чаши осталось без всякого raison d'etre[87]. Мечта глотнуть чего-нибудь из Беорновой чаши уже не объясняется ничем, кроме приятного вкуса напитка и жажды, испытываемой Бильбо.

Смауг и гномы не одиноки в своей любви к золоту и сокровищам, как показывает Толкин в XIV главе («Огонь и вода»), в которой Король эльфов узнает о смерти Смауга и решает забрать себе часть сокровищ.

— Боюсь, мы больше никогда не услышим о Торине Оакеншильде, — сказал Король. — Уж лучше бы он оставался моим гостем! Но порой и самый дурной ветер приносит добрую весть, — добавил он, ибо тоже не забывал легенды о сокровищах Трора (Н.241).

Процитированный диалог, в котором Король предполагает, что Торин Оакеншильд погиб, не представлял проблемы для переводчиков, но зато таковой стала идентификация говорящего в конце первого предложения. Рахманова, Каменкович, Королев и Яхнин почувствовали необходимость разъяснить, какой именно это был «Король», словно читатель мог перепутать его с кем-то другим. Рахманова и Яхнин уточнили, что это был «король лесных эльфов» (Р Х.210; Я Х.ЗОЗ), в то время как Каменкович и Королев сказали, что это был «король эльфов» (Км Х.255; Кр Х.289). Их опасения на этот счет не были уж вовсе безосновательными, поскольку ВАМ назвала говорящего «новым Главарем орков» (ВАМ Х₁₉₉₀.202). Очевидно, она просто не могла представить, что Король эльфов способен так поступить. Она забыла, что Лесные эльфы «были более опасны и менее мудры» (Н.164). Эту ошибку ВАМ исправила во втором издании, вышедшем в 2000 г. в издательстве «ЭСКМО» (ВАМ Х₂₀₀₀.348).

Рахманова и Яхнин единственные из всех переводчиков почувствовали потребность устранить сарказм второго предложения — «Уж лучше бы он оставался моим гостем!». В своих вариантах они заменили гостя на пленника. ВАМ также испытывала затруднения с этим предложением и добавила в конце смешок — «ха-ха-ха» — чтобы читатель наверняка воспринял это должным образом. Все остальные переводчики нашли различные, но вполне приемлемые формулировки для этой фразы.

В третьем предложении при выборе варианта для пословицы: «an ill wind, all the same, […] that blows no one any good», переводчики разделились на два лагеря. Одни использовали русскую пословицу, другие перевели дословно. Русская пословица, которую «Англо-русский словарь»[88] предлагает в качестве перевода «it is an ill wind that blows nobody good», чаще переводится на английский как «every cloud has a silver lining» — «нет худа без добра». Именно эту пословицу использовали ВАМ (ВАМ Х.202), Каменкович (Км Х.255) и Королев (Кр Х.289). Формулировки анонимного переводчика, Яхнина, Грузберга, Уманского и Рахмановой просто перефразировали оригинал. Рахманова, добавившая «как говорится», пожалуй, выбрала лучший из всех вариантов, который придает фразе некоторый привкус пословицы.

Рахманова: Но, как говорится, и самый дурной ветер приносит добрую весть (Р Х.210).

Анонимный переводчик: Впрочем, даже худой ветер иногда приносит добро!

Грузберг: Но даже дурной ветер способен принести добрую новость (Гр Х.238).

Яхнин: Но и плохой ветер приносит иногда хорошие вести (Я Х.ЗОЗ).

Уманский: Но все-таки нет такого дурного ветра, который не принес бы чего- нибудь полезного (У X.I 61).

Перевод Бобырь стоит особняком. Она единственная, кто не нашел ничего хорошего в новостях, принесенных ветром. Ее версия гласит:

Но все же эта весть — злой ветер, и он не принесет добра никому (Б Х₁₉₉₄.291).

Она права с точки зрения развития сюжета, но это резко изменило образ Короля эльфов. Он стал намного мудрее, чем подразумевалось из контекста.

Чтобы узнать мнение Толкина о мудром отношении к золоту Высоких эльфов, читателю следует обратиться к «Властелину Колец», где об этом говорится в восьмой главе второй книги («Прощание с Лориэном»), в сцене, когда Галадриэль вручает подарок Гимли, незадолго до того, как Братство покинет Лориэн. Гимли поначалу вообще отказывается от подарка, говоря, что ему достаточно было видеть Владычицу галадрим и слышать ее нежный голос, но Галадриэль настаивает, и он просит одну прядь ее волос. Галадриэль удовлетворяет его просьбу со словами:

— Пусть напутствие мое следует за подарком, — произнесла она. — <...> Гимли, сын Глоина, пусть по рукам вашим будет струиться золото, но золото не будет над вами властно (Р.487).

Яхнин, оставаясь верным выбранному им стилю краткого пересказа, удалил эту часть повествования (Я Хр.303). У Бобырь также был небольшой, но существенный пробел в этом эпизоде. Она опустила тот момент когда эльфы изумляются дерзости Гимли, а также одобрительную реакцию Галадриэли и ее вопрос. Гимли в ее версии говорит:

Если вы приказываете, — сказал Гимли, низко кланяясь, — то я посмею попросить у вас только прядь ваших волос, которые настолько же прекраснее золота, насколько звезды прекраснее всяких алмазов. Я сохраню их на память о ваших добрых словах при нашей первой встрече. И если я вернусь в свои родные пещеры, то велю заключить ваш подарок в нетленный хрусталь, дабы он был залогом дружбы между