зацепило что-то подобное. А своя боль оттесняет чужую.
Средняя Аринэ нянчила дочку покалеченной сестры. И остались они втроем в старом бараке. Хозяин начал считать дни до своей двадцатишестирублевой, как он называет, «пенсии за ногу». Точнее — пособия. На пенсию же не оформляют — не хватает стажа работы, объясняют ему. Правда, добрые люди, хорошо знающие русский язык и грамоту, обещают выхлопотать для внучки на жизнь какие-то деньги. Но там требуется много всяких бумаг-справок, а «машина, делающая эти бумаги», медленно разворачивается. Чего уж там — за тяжкую жизнь его приучили ждать… Он заставлял себя жить ожиданием, но веры не было. Ни во что. Ни в кого. И в эти дни безверия постучится к нему Микуль и спросит о сказке. И он ответит:
«Голова моя кончилась… Люди мои кончились…»
И, быть может, пожалеет, что много лет назад Коска Малый не дал Кровавому Глазу пристрелить его, Галакатиона, на ягурьяхском льду. Тогда бы он ничего не знал о своих близких — кто утонул, кто замерз, кто машиной раздавлен…
Микуль, обводя взглядом жилье старика, вспомнит разговор с водителем вахтовки, на которой из нефтереченского аэропорта добирался до родной деревушки.
«Давно на Севере?» — поинтересовался Микуль.
«Три года», — ответил водитель.
«Нравится?»
«Ничего, жить можно…»
«Не собираетесь уезжать?»
«Не знаю… Может, уеду. В январе срок договора истекает…»
«Что так быстро?»
«Там, — водитель кивнул в сторону запада. — Там я уже дом построил. Дом, машина…»
«Сколько выходит в месяц?»
«Шестьсот пятьдесят — семьсот».
«Мало? Много?»
Водитель хмыкнул, с удивлением взглянул на пассажира, пояснил:
«Раньше, когда приехал, зарабатывал до тысячи двухсот рублей в месяц».[75]
Помолчал немного, потом добавил:
«Теперь не то…»
«Не то!..» — согласился Микуль и замолк.
Он знал, что коренному жителю без специальности, чтобы заработать эту тысячу, понадобится год или два. А некоторым и того больше. Под напором геологов и нефтяников поселок постепенно придет в упадок. Сначала хозяйство лишится трех оленьих стад, затем коров и лошадей. Без удобрений зачахнет овощеводство. По причине загрязнения рек-озер и неразумной вырубки лесов пойдут на убыль зверь и рыба. Это вынудит закрыть ферму черно-бурых лисиц и голубых песцов.
И все женщины поселка останутся без работы.[76]
Закроется аэроплощадка для самолетов, а пассажирские суда начнут ездить только до Нефтереченска.
Геологи переведут к себе школу-интернат. И поселок охотников-рыбаков с приписанным населением в 481 человек — 317 хантов, 129 ненцев, школьников — 131, дошкольников — 60 — останется без школы- интерната.[77] Жители начнут стучаться во многие инстанции, но — все тщетно.
Тут все взаимосвязано. Одна потеря вызовет другую, другая — третью, третья — четвертую… И так пойдет по цепочке. Живи как хочешь…
Все это припомнится Микулю в старом бараке, когда услышит стон половиц под костылем бывшего сказочника и бывшего почтового человека Сардакова Галактиона.
Все это будет позже, спустя двадцать лет, когда по соседству, в двенадцати километрах вниз по реке, вырастет Нефтереченск и геологи и нефтяники широким фронтом пойдут на Север, по нескольку раз прощупывая каждую пядь таежной земли…
…Сейчас же Курпелак Галактион вел сказку. Вел не спеша, со знанием своего дела. С паузами, с остановками. С обращением к слушателям. Демьян, как и полагается, вставлял слова «так-так», «вот-вот», «так говори», «ух, ты!». Переспрашивал, уточнял детали. А Микуль заснул с мучительным желанием дослушать сказку и записать ее, чтобы и другие могли войти в удивительный мир сказочника Галактиона.
Хозяин неторопливо вел сказку. А сказка вела за собой людей. И казалось, двигалась избушка, за ней — все селение, а за селением — вся Река. А в голове этого аргиша — сказочник, Степана-старика безногий сын Галактион.
За стенами все сильнее потрескивал мороз.
А сказка согревала. Сказка была о трудной любви со счастливым концом. И под впечатлением сказки у Демьяна живо всплыло воспоминание, ощутил то состояние счастья, которое испытал в те мгновения, когда был рядом с изумительно волнующей девушкой Мариной…
21
Шел дождь. И так же ровно и неспешно, как и мелко сеющий дождь, струился их говор.
— В лесу-то, наверное, скучно? — спросила девушка.
— Жизнь-то? — уточнил Демьян.
— И жизнь, и вообще…
— Не-ет, в поселке скучнее, в поселке хуже. Все так считают, кто на угодиях в своих селениях живет.
— Отчего так?..
— Там некогда скучать. Там все время что-то надо делать для жизни. А если не станешь делать, так в лесу никак не проживешь.
— Так много работы?
— Может, не работы, а дел. Много дел.
— Какие же это дела?
— А все разные дела. Весенние, например. Потом — летние. Осенние. Зимние. У каждого времени года свои дела…
Ну, охота-рыбалка и выпас оленей — это само собой, — сказал Демьян после паузы. — Это почти круглый год. Что еще?.. Весной обласа и лодки делают. Для лета. В это же время охота на гусей и уток. Летом рыбалка. Глину для чувалов и печей запасают. Бересту и корень кедра заготовляют. Берестой крыши кроют, а корень — для плетения. На разные инструменты делают заготовки из кедра, сосны, елки, березы, черемухи. Почти все породы деревьев нужны. Под осень люди за нарты принимаются, морды и жильники плетут. Места для зимних запоров на речушках от коряг и водорослей очищают. После, когда комар пойдет на убыль, новые дома и амбары начинают строить или старые подновляют. А зима наступит — там и вовсе некогда вздохнуть. Дни короткие — самое время охоты. Затемно выходишь из дома, а обратно поворачиваешь, когда мушку ружья «теряешь». Уже в темноте домой идешь… Это дела мужские. Но у женщины не меньше дел, чем у мужчины. Может быть, и больше. На ней — весь дом, вся одежда и обувь, да еще дети. Про дом, где не стало женщины-хозяйки, скажут: «Очага огонь погас». Недаром, видно, так говорят. Все в доме на женщине держится. Много дел у людей, живущих в своих лесных селениях. Есть еще дела утренние, дневные, вечерние, — закончил Демьян свой рассказ. — Нет времени на скуку.
— А в поселке чем хуже? Ведь жизнь легче, меньше забот…
— Нет, в больших поселках и городах наш народ еще не научился жить.
— Не научился жить?! Разве умение нужно?..
— Конечно. В лесу, в своем селении человек каждый день что-то делает. У него дело есть. А в поселке этого дела не будет. Отработает на работе, придет домой, а делать нечего.
