Ник спустился по лестнице ротонды, чтобы встретить его светлость, когда тот сошел с лошади и бросил поводья одному из своих людей. Герцог приблизился к Нику, завел руки за спину и широко расставил ноги. В этой позе он так напомнил ему Джоселина, что Ник растерялся.
— Я искал тебя, — сказал герцог без всяких предисловий.
— Здравствуйте, ваша светлость. Я не знал, что вы приехали в Трешфилд-хаус.
— Никто об этом не знает, Росс. Я приехал на своей личной дрезине, получив письмо от нового графа.
— Понимаю. Старый Трешфилд и Людвиг…
— Меня не интересуют Трешфилд или Людвиг, — громко сказал герцог. — Почему вы лезете к моей дочери, сэр?
Лицо Ника приняло бесстрастное выражение.
— Я не знаю, что вы имеете в виду. Что вам написал Эвелин?
— То, что вы повсюду таскаетесь за моей дочерью, как кобель за сукой, и что вы долго были с ней наедине.
Ник молчал. Герцог повернулся и отдал стек одному из своих людей, снял перчатки и снова взял его. Потом начал ходить вокруг Ника, словно осматривал лошадь перед покупкой.
— В прошлом я раз или два вытерпел ваше присутствие в моем доме, потому что не мог заставить Джоселина отвязаться от вас, но ей-богу, сэр, я не позволю вам таскаться за моей дочерью и погубить ее. Лавиния должна была спровадить вас, но, видимо, она совсем лишилась разума. Ею я займусь позднее. А вы, сэр, немедленно покинете Англию. Возвращайтесь в Техас, где, я уверен, вы прекрасно будете чувствовать себя среди варваров.
Ник предполагал такой ход событий, но то, что от него хотели избавиться, как от кучи навоза, привело его в ярость. Может быть он недостаточно хорош для Джорджианы, но это ему решать, а не этому чертову герцогу.
— Я уеду, когда буду готов к отъезду, герцог, и выберу ту женщину, которая мне по душе, возможно и Джорджиану.
Герцог побагровел и подошел ближе к нему.
— Вы должны называть мою дочь ее светлостью, жалкий вы человечишка. Лорд Эвелин написал, что вы зазнались и даже позволяли себе прикасаться своими грязными руками к моей… — Герцог умолк, посмотрел на своих людей и заговорил тише: — Если вы думаете, что я буду стоять в стороне, в то время как вы пытаетесь осквернить мою дочь, то вы глупец.
— Черт возьми, — прошептал Ник. — Вы беспокоитесь совсем не за Джорджиану, не так ли? Вас пугает то, что я могу испачкать чистую линию вашего рода. Вы беспокоитесь только о себе и своем положении. Вы с Эвелином два сапога пара. Я не желаю вас слушать. Идите и разговаривайте с теми, кто придает значение вашим словам и мыслям. Я не из их числа.
Ник повернулся, чтобы уйти, а герцог поднял стек и со словами «Не имеет смысла урезонивать простолюдина» с размаху ударил им Ника по затылку.
Ник почувствовал острую боль; колени его подкосились. Пертуи закричал и бросился на помощь Нику, но его остановили двое людей герцога.
Герцог отошел в сторону и вытер о траву окровавленный стек.
— Снид, ты знаешь, что делать.
Снид, огромный мужчина со сломанным носом и увесистыми кулаками, достал из-за пояса пистолет и двинулся к Нику. Ник повернулся к нему и попытался встать на ноги, однако Снид достиг его, когда он еще стоял на одном колене, и ударил кулаком в челюсть. Голова его наполнилась болью.
Ник размахнулся и нанес удар Сниду в живот. Тот хрюкнул, сжал одной рукой запястье Ника и поднял рукоятку пистолета над его головой. Ник попытался увернуться от удара, но мужчина, дернув его за руку, заставил его потерять равновесие и нанес ему удар. Он почувствовал, как рукоятка пистолета пробила его череп. Страшная боль прошла через его голову и вонзилась в сердце. Он был уверен, что оно перестало биться, перед тем как упал на землю и потерял сознание.
Герцог был занят тем, что надевал лайковые перчатки, и даже не взглянул на схватку. Снид выпрямился, возвышаясь над распростертым телом Ника, и посмотрел на своего хозяина. Герцог подошел к оптической трубе и посмотрел в нее. Снид пошел за ним.
