— Будьте уверены, не упустим.
— Главное, не позволяйте им увидеть вас! Не забывайте, они не хотят, чтобы их обнаружили.
— Я понимаю. Кстати, вам бы следовало известить нас о том, когда работа, по вашему мнению, будет завершена.
Она с трудом разжала губы.
— Лишнее время, которые вы потратили, будет включено в оплату.
— Вы это уже говорили. И я обещаю, что они от нас не уйдут.
— Кажется, я и не просила вас о чем-то большем. Стефани отключила телефон.
Целый час она просидела, закрыв глаза. Но в конце концов пришлось завести мотор, выехать на автостраду и направить свой автомобиль в сторону «Кози-Инн». Доехав до мотеля и заплатив за номер, она устроилась в своем новом жилище, забралась в постель и набрала телефонный номер. Надо было удостовериться, что Гейб по-прежнему находится в том мотеле. С той…
Поблагодарив Стэна за дополнительную информацию, Стефани уткнулась в подушку. Когда она наконец погрузилась в сон, наволочка была совсем мокрой.
— Это так здорово, Гейб.
— Ты думаешь?
Сидя за рулем в кабине грузовика, Гейб улыбнулся пятнадцатилетнему подростку. Всякий раз, когда ему хотелось вспомнить былое, Гейб, некогда сам трудный подросток, уезжал в военное училище.
Клей Тэлбот всегда с нетерпением ждал его.
— Ох… Не могу поверить, что мы уже почти на месте.
— Думай о том, что это всего лишь эксперимент.
— Я понимаю.
— Теперь ты свободен и не нуждаешься в моей опеке. Но если допустишь еще одно правонарушение, я не смогу тебе помочь… Тебя тут же отвезут назад в училище.
— Я ненавижу училище. Это настоящая тюрьма.
— И учти, в училище тоже опасно забывать о реалиях жизни.
Последовало продолжительное молчание.
— Клянусь, я уже исправился.
— Я не об этом, Клей… Ты разочаруешь меня и разобьешь сердце твоей маме. Но самое главное, ты потеряешь собственное достоинство.
Мальчик кивнул темноволосой головой.
Это путешествие сулило ему много приятного.
Ведь Клею и его матери представилась возможность провести вместе несколько радостных часов, прежде чем Гейб отправит ее в аэропорт в Чикаго и она улетит назад в Провидено.
Страдавшая хроническим алкоголизмом, она могла путешествовать до тех пор, пока была в состоянии обходиться без выпивки. Во время путешествия — ни капли спиртного. Он сомневался, сможет ли она держать себя в руках столь долго, чтобы пообщаться с сыном, с которым не виделась целый месяц…
К несчастью, смерть отца Клея два года назад стала настоящим горем для семьи и в один миг перевернула мир ребенка. Не в силах справиться со своей душевной болью, брошенный на произвол судьбы совершенно растерявшейся матерью-алкоголичкой, Клей попал в неприятную историю. Он спутался с подростками из состоятельных семей Провиденса, которые злоупотребляли наркотиками и были известны в городе своим хулиганским поведением.
Внезапно опомнившись, мать Клея смертельно перепугалась и пригласила Гейба защищать ее сына в суде. Но направление подростка в военную школу было лишь временной мерой. Теперь, когда Гейб стал свободен и мог сам определять свою судьбу, подающий надежды Клей получил эмоциональную и психологическую поддержку, в которой так отчаянно нуждался.
Сквозь густой снегопад он наконец разглядел хорошо знакомый дорожный указатель, после чего свернул направо: «Добро пожаловать в Мэрион, штат Монтана. Теперь вы как у Христа за пазухой».
В прежние годы Гейб часто бывал в этих местах.
Когда он замышлял очередной побег из дома, то обычно спешил в международный аэропорт Гласье- Парк, где Гейба обязательно уже поджидал его наставник, Мак Уиттакер, чтобы посадить его в поезд и отправить назад, домой…
Но сегодня все было иначе.
Не нужно было быть пророком, чтобы догадаться: даже ад содрогнулся, когда обе семьи получили его письма. Гейб почти не сомневался, что его отец постарается разыскать его. Поэтому он решил уехать незаметно, на грузовике.
В течение двух месяцев он собирался написать и выслать другую порцию писем, в которых намеревался объяснить, почему он и Стефани решили разойтись.
Стефани отныне свободна — она имеет право быть с любым мужчиной, который придется ей по сердцу.
Правда, теперь эта мысль вызывала у него отвращение. Он не мог забыть ее образ, ее глубокий голос.
Он и не представлял, как глубоко она запала ему в душу. Ведя машину сквозь дождь, то и дело сменявшийся снежным шквалом, он мучился, оставшись наедине с собственными мыслями.
С искаженным лицом он нажал на акселератор.
Спустя двадцать минут Гейб мельком увидел в сумерках заново сооруженный указатель на воротах.
Ранчо «Под сенью лиственницы».
К прибытию Гейба Мак обещал подать несколько условных знаков, один из которых красовался на въезде в ранчо и вполне соответствовал тому, о чем они заранее договорились.
Когда полтора года назад он и риелтор из Калиспелла прилетели сюда осматривать эти угодья, ему все здесь понравилось и вполне его устроило.
Семьдесят пять тысяч акров1 зеленых лугов вперемежку с величавыми соснами…
Первые утренние лучи блеснули вдоль голубой ленты реки, кишевшей форелью, и заплясали в густых кронах деревьев, росших неподалеку. Пара простых бревенчатых коттеджей, прятавшихся рядом в плодородной долине, окруженной заснеженными вершинами, завершали картину, которая наполняла покоем встревоженную душу Гейба.
Он оглядел территорию, прилегавшую к главному дому ранчо, и вдруг все вокруг приняло совершенно отчетливые формы.
Словно он вернулся к себе домой.
Где-то вдалеке проглядывало солнце, его лучи едва пробивались сквозь тучи. Гейб вместе с семьей изъездил весь свет, но не видел восхода прекраснее, чем здесь ранним апрельским утром.
— Это тут?.. — возбужденно воскликнул Клей.
— Да, мы дома.
Но рядом с ним не было Стефани, а без нее пейзаж показался ему безжизненным. И это была реальность, с которой Гейбу приходилось теперь считаться.
Сбавив скорость, он повел грузовик через свои владения. Несмотря на то что была еще ранняя весна, все вокруг выглядело так, будто зима уже получила последний нокаутирующий удар.
— А почему ты не назвал ранчо в честь самого себя?
— Лиственницы были здесь с самого начала, еще до появления Уэйнрайтов… Я надеюсь, ты уже проголодался. К тому же я обещал, что Марва приготовит свое знаменитое блюдо с соусом из чили.
— Это твоя жена?
Прежде чем ответить, Гейб тяжело вздохнул:
— Нет, она повариха в главном доме.
— Мама показывала мне фото миссис Уэйнрайт в газете. Она красивая.
— Не спорю, — ответил Гейб, и голос его дрогнул.
Стефани самая прекрасная женщина, которую он когда-либо видел в своей жизни.
— Она уже на ранчо?
Он вцепился в руль.
