Махнул я рукой и сел в угол. Наверное, Лис спятил. Потому что время совсем не для шуток.
Осмотрел я комнату. Нет, отсюда не убежишь. На окне решетка, выходит в сад. Бей стекло, кричи – никого не докричишься. Что это с Лисом?
А тот снова побегал из угла в угол и говорит:
– Я сразу понял, что ты меня разыгрываешь!
– Чего это мне разыгрывать? – говорю.
– Ни один человек в дом к иезуитам просто так не полезет. У тебя что, здесь свои люди? Когда они нас выпустят?
Нет, Лис точно, спятил. Наверное, со страху.
– Никто нас не выпустит, – говорю. – И нет здесь своих людей. Может, у тебя есть?
– Как? А обломок тарелочки кто показал, когда нас сцапали. Это же пропуск! Иначе бы сразу нам крышка!
Тут я всё вспомнил. А до этого вроде бы из головы выскочило, уж это точно, со страху.
Вспомнил про сон прошлой ночью. Как бежал вслед за мамой с обломком тарелки. Как у входа в рай показал этот обломок, и боженька пропустил. Вспомнил, как утром невзначай прихватил из кухни кусочек разбитой тарелки, а когда нас схватили показал этот осколок человеку со свечой. Ума не приложу, почему показал.
Лису я так и объяснил. Сначала он не поверил и даже заставил поклясться. Я клялся три раза. Тут Лис почмокал губами, поднял палец и сказал:
– Не иначе как чудодейственный сон! А раз так, значит, боженька нас охраняет. Не пропадём!
Тут я ещё добавил, что дон Рутилио наверняка меня узнал, но не выдал. Не знаю сам, почему.
– Ух! – говорит Лис. – Боженька нас охраняет! Точно, не пропадём!
Прошло ещё какое-то время. Мы с Лисом обнюхали все углы, но ничего не нашли интересного. Настроение у Лиса снова упало.
– А что, если боженька перестанет нас охранять?
Я говорю:
– Давай сами попробуем выбраться.
– Как же! – говорит Лис. – Видал этого урода, Кристофеля? Он тебе голову щелчком отшибет.
– Откуда ты их всех знаешь?
– Я многих знаю, – говорит Лис. – Отца Антонио видел ещё в Люксембурге, до того как сбежал. Большой человек. Разъезжает по всем странам, проверяет своих людей. Потом докладывает генералу.
– А кто такой генерал?
– Генерал – это в Риме. После бога у них вторая фигура. Молятся на него, как на солнце.
– А чего им нужно у нас, в Голландии? Жили бы в своём Риме.
– Как бы не так! Они всем миром хотят править. Я до сих пор наизусть помню: «Иезуит, подобно апостолу, должен стать всем для всех, чтобы приобрести сердца всех». Вот так, адмирал! Как видишь, и до тебя добрались. А меня-то уж точно прихлопнут, до утра недолго осталось.
– Не унывай, Лис, может, ещё обойдётся.
– Как же! – Лис вздохнул. – Сейчас обойдётся, в другой раз не обойдётся. У них на каждом углу свои люди. Видел этого Берендрехта, башмачника? Я ведь и вправду собрался у него ремеслу поучиться. А потом как-то ночью понаехали к нему гости, а среди них мой папаша незабвенный! Оказывается, и этот Берендрехт иезуит. Я, конечно, тут же сбежал. Если бы не вы, пришлось бы мне плохо.
Прошло время. Я говорю:
– Нет, надо что-то придумать.
– Была бы жабья слюна и ястребиный коготь, делать нечего, – говорит Лис. – Я знаю одно колдовство. Истолочь ястребиный коготь и с жабьей слюной смешать. Где этой штукой помажешь, сразу всё живое с дороги уйдёт. Или вот крысиный хвост, но не простой серой крысы, а зелёной, которая в Индии живет…
Тут Лис пустился рассказывать, чего ему не хватает, чтобы вырваться из дома: соку молочая, помета от курицы, которую столетним вином поили, какой-то травы дуй-дуй и даже мочки от уха мертвеца… Про всё это он болтал и сокрушался, что ничего нет под рукой.
Не знаю уж, как повернулся Лисов язык говорить про колдовство. За такие штучки на костре жгут и голову отрубают. Только я не очень-то Лису верил. Будь он хоть маленьким колдунишкой, давно бы заметил.
Так он болтал ещё долго. Я говорю:
– Может, не приедут эти Ансельмо и Эразмус?
– Приедут, – говорит Лис. – У них дисциплина железная… Интересно, куда это мой папаша подевался? Вроде его не ждут.
Я встал и сказал:
– Хватит нам, Лис, трепаться. Давай подумаем, как обмануть Кристофеля. Иначе плохо нам будет. Может, попробуем дверь открыть?
– Там их две, – говорит Лис. – Впрочем, обе они не закрыты. – При этом Лис так лениво
