плечом на его доспехи. Падая назад, Счастливчик ударил мечом по щеке противника. Дарданца подхватила чья-то рука, которая помогла ему устоять на ногах. Он увидел рядом с собой Аргуриоса. Фракиец побежал, нацелившись копьем в Аргуриоса. Микенец отклонился в сторону, избежав удара. Он нанес противнику жестокий удар, раскроивший ему череп.
– Убейте их всех! – заревел Аргуриос, его голос прозвучал очень властно. Несколько орлов Приама вмешались в драку – высокие, сильные, широкоплечие воины. Тяжело вооруженные с огромными бронзовыми щитами они вклинились в ряды фракийцев. Враг отступил назад, чтобы перегруппироваться.
Геликаон побежал за ними.
– Не сейчас! – закричал Аргуриос, снова схватив его. – Назад к воротам!
Ослепление яростью прошло, и Геликаон вернулся с остальными. Фракийцы, слишком поздно понимая, что происходит, начали преследовать их.
Геликаон последним вошел в ворота. Когда они закрылись, Полидорус и еще один воин опустили длинный засов.
Из дворца выбежали люди.
– Вооружайтесь луками, – закричал Геликаон. – Бегите к стенам. Сейчас будет еще одна атака. – Повернувшись к Ар-гуриосу, он сказал. – Благодарю тебя.
– Снаружи осталось пятьдесят человек или около того, – предположил Аргуриос. – Должно быть, это был первый отряд. Сколько вообще этих фракийцев?
– Тысяча человек.
– И ты говоришь, что к ним присоединятся микенцы?
– Насколько мне известно.
– Мне кажется, я их видел, когда шел сюда. К берегу причалили четыре галеры. По крайней мере, с двумя сотнями воинов. Может быть, больше. Я решил, что это троянцы.
Царь Приам пробрался сквозь толпу.
– Что, во имя Гадеса, здесь происходит? – спросил он Ге-ликаона, от него пахло вином, царь шатался.
– Предательство, – объяснил Геликаон. – Фракийцам Ага-тона приказано убить всех людей во дворце. Еще две сотни микенских воинов направляются сюда, пока мы разговариваем.
Приам протер глаза и глубоко вздохнул.
– Это безумие, – сказал он. – Один полк фракийцев? Как только об этом станет известно другим войскам, они нападут на эту тысячу. И это случится еще до наступления тем-
ноты. Великие ворота будут закрыты. Ни одному микенцу не позволят войти.
– Вы ошибаетесь, господин, – сказал Геликаон. – Стражникам у Шеанских ворот приказали их впустить и закрыть за ними ворота. Другим войскам не позволят войти. Орлы, находящиеся здесь – единственные, кто верен вам в Верхнем городе. Мы остались в одиночестве.
Приам замолчал на минуту, затем повернулся к стоящему поблизости орлу:
– Принеси мои доспехи, – приказал он. Затем царь снова обратился к Геликаону. – Мы будем сражаться. Во имя богов, мы заставим заплатить их за предательство.
– Вы не сможете удерживать эти дворцовые стены долго, – сказал Аргуриос. – Они не достаточно высокие, и у вас нет людей. Сейчас фракийцы ищут лестницы, повозки, доски… что-нибудь, чтобы взобраться на крепостные укрепления.
– Я тебя знаю? – спросил Приам, щурясь в свете фонарей.
– Я – Аргуриос, царь Приам.
– Тот самый Аргуриос?
– Именно.
– И ты сражаешься за меня?
– Кажется, да.
Пьяный царь внезапно засмеялся, но неискренне.
– Моего Гектора у меня забрали. Его брат хочет моей смерти, мой город в осаде. Теперь микенский герой пришел спасти меня. – Его лицо посуровело. – О, как милостивы ко мне боги!
– Я понимаю ваши чувства, – сказал Аргуриос. – Я никогда не мечтал воевать за Трою. Но мы поговорим о капризах богов в другое время. Теперь нам нужно вооружить всех ваших гостей любым оружием, которое сможем найти во дворце. Нам нужно расположить лучников на дворцовых балконах, выходящих в этот внутренний двор. Но шансы будут неравны.
Приам холодно улыбнулся.
– Как раз для героя, Аргуриос. Где эти чертовы доспехи? – сказал, шатаясь, царь и ушел в поисках оружия.
Вверху на стенах орлы начали стрелять в ряды фракийцев.
– Мы не сможем долго удерживать эти стены, – повторил Аргуриос на этот раз Геликаону. – Они вернутся с лестницами, веревками и крюками. Они переползут, как муравьи.
– Я знаю. – Геликаон повернулся к Полидорусу. – Иди внутрь. Собери всех старых советников и слуг, отведи их в покои царицы, подальше от сражения. Забаррикадируйте вход тем, что найдете. Убедись, что все окна закрыты и заперты. Если ты найдешь инструменты, забей окна гвоздями.
Командующий стражей, которого он ударил раньше, встал на ноги, но все еще был слаб. Геликаон подошел к нему.
– Сколько человек у ворот, ведущих в женскую половину? – спросил он.
– Там никого нет, – ответил офицер, потирая челюсть. – Ворота закрыты. Там не пройти.
– Тогда враг будет атаковать эти стены! – закричал Гелика-он. – Аргуриос, оставайся здесь и командуй защитой. Ты! – обратился он к Аранесу. – Собери двадцать мечников и следуй за мной!
Рядом со своей комнатой, расположенной в самом центре дворца, Андромаха нашла Кассандру, в ее серых глазах читался страх.
– Кто здесь? – тихо спросила Андромаха.
Кассандра моргнула.
– Мечи, кинжалы и копья. – Она посмотрела вокруг с широко открытыми глазами. – Кровь на стенах. Кровь… везде. Пожалуйста, возьми лук.
Девочка начала дрожать. Андромаха подошла, чтобы взять
у нее лук. Кассандра протянула ей колчан, в котором было двадцать стрел с черным оперением. Андромаха закинула его за плечи.
– Ну же! У меня есть лук. Успокойся, малышка. Никто не причинит тебе вреда.
– Никто, – со вздохом согласилась Кассандра. – Никто не причинит вред мне.
Андромаха взяла девочку за руку свободной рукой.
– Давай пойдем вниз и послушаем жрицу. Говорят, она очень скучная. Позже мы с тобой посидим под звездами и поговорим.
– За тобой идет Геликаон, – сказала Кассандра, когда они шли, держась за руки, по широкому коридору к залу, расположенному в женской половине.
– Зачем ему это делать? – спросила Андромаха.
– Потому что он любит тебя, – ответила девочка. – Разве ты не знала этого?
Андромаха вздохнула.
– Геликаон сейчас в Дардании.
Кассандра покачала головой.
– Он скакал на золотой лошади по улицам. Геликаон боится за тебя. Он знает, что прольется кровь. Толстяк рассказал ему, – сказала девочка и заплакала.
Андромаха положила лук на кушетку у стены в коридоре и села, прижав к себе Кассандру. Обняв девочку и поцеловав ее темные волосы, она попыталась ее успокоить. Андромаха слышала много историй об умирающих детях и знала, что не сможет проникнуть сквозь завесу ее видений. Поэтому она подождала, пока та не успокоится, и прижала ее поближе к груди. Так они посидели какое-то время.
– Я не хочу это видеть, – сказала Кассандра, отпрянув от Андромахи и прислонившись спиной к стене. – Я ненавижу это. Порой я не понимаю, что происходит сейчас, а что происходило тогда.