Наведя трубу на стаю уток возле озера, герцог сказал:
— Я думал. Нет смысла отправлять мистера Росса обратно в Техас. Он снова вернется сюда. Нужно найти другое, более действенное средство.
— Ваша светлость хочет, чтобы я удавил его, прежде чем он придет в сознание?
— Да нет же, тупица. Я не потворствую убийству. К тому же такого богатого человека, как этот приятель моего сына, могут начать разыскивать.
Густые брови Снида сдвинулись, и он попытался придумать более действенное средство, однако Бог обделил его способностями к творчеству. Герцог навел трубу на дальние холмы.
— Я думаю, мистер Росс должен вернуться в трущобы, из которых он вышел. Найди в Уайтчепеле подходящий притон курильщиков опиума и оставь его там. Пусть его продержат там столько, чтобы он и часу не мог прожить без этого зелья, а потом отпустят. Пошли его слугу за его вещами. Он вернется к дрезине после того, как сообщит Трешфилду, что Росс решил покинуть страну. Объясни ему, что жизнь его хозяина будет зависеть от его поведения. Ты можешь посадить мистера Росса на клипер, отправляющийся в Индию или Китай.
— Да, ваша светлость.
Герцог оставил трубу, взял со стола стакан с вином и начал пить маленькими глотками, в то время как его люди перекинули Ника поперек седла и привязали его к лошади. Потом герцог сел на свою лошадь и подъехал к Нику, голова которого зашевелилась. Герцог вытащил сапог из стремени и нанес удар. Голова Ника упала, и тело его снова обмякло.
Клермонт вздохнул и похлопал стеком по боку своей лошади.
— Ужасно утомительное дело.
21
Рана Джорджианы заживала хорошо, и она уже неплохо отдохнула. Однако события этого дня обрушились на нее, как снег на голову. Вначале, совершенно неожиданно, не известив их о своем прибытии, приехал новый наследник Трешфилд-хауса. Этот незнакомец изъявил желание поговорить с ней и сообщил ей поразительную новость. Потом приехал ее разгневанный отец, и вот теперь, не сказав ей ни слова, исчез Ник.
Она сидела за туалетным столиком, погруженная в мрачные мысли, в то время как Ребекка разыскивала тяжелое агатовое ожерелье, которое шло к ее шелковому вечернему платью пурпурного цвета с большим декольте. Когда герцог Клермонтский удостоил поместье Трешфилда своим присутствием, все нарядились так, словно готовились предстать перед монархом. Джорджиана, слишком расстроенная, для того чтобы думать об одежде, и не вспомнила бы об этом, однако Ребекка, которая уже давно была ее камеристкой и считала требования моды обязательными, позаботилась о ее наряде.
Она заблуждалась относительно чувств Ника. Все это время она была уверена, что не нужна ему, а оказалось, это он считал себя недостойным ее. Она осознала это, когда раненая лежала на столе в рабочей комнате, и это открытие потрясло ее. Некоторое время она боролась со своим смущением и пыталась избавиться от убеждения, что, несмотря на привязанность к ней, Ник не захочет провести всю жизнь с невзрачной верзилой. Потом еще больше времени ей понадобилось на то, чтобы набраться смелости снова видеть его, но в конце концов она решила встретиться с ним лицом к лицу и спросить, действительно ли он произносил те ласковые слова или они были галлюцинацией, вызванной болью и шоком.
Лишь сегодня утром она решилась покончить с затворничеством и вышла из своих апартаментов. Эвелин и Пруденс отнеслись к ее появлению с формальной вежливостью, и она уже собиралась оставить их и отправиться на поиски Ника, когда приехал мистер Даллас Мередит. Она узнала, что мистер Даллас связан с семьей графа родственными узами. Разумеется, его дружба с Джоселином началась с того, что он рассказал ему о своем родстве. Хотя ее не особенно интересовал новый наследник Трешфилд-хауса, он так настойчиво искал ее общества, что она позволила себе пойти на прогулку с ним и тетей Лавинией.
Он шел возле нее легкой пружинистой походкой, его золотистые волосы блестели на солнце, и он
