что его ждет карета, я пряталась за кустами, и я не все слышала…
— Мальвивэ, — повторил Николас, и его тихий голос был страшен, — она думала, что он мертв.
— Вероятно, оказалось что это не так, — сказал Тони, снова прижимая к себе Элин.
— Да, — ответил Николас, и его лицо исказила поистине зловещая улыбка. — Это удовольствие предстоит мне. И после этого кто-то еще будет утверждать, что Господь не справедлив? Куда они поехали? В Париж?
— Я не знаю, но думаю, да. Но что делать со Старым Скелетом? — содрогнувшись, спросила Элин, — мы не можем оставить здесь его тело.
Николас молча развернул лошадь и во весь опор погнал ее по узкой тропинке, не думая об опасности.
— Блэкторн, стойте! — крикнул ему вдогонку Тони, но Николас уже скрылся из вида. Тони, обернувшись, посмотрел на жену.
— Нам придется оставить тело на попечение добрых братьев, — сказал он. — Они найдут его утром, и сделают все, что положено, пойдем, дорогая. Мы должны побеспокоиться о том, чтобы этот безумец не сотворил чего-нибудь непоправимого. Если он погибнет, спасая Жизлен, сомневаюсь, что ей после этого захочется жить.
«Нам ни за что не нагнать карету», — думал Николас. Лошади и без того были загнаны бешеной скачкой, а жеребцу Тони к тому же теперь пришлось выдерживать вес не только хозяина, но и Элин. Николас не предложил взять ее к себе, не старался ехать помедленнее, словно не замечая, что они хотят нагнать его, одержимый стремлением поровняться с каретой Мальвивэ.
Француз, вероятно, был не намерен остановиться и на ночь, и они неслись вслед за ним в темноте, пока лошадь Николаса не рухнула под ним, и он не скатился на землю.
— Опомнитесь, Блэкторн! — крикнул Тони, — вы никому не поможете, если сломаете себе шею.
— Отдайте мне свою лошадь, — потребовал Николас.
— А нам прикажете остаться посреди дороги? Не валяйте дурака.
— Отдайте лошадь, черт побери, или я проткну вас насквозь, — заорал он.
— Послушайте, моя лошадь не в лучшем состоянии, чем ваша. Мы должны добраться до ближайшей деревни и поменять лошадей. Поймите, пока они в дороге, она в безопасности.
— Напрасно вы так думаете.
— Тогда вам придется его убить, ничего не поделаешь, вам не привыкать, — спокойно сказал Тони. — Хватит беситься, будьте благоразумны. Чем дольше мы будем стоять тут и препираться, тем позже догоним их.
— Будьте вы прокляты, — выругался Николас, беря лошадь под уздцы и двигаясь по направлению к смутно брезжившим вдали огням. Гнев и волнение ослепляли его. Мысль о том, что Жизлен, его мужественная, восхитительная Жизлен во власти того, кто продал ее в публичный дом, доводила его до безумия. Он должен убить его, после того как убедится, что она в безопасности, а потом он задаст ей хорошую трепку, чтобы больше не убегала от него.
Ему сейчас необходимо было везение, везение и больше ничего. Просто, чтобы лошадь не захромала, чтобы попутчики не задерживали его, чтобы бешеный бандит не мчался без остановки и чтобы ярость не ослепила его, толкнув на непоправимую ошибку. Жизнь впервые приобрела смысл. Он хотел жить, хотел жить вместе с Жизлен. Хотел жениться на ней, хотел, чтобы она родила ему детей, хотел, чтобы она состарилась рядом с ним. Он хотел покоя, который ему могла принести только она, и если у него этого не будет, то в другом он не нуждается.
Деревня оказалась довольно большой, с двумя гостиницами, и когда они остановились возле первой, Николас не сразу заметил, что во дворе стоит темная карета. Элин остановила его, пока он еще не успел попросить лошадей.
— Мне кажется, это карета того человека, — сказала она.
