Воспользовавшись замешательством рыцарей дофина, Джек привязал Мондрагона к журавлю колодца и прорычал, потирая раненый бок.
— Одно движение, и ты превратишься в мокрое место.
По толпе пробежал испуганный ропот.
Во двор в алом платье выскочила Маси и попыталась прорваться к мужу.
— Жерве! О Боже…
Но Гай с проклятием удержал ее на месте.
Батсфорд показал Лианне сверток.
— Плащ Ранда, — ликующе произнес он. — И королевская печать!
— Постройтесь! — завопил Джек, обращаясь к рыцарям Мондрагона. — И марш в амбар!
Один из них встал в позу.
— Мы не собираемся подчиняться сопливому английскому калеке.
Джек поднял вверх изуродованную правую руку.
— Эта покалеченная кисть держит вашу судьбу, — сказал он, указывая на пушки на стене, смотревшие прямо на них.
— Прекратить! — голос Жерве дрожал от страха. — Делайте то, что он говорит. Я приказываю вам подчиниться англичанину.
Рыцарь перевел взгляд с Мондрагона на Джека и неожиданно выхватил из ножен кинжал.
— Я не стану кланяться лучнику низкого происхождения.
Но Джек оказался проворнее. Неуловимый бросок ножом замертво свалил француза на землю.
— Сэр Джек Кейд, — с достоинством подчеркнул он. — А теперь быстро уносите в амбар свои вонючие шкуры.
Рыцари молча побросали оружие и в сопровождении Дилана и Джека удалились со двора.
Лианна посмотрела на рыцарей замка: Жан и его люди в нерешительности стояли возле конюшни. Некоторые из них знали госпожу с рождения и служили еще ее отцу. Кроме того, все они поклялись в верности Ранду. Но это были французы…
— Мы с вами, баронесса, — развеял сомнения Лианны Жан. — Мондрагон разоружил нас. Рыцари дофина обращались с нами как с последними подонками.
Она бросила на него благодарный взгляд, потом обеспокоенно взглянула на светлеющее небо.
— У нас в запасе только четыре часа, — сказала Лианна.
Господи, успеют ли они добраться до Агин-кура, прежде чем на голову Ранда упадет топор палача?
Жан стал отдавать приказы своим людям: конюхи заспешили в конюшню, Жофрей бросился опускать перекидной мост.
Бонни приняла озабоченный вид.
— Скоро прибудет барон. Ему не понравится, что вы сидите сложа руки, наведите здесь порядок, — служанка, а теперь леди рыцаря, она повелительным голосом произнесла: — Мы должны подготовиться к празднику. О, Роланд, выпусти из подвала того англичанина.
Разведчик Генриха, догадалась Лианна. Слава Богу, что Жерве не убил его.
Когда все приготовления к отъезду были закончены, Джек и Бонни проводили Лианну до ворот. Она обняла их.
— Лечи свою рану, Джек.
Он растроганно кивнул.
— Только привезите домой моего господина.
— Уберите со двора оставшиеся снаряды, — не удержавшись, напомнила Лианна.
Жерве привязали к седлу его же лошади. Батсфорд крепко держал поводья.
— Ты совершаешь огромную глупость, Лианна. Вся Пикардия могла бы быть в наших руках. Нам бы было хорошо вместе. Тебе и мне.
— То, к чему ты прикасаешься, не бывает хорошим, — отрезала она.
— Жерве!
К ним бежала Маси. Она судорожно вцепилась руками в мужа.
Лианна ожидала, что Мондрагон оттолкнет ее, но он наклонился, позволяя Маси обнять себя.
Занимался рассвет, и Лианна сделала Бате-форду знак трогаться в путь. Они поскакали на север, в Агинкур. Шионг и английский разведчик сопровождали их, ведя на поводу Шарбу.
Всю дорогу Лианна молила Бога, чтобы успеть вовремя и спасти мужа.
Жерве ехал с каменным лицом. Но что-то в его взгляде внушало страх.
* * *
Холодное осеннее солнце стояло уже довольно высоко. Усталые охранники с безучастными лицами вывели Ранда из замка и сопроводили к месту казни.
— Предатель! Ублюдок! — неслось ему вслед. Из рядов сторонников герцога Йоркского раздавался свист.
— Энгуиранд Сен Таш, — произнес чей-то четкий уверенный голос. — Скоро мы увидим, как эта земля обагрится твоей предательской кровью.
Ранд не обращал ни на кого внимания.
Бледный напряженный король сказал ему на прощание:
— Я сожалею, Ранд, — казалось он внезапно постарел на несколько лет. — Я не любил тебя так же сильно, как твоя жена.
— Сегодня справедливость должна восторжествовать, — удовлетворенно заметил какой-то йоркширец.
Возле наскоро сооруженной плахи весь в черном стоял палач. Его острый топор зловеще блестел на солнце.
Ранд молча слушал монотонные причитания священника. Он не боялся смерти, заранее подготовив себя к ней. Теперь внутри у него была одна пустота. Ранд вообще ничего не чувствовал.
Когда появился второй священник, Лонгвуд опять подумал о своем одиночестве. Где Батсфорд? Где Лианна? Ранд хотел увидеть ее перед смертью, помириться с ней, но она лишила его даже этого. Ранд окинул рассеянным взглядом собравшихся на казнь и заметил какое-то движение позади строя рыцарей. «Все они жаждут моей крови, — подумал он. — Неужели вчерашнего дня оказалось недостаточно?»
Ранд посмотрел на короля. В это время к Генриху подошел посланник, и он со своей свитой исчез из поля зрения, заслоненный толпой зрителей. Йоркширцы старались протиснуться поближе к месту казни. Да, действительно, им было мало восьми тысяч жизней.
Ранд вытянул шею, чтобы в последний раз увидеть поля и леса. Но внешний мир оказался уже закрыт для него стеной жаждущих крови людей, плотной толпой обступивших Лонгвуда.
Он обреченно закрыл глаза, слушая сквозь бесконечное бормотание священника отдаленные крики и топот копыт. Очевидно, зрители все прибывают. Ранд усмехнулся. Совсем немногие интересовались его жизнью, зато сотни хотят посмотреть, как он умирает.
Кто-то положил руки ему на плечи. Ранд медленно открыл глаза: рядом стоял палач.
— Ваш воротник, сэр, — глухо произнес он под своим капюшоном, касаясь ворота туники Ранда.
Лонгвуд потянулся помочь ему: чтобы сразу же чисто отсечь голову, нужно открыть шею. По телу Ранда пробежала дрожь, когда холодный осенний ветерок коснулся его кожи.
— У меня нет денег, чтобы заплатить тебе, — сказал он.
— Мне уже заплатили.
Интересно, кто же сделал это: сам король Генрих или йоркширцы?
— Постарайся как следует, — попросил Ранд.
Наконец священник закончил молитву на высокой ноте и отошел в сторону.
— Все готово, — сказал йоркширец.
Палач жестом указал на плаху.
Ранд решил умереть достойно. Он спокойно подошел к плахе и опустился на колени. Помощник палача положил ему на спину руку.
«Чтобы мое тело не двигалось перед ударом», — отрешенно подумал Ранд.
Лонгвуд начал читать молитву, с каким-то раздражением заметив, что шум вокруг него усилился.
