— Опять неверно, сдается мне, — вздохнул он. — Но мое дело перво-наперво идти прямиком наверх, а уж потом будь что будет (R.224).
Ранее в той же главе и точно в таком же контексте Толкин использует однако, слово duty [долг] вместо слова job [дело], как в данном эпизоде, что ясно показывает его намерение трактовать слово job как долг. В конце концов, образцом подражания для его Сэма был рядовой и денщик, каких он сам знал в Первую мировую войну. С точки зрения солдата на войне, чувство долга — это одна из основополагающих мотиваций поступков, позволяющая человеку сохранить рассудок и выстоять в условиях неимоверно тяжких испытаний. И это основная черта характера Сэма.
Он [Сэм] больше не сомневался: его долг — спасти хозяина или погибнуть, пытаясь это сделать (R.211).
Основное различие этих предложений — от имени кого они написаны. Первую фразу — со словом дело — озвучивает Сэм, которого отличает простонародный характер речи. Второе предложение со словом долг — это голос рассказчика, и поэтому стиль литературный.
Грузберг выстраивает пару дело/долг, точно следуя оригиналу. У него Сэм думает: «Мое дело идти наверх». Рассказчик Грузберга, соответственно, говорит: «Он больше не сомневался в своем долге».
В переводе К&К пара дело/долг в предложении от лица рассказчика звучит весьма изящно и неожиданно кратко. И долг, и хозяин остаются на своих местах (К&К ВК.231). А вот в монологе Сэма, когда он бежит вверх по лестнице, дело остается на своем месте, но вся фраза, однако, философски несколько видоизменяется, когда доходит до слов «а уж потом будь что будет»:
— Наверное, я опять сделал что-то не так, — вздохнул он про себя. Но мое дело — попасть на верхушку, а там будь что будет! (К&К ВК.246).
Несмотря на то, что «Большой толковый словарь русского языка» (БТСРЯ, с. 1305) приводит вторым значением слова там наречие времени, все же первое его значение — наречие места. Поскольку там непосредственно следует за существительным, указывающим на определенное место, такое соседство вынуждает воспринимать его в первую очередь как наречие места и позволяет предположить, что К&К подразумевали все же именно место — там, на верхушке. Это ограничивает разнообразие возможных последствий, с которыми Сэм может столкнуться в результате своего решения. У К&К Сэм думает лишь о ближайшем будущем, в то время как Сэм у Толкина размышляет не только о последствиях своих действий наверху. «А уж потом будь что будет» может относиться как к событиям наверху башни, так и к тому, что произойдет, когда он вообще спустится с нее. К&К могли бы избежать этой путаницы и лучше передать простонародный характер речи, если бы использовали разговорную форму опосля.
У ВАМ перевод предложения, написанного от лица Сэма, смещает акцент с дела на осознание Сэмом необходимости поступка. Ее Сэм думает: «Надо сначала сходить на самый верх» (ВАМ ВК.203). В версии предложения, написанного от лица рассказчика, используется точно такая же формулировка. Рассказчик у ВАМ говорит: «В том, что надо было делать не было никаких сомнений» (ВАМ ВК.190). Это устраняет параллель между делом и долгом и снижает эффективность раскрытия характера Сэма. Мотивация долга до некоторой степени содержит и необходимость, но сама необходимость отнюдь не всегда включает чувство долга.
Формулировка предложения с делом у Немировой по существу не отличается от варианта ВАМ. Сэм у Немировой думает: «Нужно сперва поискать здесь» (Н ВК.179). Это делает сцену менее динамичной, устраняя долгое восхождение, которое Сэм совершает одновременно с принятием решения. Продолжение данного предложения в ее переводе еще более прозаическое. Сэм у нее восклицает: «Только Фродо одного оставлять больше нельзя!» (Н ВК.179), Толкиновское окончание этого монолога намекает на потенциальные неизвестные опасности, с которыми его Сэм готов столкнуться ради спасения Фродо. Сэм у Немировой мог с тем же успехом решать — а не сходить ли ему в магазин на углу.
Версия предложения с долгом у Немировой построена по тому же принципу: ее Сэм «должен спасти Фродо» (Н ВК.169). Несмотря на то, что наметанный взгляд лингвиста сразу же выделит корень долг в ее формулировке, общеупотребительное значение слова должен с долгом не ассоциируется. Возникает ощущение обязанности, но оно не имеет отношения к понятию чести, чем собственно и является долг. В ее формулировке также отсутствует указание Толкина на характер отношений между Фродо и Сэмом как между хозяином и слугой. Ее Сэм «должен спасти Фродо», а долг Сэма у Толкина спасти своего хозяина. В переводе Немировой пары дело/долг преданное служение Сэма хозяину отсутствует, в результате чего ослабляется характер Сэма.
Заключительная часть фразы, однако, Немировой удалась. Ее Сэм должен спасти Фродо «хотя бы и ценой собственной жизни». Кроме того, она сделала очень изящную добавку в духе Толкина. Рассказчик Толкина объясняет, что у Сэма не было времени на раздумья. Он должен был действовать немедленно, потому, что «каждая минута на счету». Рассказчик у Немировой говорит, что «каждая минута на вес мифрила». Это хорошая находка, но она не компенсирует неудачи остальной части эпизода.
К&К аналогично, хотя и менее в духе Толкина, формулируют то, как Сэм спешит, принимая решение. Их рассказчик говорит: «Время было на вес золота» (К&К ВК.231). Для рассказчика Толкина крайне нехарактерно сказать так, учитывая взгляды самого Толкина на золото как корень всего зла в истории с драконом в «Хоббите» (см. главу «Хоббит»). Формулировка монолога Сэма у Г&Г еще слабее, чем у ВАМ и Немировой. В ней даже не подразумевается обязанность. Их Сэм думает: «Но уж пусть я сначала поднимусь на самый верх» (Г&Г ВК.190, Г&Г2002.919). Мотивация поступка Сэма полностью устраняется. Сэм Толкина поднимается вверх по лестнице потому, что таково его дело (долг). Без подобного объяснения мотива его поступка, Сэм у Г&Г выглядит скорее авантюристом, чем преданным слугой. В придачу, Г&Г искажают и, соответственно, философски видоизменяют вторую часть примерно так же, как и К&К. Их Сэм говорит: «а там — будь что будет!» (Г&Г ВК.190, Г&Г2002.919).
Перевод Г&Г пары дело/долг в речи рассказчика, по существу, не отличается от вариантов у ВАМ и Немировой, по из-за замены хозяина на друга у Г&Г выглядит еще хуже. У них Сэм говорит: «Надо спасти друга» (Г&Г ВК.180, Г&Г2002.919). Несмотря на то, что желание спасти друга — само по себе достаточно сильная мотивация, которая, несомненно, стоит за решением Сэма, — это только часть причины, подразумеваемой Толкином. Сэм Толкина выполнял свой долг. Долг может быть и по отношению к друзьям, но далеко не в каждом случае.
Рассказчик у Г&Г несомненно повторяет Бобырь, которая первой написала, что Сэм должен был «спасти своего друга».
А то, что он должен сделать, Сэм знал совершенно твердо: спасти своего друга или погибнуть, спасая (В.371; У IV.712).
В версии Бобырь монолог Сэма был весьма сильно переделан, но все же узнаваем по сохранившимся деталям сюжетной линии. Ее Сэм видит, что орки боятся его и его Жала, и думает про себя, что события
