ближе, чем полагалось по схеме.
Подойдя, он привычно провел пальцами по перегородке. Хейди прямо-таки ощущала, как пальцы работорговца ищут щели в гладком пластиметалле. Его рука замерла. Вот оно. Хейди почувствовала невидимую вертикальную бороздку прямо под пальцами работорговца. Вместе они провели по бороздке до самой перемычки, где сварной шов был чуть шире, чем полагалось. До чего отвратно становиться одним целым с этим ублюдком!
Он позвал киборга.
Хейди переключилась на киборга. Сенсоры превратили невидимую бороздку в складочку толщиной с волос.
На той стороне мог оказаться кто угодно.
Протягивая свои клешни-захваты, киборг схватился за перегородку и потянул в сторону. Крошечная складка расширилась до трещины.
Хейди переключилась на работорговца. Нацелившись на трещину, он приказал киборгу тянуть сильнее. Глядя поверх ствола пистолета, она увидела, как перегородка расползается все быстрее. Почувствовала, как палец работорговца застыл на кнопке спуска. Первый и единственный признак нервозности.
В увеличивающейся трещине показалось девичье лицо. Голубые глаза, отрезанная бритвой челка с голубой каймой, залитые слезами щеки и уголок рта.
— Выходи! — скомандовал работорговец.
Видимый кончик губ дрогнул, но девушка не обмолвилась ни словом. Гангстер сунул ствол пистолета в трещину. Девушка сжалась в комочек, вдавливаясь в полуметровую выемку за перегородкой.
— Выходи — или стреляю.
Он не блефовал; Хейди остро ощущала готовность убивать. Она отчаянно пыталась сдвинуть его палец с кнопки, но биочип не срабатывал таким образом. Чуточку надавить, и пистолет выбросит очередь разрывных пуль, нашпиговав девушку осколками.
Панель медленно сдвинулась. Девушка, насмерть перепуганная, с пустыми глазами, так и не пошевелилась, прильнув к второй перегородке. Судя по виду, ей лет четырнадцать-пятнадцать, не больше. Просторный скафандр сидит мешком.
Удовлетворенно зарычав, работорговец схватил ее. Когда его рука сомкнулась на плече девушки, Хейди отключилась, не желая чувствовать, как его пальцы стискивают испуганного подростка.
Сигналы по-прежнему поступали, направленные прямо в биочип ее мозга, но уже с меньшей интенсивностью. Подключение — вовсе не такая уж необходимость большинство людей прекрасно живут и без этого, но иметь подключение прямо в голове... это придает некую ауру профессионализма. Сверхпроводящие соединения обостряли восприятие и экономили драгоценные наносекунды, жизненно важные для программирования 3V.
К этому времени почти весь корабль настроился на канал. Заглянув к тому типу на А-палубе, Хейди увидела, что он по-прежнему не снял наушники. Девица сидела у него на коленях: глаза закрыты, мертвенно-черные губы поджаты, голова бессильно лежит на груди нанимателя.
Хейди отключила сигнал. Пусть в ее досье появится замечание: она не позволит этой садистской мрази приходить в экстаз, питаясь страхом девчонки.
— Что вы делаете? — требовательно осведомился Де Рутер. Хейди не ответила. Пошел он!..
Подняв наркопалочку, она вдохом вернула ее к жизни, думая о девушке, пытаясь представить, что та может сделать. А в общем-то — ничего. Бедняга пропала. Скоро ее увезут за пределы системы в трюме работорговца. Космос жесток к невезучим.
— Представите объяснительную.
“Пропади ты пропадом”, — подумала она, но благоразумно не сказала этого, заметив, что сигнал на А-палубу возобновился.
Погасив палочку, она отключила биочип, встала и прошла через ворота михраба во дворик Львов. Зеленые верхушки кипарисов кивали на ветру у самой колоннады, окружавшей фонтан и мелкую чашу, поддерживаемую дюжиной глиняных львов. Андалузское солнце лило свет с синего голографического неба. Хейди уселась на одного из львов, позволяя воде литься на нее, пропитывать гаремные шаровары.
