Дело испуганной машинистки

– Нет!

– В таком случае вы знали, что эти камни вам не принадлежат?

– Мне их дали!

– Значит, вы считаете их своими?

– Я была уверена, что попалась в ловушку. Я не сомневалась, что эти люди обвинят меня в том, что я забралась к ним в контору и украла бриллианты. Чьим словам поверили бы скорее, моим или их? Ведь я понимала, что они не могли дать мне два таких камня только за то, чтобы я не рассказывала про нашу переписку.

– Вы говорите, что они дали их вам. Вы получили их от Джефферсона или от Ирвинга?

– От мистера Ирвинга.

Мейсон с минуту внимательно изучал ее.

– Вы начали переписываться с моим подзащитным, когда он находился в Африке?

– Да.

– И вы писали ему любовные письма?

– Эти письма не были любовными.

– Содержали ли они нечто такое, из-за чего вы не хотели бы показать их присяжным?

– Это были глупые письма, мистер Мейсон. Пожалуйста, не приписывайте им того, чего в них не было.

– Я вас спрашиваю о характере этих писем, – повторил Мейсон.

– Это были ужасно глупые письма.

– Можете ли вы сказать, что они были неосторожными?

– Да, я бы так сказала.

– Вы хотели получить их обратно?

– Я чувствовала себя круглой дурой в этой истории.

– И поэтому хотели получить их обратно?

– Да, очень хотела.

– И для того чтобы получить их, готовы были пойти на преступление?

– Я хотела получить назад свои письма.

– Пожалуйста, ответьте прямо на мой вопрос. Вы готовы были совершить преступление, чтобы получить их?

– Я не знала, что войти в помещение и взять собственные вещи считается преступлением.

– Как вы полагаете, является ли противозаконным использовать отмычку для того, чтобы войти в чужое помещение и забрать оттуда какие-то вещи?

– Я просто пыталась раздобыть свои собственные вещи.

– Значит, по-вашему, пользоваться отмычкой, чтобы проникнуть в чужое помещение, не является противозаконным?

– Я… я не советовалась по этому поводу с адвокатом.

– Где вы раздобыли ключ, которым открыли дверь?

– Я не говорила, что у меня был ключ.

– Но вы же признались, что вошли в контору в то время, когда Джефферсон и Ирвинг были в отлучке?

– Ну и что, если я это сделала? Я же пришла туда за своими вещами!

– Если у вас был ключ, чтобы открыть дверь, кто вам его дал?

– А где обычно берут ключ?

– В мастерской.

– Возможно.

– Так вы заказали ключ в мастерской?

– Я не стану отвечать ни на какие вопросы по поводу ключа.

– А если суд обяжет вас на них ответить?

– Я откажусь на том основании, что любые мои показания в отношении того, как я вошла в эту контору, дискредитируют меня.

– Допустим. Но поскольку вы уже признались, что проникли в помещение этой конторы, вам поздно пользоваться своими конституционными правами.

Гамильтон Бергер вскочил с места и разразился продолжительной речью о праве любого гражданина отказаться отвечать на те вопросы, которые могут в какой-то мере причинить ему вред. Но на этот раз судья Хартли не стал даже слушать его и предложил Мейсону продолжать допрос.

– Будьте добры назвать имя того человека, который снабдил вас ключами, с помощью которых вы сумели проникнуть в помещение конторы.

– Не назову.

– Почему?

– Потому что, как я уже говорила, это опорочит меня. Я использую свое право не отвечать на такие вопросы.

– Вы обсуждали этот аспект своих показаний с окружным прокурором?

– Да.

– И оговорили с ним тот момент, когда вам зададут вопрос о ключе?

– Да.

– Сделали ли вы какое-либо заявление окружному прокурору или он посоветовал вам отказаться отвечать на этом основании?

– Я… ну-у… я же знаю свои права.

– Но ведь минуту назад вы заявили, что не знали, что забраться в чужое помещение, чтобы изъять оттуда собственные вещи, является преступлением?

– Просто я считала… я знала, что на этот счет существует соответствующий пункт в законе. Как я теперь понимаю, прокуратура… в общем, мне объяснили, что помещение, предназначенное для приема публики, не то же самое, что частные владения. И поскольку письма принадлежали мне…

Мейсон улыбнулся:

– Теперь, мисс Иордан, вы нам объясняете, что не нарушили никакого закона, забравшись в эту контору?

– Нет.

– Это все же было правонарушением?

– Просто теперь мне стало ясно, что при данных конкретных… Одним словом, я отказываюсь отвечать на ваш вопрос на том основании, что это может меня дискредитировать.

– Подводя итог, можно сказать, что окружной прокурор посоветовал вам придерживаться той позиции, что это все же было преступлением, и поэтому вы имеете право отказаться отвечать на некоторые вопросы, если я их задам?

– Мы говорили на эту тему.

– И именно окружной прокурор посоветовал вам не отвечать на кое-какие мои вопросы при перекрестном допросе?

– Да. Я заранее решила не отвечать на некоторые вопросы.

– И он же подсказал вам, что при этом вам выгодно сослаться на закон о неприкосновенности личности и праве каждого не оговаривать себя?

– В известной мере – да.

– Так… Когда вы выходили из той конторы, у вас было два бриллианта?

– Да.

– Они вам не принадлежали?

– Мне их дали.

– Кто?

– Мистер Ирвинг, который велел мне взять их и держать язык за зубами.

– И вы их взяли?

– Да.