– Не знаю, – сказал Лис. – Он в гёзы собирался. Может, уже здесь.
– А Эле?
– Тоже не знаю. С ним Эле была и Пьер.
Про Караколя и Эглантину Лис ничего не слышал. Тут мы принялись обсуждать затею Слимброка.
– Как думаешь, правда он знает что-нибудь про отца?
– Тю! – свистнул Лис. – Какой ты, адмирал, наивный! Да их специально учат, чем головы людям морочить. Пропавшие отцы, помершие матушки, богатые тетки с наследством – всё в дело идет. Скажут какому-нибудь сироте, что у него родители живы, тот им последнюю рубаху отдаст за одно обещание разыскать. Не ты первый, адмирал, не ты последний.
– И всё-таки, Лис, почему он раньше об этом молчал? Вдруг только недавно узнал?
– Ты что, адмирал, на самом деле хочешь меня обменять?
– Да нет, Лис, я просто вслух рассуждаю.
Тут из каюты Буазо вышли офицеры, а среди них Молчаливый. Они стали смотреть в подзорную трубу на Кирк-вее. Вдруг адмирал Буазо оглянулся и сказал:
– Вот, ваша светлость, юный голландец, который посчитал нам все пушки и мушкеты Ламмена.
Принц посмотрел на меня.
– Да мы ведь знакомы. Корнелис Схаак? Ты и в Ламмене успел побывать? Считаешь, сильные так укрепления?
– Сильные, ваша светлость!
– В лоб не возьмём?
– Возьмём, ваша светлость!
– Вот это ответ! – Принц выглядел сейчас много лучше, чем тогда в Роттердаме. Высокий, в простом тёмном камзоле, стальном нагруднике, с пистолетом за кушаком.
– Флорент, – сказал он слуге, – в моем бауле на самом дне лежит алый берет, принеси.
Флорент ушёл, а принц начал расспрашивать меня об укреплениях Ламмена. Но вот слуга вернулся, в руках ярко-красный бархатный берет, очень красивый.
– В древние времена, – сказал Молчаливый, – отличившимся храбрецам надевали на голову алый берет. Пока у меня нет другой награды, Кеес, но после войны сочтемся. Теперь же я дарю тебе этот берет, знак доблести. Не думаю, чтоб он был тебе очень велик, мне сшили его ещё в детстве. С тех пор, как видишь, вожу его с собой чуть ли не как талисман. Тем выше ты должен ценить мой подарок.
И он надел на меня алый берет, а все кругом одобрительно засмеялись.
КИРК-ВЕЕ
Над алым беретом Лис сразу стал потешаться.
– Ой, адмирал, не могу! – кричал он. – Ты похож на дятла… или нет, на гриб мухомор! Теперь ты первая мишень для испанских мушкетов, каждый захочет сшибить твою красную башку!
Я обиделся:
– А может, твою? Она у тебя всегда красная. Алый берет– это знак доблести. Так принц сказал.
Но Лис не унимался:
– Мало ли чего он сказал! Просто надоело таскать с собой молью изъеденную тряпку, вот и сунул тебе. А знак доблести, если хочешь знать, не красный берет, а синий, такой, как у меня, я давно его получил!
С этими словами Рыжий Лис вытаскивает из кармана дырявый синий берет и напяливает на себя.
– Вот! Если хочешь знать, мне этот берет подарил не твой затрепанный принц, а сам король Франции… Да ещё с королем Англии! Вместе поднесли этот берет за одно дело!
– Какое ещё дело? – уныло спросил я.
– Спасение королевских наследников, понял? Я у разбойников их отбил, тем самым спас королевский престол Франции… и Англии! Двух наследников я отбил, понял?
Всегда я удивлялся нахальству и ловкости Лиса. Ну откуда, например, взялся у него синий берет? И чего на меня накинулся? Наверное, от зависти. Во всяком случае, алый берет я решил надевать только по праздникам, иначе от Лиса проходу не будет.
А тут ещё Мудрила объявился. На маленькой лодке он чуть не волоком притащил из Дельфта пушечный ствол, собрал кучу гёзов и стал выступать:
– Друзья! Я смотрю, у вас пока только десять пушек, но и это неплохо. Я привёз вам ещё одну! Стало быть, одиннадцать. Ещё десять мы отобьем у испанцев – двадцать одна! Я договорился с одним человеком, который продаст нам ещё пять пушек. А сколько пушек в других странах? Даже в московитских землях, по нашим подсчётам, не одна. Я бросаю призыв: собирайте пушки! Человек из Кампена научит вас жить! Меняйте пушки на коров и одежду! Все пушки земли соберем в одно место и так шарахнем, что земля содрогнется, встряхнёт ваши души, и вы успокоитесь! Вы перестанете резать друг друга, рвать глотки из-за святой троицы и римского папы! Нету никакой троицы, нету римского папы, это мудрый человек вам говорит, мудрый человек из Кампена! Собирайте пушки, дети мои, чугунные головы! Нет другого средства прекратить безобразие на земле! Ура!
– Ура! – кричали гёзы и подбрасывали Мудрилу в воздух.
– Народ меня любит и понимает, – говорил Мудрила и вытирал благодарные слёзы.