Черт, что за несчастье! Де Рутер обставил ее, сунул носом в то, чего на самом деле жаждет публика. Кому нужно искусство, когда можно получить живое действие. И какое! Реальный, невыдуманный ужас!
Она уставилась на тонкие мраморные колонны, окружавшие фонтан: голографический фасад, как и жаркое синее небо над головой, — это всего лишь способ скрыть перегородки, придать глубину и объемность псевдомиру. Реальность — иная. Реальность — это насмерть перепуганный ребенок, ставший средством развлечения пассажиров.
Но, может, Хейди преувеличивает? Возможно, у нее слишком натянуты нервы...
Звонки следовали один за другим.
Ну так что? Пусть орут, пусть сердятся, пусть упрекают Дом там, где твоя голова, а в настоящее время голова Хейди отказывалась принимать звонки.
Едва отключался кристалл в мозгу, она становилась вполне обычной женщиной. И сейчас она намерена этим воспользоваться.
Сбросив мокрые шлепанцы, Хейди стащила шаровары, окунулась в прохладную, залитую солнцем воду, очищающую, уносящую с собой ее слезы, исчезающую в скрытых палубных стоках.
Когда она сдалась и проверила звонки, оказалось, что ее вызывают к капитану, самый верный признак власти в обществе 3V — это возможность потребовать личного появления кого бы то ни было. Хейди натянула чистую накрахмаленную униформу “Орион Лайнз”, рассудив, что если не может быть счастливой рабыней, следует, по крайней мере, выглядеть соответственно роли.
Дверь каюты ушла в стену, и раскрашенные арочные проходы Ла Мескиты уступили место коридорам палубы “К”, изображавшим лето в лесу. Гигантские узловатые секвойи тянули ветви к невидимому небу. Полуденное солнце зажигало изумрудные огни в листве. Птицы порхали в густых кронах. Между стволов мелькали животные. Тропинки соединяли каюты с гостиными. Пока она шла, люди приветствовали ее широкими улыбками и криками:
— Потрясающе! Вот это шоу!
Она находила подобные знаки внимания унизительными, но все же улыбалась в ответ: в конце концов, это ее публика.
Хейди была едва ли не самым низшим чином на судне, и каждый мог донимать ее словами “нужно познакомиться поближе”. Она наслаждалась своей популярностью, чувствуя себя нужной и желанной, но сейчас ощутила, как все это приелось. Впрочем, улыбаться она продолжала автоматически. Ее работа была одной непрерывной жертвой развлечению. Все на службу забавам! Но при этом, Господи, она не желает иметь ничего общего с похищениями и убийствами!
Капитан Тейлор обитала на дереве, поскольку обзавелась воображаемым стеклянным домом на верхушке лиственного шатра на километровой высоте: любимое пристанище людей, страдающих клаустрофобией. Безбрежные просторы потрясли Хейди, едва дверь в коридор исчезла за ее спиной: воздух и пространство казались поистине безграничными. Птицы и голубые мотыльки порхали в солнечных лучах. Обезьянки весело перекрикивались в листве.
Недаром все гадали, каким образом капитану удалось пройти психологический тест, ибо несчастная состояла из одних нервов и истерик, что, разумеется, затрудняло ее общение с подчиненными. Правда, Тейлор нравились представления Хейди.
Вместо того чтобы стареть с достоинством, женщина прошла курс биоскульптуры, выбрав огненно- рыжие волосы и блестящую обтягивающую кожу без морщин: именно то, чего Хейди поклялась избегать любой ценой. Интересно, почему психически неуравновешенная, страдающая клаустрофобией женщина выбрала карьеру, связанную с путешествиями в космосе? Желание наказать себя?
Де Рутер уже был там, греховно красивый: результат дорогой биоскульптурной операции и зримый контраст с призрачной властью капитана.
— Это правда, что вы отключили сигнал в одной из гостиных А-палубы? — ледяным тоном осведомилась Тейлор.
Хейди честно призналась в прегрешении.
