— Ты только что была на лужайке с мистером Россом, — утвердительно сказала тетя Ливи.
— Тетя Ливи, неужели в этом доме все всё замечают?
— Именно, Будь осторожна, Джорджиана. Ты плохо знаешь таких людей, как мистер Росс.
— Вы хотите сказать, что он не джентльмен?
Лавиния надела капор и завязала его широкие ленты, когда они вышли на лужайку.
— Нет, я хочу сказать, что ты не знаешь мужчин, от одного вида которых у женщин слюнки текут.
— Тетя Ливи!
— Этот-мужчина опасен, дитя мое. Несколько лет назад леди Дрилл бросила своего двадцатитрехлетнего мужа, чтобы покорить его сердце, но он даже не попытался ее соблазнить. Я допускаю, что леди Дрилл себялюбивая дура, но ты должна понимать, почему я рассказала тебе о ней.
— Да, тетя Ливи. Я буду осторожна.
Они раскрыли зонтики и пошли к озеру, чтобы сесть на лодки и добраться на них до Рыбацкого павильона, который казался сказочным сверкающим дворцом, держащимся на гладкой водной поверхности. Дальше за павильоном венецианский мост соединял берега более узкой части озера.
Эвелин уже ждал их. Джорджиана позволяла тете Ливи выступать в качестве посредника в ее отношениях с мистером Хайдом. Эвелин вел себя подчеркнуто корректно и держался несколько настороженно в присутствии Лавинии, поскольку та пообещала всадить заряд дроби ему в зад, если он еще раз перейдет границы приличия в отношении Джорджианы. Джорджиана повернулась к нему спиной и закрылась зонтиком, когда увидела, что от дома к ним направляется Пруденс. Увидев Джорджиану рядом со своим мужем, она пошла быстрее, почти побежала по травянистому склону, ведущему к озеру.
— Добрый день, Пруденс, — сказала Джорджиана.
Запыхавшаяся, Пруденс остановилась, с треском закрыла свой зонтик и начала обмахивать им себя.
— Августа опять пыталась вас застрелить, не так ли? Почему бы вам не избавить нас от скандала и не уехать, прежде чем вас убьют?
— Сегодня чудесный день для ленча на свежем воздухе, не правда ли? — игнорируя слова Пруденс, произнесла Джорджиана.
— Сейчас сюда придет дядя, — продолжала Пруденс. — Я посоветую ему предложить вам уехать для вашей же безопасности.
— Вы уже пробовали раз, но у вас ничего не вышло.
Пруденс взмахнула рукой. Ее толстые пальцы, унизанные золотыми кольцами, были похожи на сосиски.
— Это было до того, как я увидела вас убегающей в рощу с мистером Россом. Я в это время была в гостиной нашего семейного крыла, которая, как вы должны помнить, выходит на переднюю лужайку. Вы пробыли в этой роще довольно долго и затем вышли вместе с ним. Я сама видела. Вы погибли, Джорджиана. Я удивляюсь вам.
— Мистер Хайд вам не поверит.
— Вы собираетесь отрицать? Лгать будете? — Джорджиана изо всех сил сжала ручку зонтика.
— Нет. Между нами ничего не было.
— Вы прекрасно знаете, что это не имеет значения. Вас видели убегающей в рощу с мужчиной, чье имя связывают по крайней мере с полдюжиной светских дам.
— Значит, никто не обратит внимания, если к ним добавится еще одна.
— А вот в этом вы ошибаетесь, Джорджиана. — Пруденс похлопала ее по руке кончиком своего зонтика. — Потому что те женщины замужние, а вы нет.
— Не пытайтесь запугать меня, Пру. Сколько раз я должна повторять вам, что меня не интересует состояние Трешфилда? Вы злитесь на меня, потому что втайне сами неравнодушны к мистеру Россу. Учтите, если вы дадите волю языку, мне придется рассказать правду о непристойном поведении вашего мужа в гостиной. Не притворяйтесь, что вы не знали об этом.
Пруденс вытаращила глаза и скривила рот. Джорджиана вежливо улыбнулась:
— Что с вами, Пру? Вы похожи на карпа, страдающего расстройством пищеварения.