Николас обернулся и почувствовал, что его кипящая кровь становится ледяной.
— Почему ты так думаешь?
— Я видела такую в Лантсе. Я, конечно, могу ошибаться…
— Наверное, ты права, мне понадобится ваша помощь, Тони.
— Положитесь на меня.
— Постарайтесь задержать людей Мальвивэ, я не знаю, есть ли у него охрана, или он ездит только с кучером. Постарайтесь не подпускать ко мне никого.
— Ты хочешь спасти Жилли? — спросила Элин, соскальзывая с жеребца Тони в его надежные руки.
— Хочу, сестрица, и еще я хочу прикончить Мальвивэ.
— Прекрасно. Я надеюсь, ты заставишь его страдать, — невозмутимо сказала Элин.
Николас горько улыбнулся.
— Ты попала под влияние Жизлен, — заметил он, — рядом с ней все становятся кровожадными. Не волнуйся, он хорошенько помучается.
Найти Мальвивэ и Жизлен оказалось несложно. В гостинице имелась всего одна отдельная комната, и та, по словам хозяина, была занята важным лицом и его спутником в плаще… Но если мсье не сочтет за обиду и пройдет в общий зал…
Мсье не дослушал его, и оттолкнув к Тони, поспешил на второй этаж, перескакивая через две ступеньки, и вытаскивая на ходу шпагу.
Когда Николас распахнул дверь и те двое, что сидели там, подняли на него глаза, гнев ослепил его. Жизлен, похоже, чувствовала себя совсем неплохо, сидя напротив француза со стаканом кларета в руке, и он вдруг подумал, что ошибся в ней, но потом она посмотрела на него, и в глазах ее застыло такое отчаяние и такое торжество, что сердце его сжалось.
Мальвивэ встал, оттолкнув от себя стол, и Николас постарался сосредоточиться. Человек, стоявший рядом с Жизлен, был опасен, это было ясно и дураку. Он был ростом почти что с него, широк в кости, с большими, мясистыми руками, которые скорее всего плохо умели управляться со шпагой, но Николас не знал этого наверняка.
— Я бы не пил этого вина на вашем месте, — произнес Николас, опершись о дверной косяк, — она хорошо разбирается в ядах, и уже испробовала кое-что на мне. Уверяю вас, это очень неприятная смерть, я советую вам предпочесть мою шпагу.
Мальвивэ посмотрел на стакан, который был у него в руке, потом на неподвижное лицо Жизлен и швырнул стакан в камин.
— Я не стану драться с вами, — рявкнул он, — я не знаком с господскими забавами, у меня не было времени играть со шпагой. Если вы хотите получить назад девку, вам придется драться, как дерутся настоящие мужчины.
— И как же, по-вашему, дерутся настоящие мужчины? — спросил Николас, улыбаясь.
— На ножах.
— Нет! — прошептала Жизлен.
— Ваша дама что-то не слишком в вас верит. Я готов проявить великодушие, — уходите, оставьте нас, и я не отдам приказа вас арестовать.
Николас убрал шпагу.
— Я полагаю, у вас есть ножи?
— Николас, не надо, — молила Жизлен, — он убьет тебя.
— Не думаю, — он поймал отвратительный с виду нож, который кинул ему Мальвивэ. — Тони! — позвал он.
— Я здесь, — ответил Тони.
— Последи, чтобы нам не помешали.
— Боитесь проиграть, мсье? — подзуживал Мальвивэ.
— Боюсь, вы будете нечестно драться, Мальвивэ. — Николас снял камзол и пристально вгляделся в противника. Негодяй сделал неглупый выбор. Среди английских дворян не было принято драться на ножах. Но Николас привык делать не то, что принято.
Это была безобразная драка, лишенная как присущей сражению на шпагах ловкости, так и умения, необходимого, чтобы стрелять… Это была кровавая, грязная, пугающая своей жестокостью схватка, и когда