9
Рыбацкий павильон, как и большая часть дома Трешфилда, был построен в прошлом столетии по образцу римского Пантеона. К нему была пристроена окруженная колоннадой ротонда-. К озеру спускалась лестница. У подножия лестницы имелся небольшой причал, где можно было ставить лодки.
Под красивыми арками, соединяющими колонны, Ник разделил трапезу с графом и его близкими. Он заметил, что, когда граф принимал пищу на открытом воздухе, все домашние предметы роскоши следовали за ним. Через озеро перевезли посуду из севрского фарфора, столовое серебро вместе с набором столовой мебели в стиле чиппендейл, скатертями, салфетками и роскошным французским ковром.
Дворецкий подал бульон, ростбиф, йоркширский пудинг, пироги с олениной и ветчину со спаржей. Лакеи наливали в бокалы вино и херес. Ник едва пришел в себя после встречи с Джорджианой, как столкнулся с бесполезными попытками Пруденс пленить его своим кокетством.
Чтобы избавиться от ее назойливого взгляда, он решил смотреть только в свою тарелку и ел понемногу все блюда, которые подавали на стол. К тому времени как подали сливовый пудинг, Ник был уже слишком сыт. Подняв 1лаза от своей тарелки, он увидел, что Пруденс на время отказалась от своих попыток. Он взял бокал с портвейном, который протянул ему граф, и стал наблюдать за Джорджианой. Она раскрыла зонтик и подошла к Людвигу. Тот стоял на лестнице и был занят тем, что подготавливал рыболовную сеть, сделанную по образцу той, что использовали в Древнем Египте. Он впервые собирался попробовать сеть в деле.
Джорджиана наклонилась и заговорила с Людвигом, позволив Нику любоваться ее роскошными бедрами. Он предпочитал, чтобы на ней не было кринолина, но она лишь изредка позволяла себе не надевать его, когда собиралась работать с запыленными и хрупкими артефактами. И все же ему приятно было смотреть на ее блестящие, черные как смоль волосы. На ней не было очков, которые она надевала во время работы. А ему хотелось видеть их на ней: очки принадлежали ей и подчеркивали яркую зелень ее глаз.
— Росс, мальчик мой.
Громкий голос графа вывел Ника из состояния задумчивости.
— Да, сэр.
— Подойдите и присядьте возле меня. — Граф указал на стул, который освободил Эвелин. Эвелин и его супруга прогуливались вокруг колоннады. Леди Лавиния сидела на причале под солнцем и писала письмо, в то время как слуги готовили кофе и убирали со стола. — Поторопитесь же. У нас с вами было мало времени для разговора с глазу на глаз.
Ник взял свой портвейн и присоединился к графу.
Трешфилд стукнул тростью лакея, который хотел наполнить его бокал портвейном.
— Прочь! Все уходите. Оставьте нас. Дворецкий и два лакея отошли. Трешфилд ухватился обеими руками за набалдашник своей трости и оперся на нее, сидя в коляске. Ник почувствовал себя объектом пристального изучения.
Он поднял бокал за графа, откинулся на стуле и повернул голову в сторону озера так, чтобы ему можно было незаметно наблюдать за Джорджианой. Ник понимал, что не должен был этого делать, но не мог удержаться, особенно после поцелуя в роще. Он пытался убедить себя в том, что впредь никогда даже не дотронется до нее. Но это не помогло. В прошлом Росс довольно легко расставался с женщинами.
— Послушайте, Ник, когда вы собираетесь послать за картиной Гейнсборо, чтобы я мог полюбоваться ею?
— Что? А, за Гейнсборо… Потребуется некоторое время, чтобы упаковать и доставить ее сюда. Думаю, около двух недель.
Джорджиана рассмеялась, слушая Людвига, и Ник вновь перевел взгляд с графа на нее.
— Вам пока не удалось убедить Джорджиану покинуть меня, не так ли?
Вопрос графа заставил Росса снова повернуться к нему:
— Пока нет, сэр.
Граф весело засмеялся, продолжая пристально смотреть на Ника.
