Дело кричащей женщины

предъявите эту записную книжку?

– Какую записную книжку?

– Записную книжку, которую Нора Логан передала вам вечером во вторник! – прорычал Гамильтон Бергер.

– Возражаю, принимая во внимание, что данный факт не является вещественным доказательством. Суд ведь уже постановил, что любое вещественное доказательство, как и любая другая вещь, полученная мисс Стрит во вторник вечером, некомпетентно, неуместно и несущественно до первого предъявления обвинителем и подтверждения им того, что оно как-то связано с рассматриваемым нами делом.

– Я хочу заверить суд, что она связана с рассматриваемым нами делом! – почти закричал Гамильтон Бергер.

– Мне не нужны ваши заверения, – сказал Мейсон. – Я представляю интересы подсудимого Джона Кирби. В Конституции сказано, что он имеет право на очную ставку со свидетелем и что у него есть право перекрестного допроса свидетеля. Если вы хотите, чтобы в записи дела фигурировала эта записная книжка как жизненно необходимая часть этого дела, принесите присягу и встаньте на место свидетеля. И тогда я подвергну вас перекрестному допросу и докажу, что все, что вы знаете о записной книжке, есть свидетельские показания с чужих слов.

Гамильтон Бергер попытался было что-то сказать, но потом неожиданно для себя понял, что сказать-то ему и нечего. Он долго смотрел на Перри Мейсона, а затем ретировался к Симсу Баллантайну и начал с ним о чем-то шептаться. Через какое-то время Бергер резко выпрямился, направил палец на Деллу Стрит и сказал:

– Надеюсь, вам хватит благоразумия поверить мне, мисс Стрит, что записная книжка, полученная вами во вторник вечером, непосредственно связана с убийством доктора Финеаса Л.Бэбба и является уликой, имеющей непосредственное отношение к делу «Народ против Джона Нортрупа Кирби»?

– Возражаю, – в который уже раз повторил Мейсон, – на основании того, что от свидетеля требуют сделать вывод, а также на основании того, что вопрос косвенный и требующий от свидетеля показаний с чужих слов.

– Господин обвинитель, суд принимает возражение, – констатировал судья Камерон. – Совершенно очевидно, что вы так или иначе возвращаетесь к одному и тому же вопросу. Это всего лишь ваше личное утверждение, что этот свидетель получил от Норы Логан украденную вещь, что эта вещь украдена из дома доктора Бэбба, что улика имеет непосредственное отношение к данному делу. Вы должны вначале представить доказательства того, что в действительности данная записная книжка была украдена и она относится к делу, а уже затем вы сможете задавать свидетелю вопросы касательно ее. И, совершенно очевидно, вы должны представить самое полное обоснование, прежде чем допрашивать данного свидетеля подобным образом. Суд может понять, что обстоятельства сложились таким образом, что вы можете испытывать из-за них и личное, и официальное раздражение. Но, как бы то ни было, есть лишь один логически правильный путь преодолеть сложившуюся ситуацию, и, исходя из возражений со стороны защитника, я обязан вам уточнить, что вы выбрали неправильную манеру поведения.

– Я собираюсь сражаться на этой линии, даже если это займет все утреннее заседание, – почти что выкрикнул Гамильтон Бергер.

– Очень хорошо, – фыркнул судья Камерон.

– Вечером в прошлую среду, – Гамильтон Бергер вновь обратился к Делле Стрит, – вам передали собственность, касательно которой у вас были все основания подумать, что это вещественное доказательство в нашем деле, но вы скрыли от правосудия эту улику, не так ли? Отвечайте на вопрос: да или нет.

– Протестую, – сказал Мейсон, – на основании того, что данный вопрос требует от свидетеля сделать вывод. Подсудимый в нашем деле не обязан полагаться на то, что мисс Стрит могла подумать о том, что именно она получила, исходя из предпосылки, что она вообще что-то получила. Защита в данном деле может ограничиться единственно относящейся к делу уликой, представленной в установленной законом форме, и если представлены доказательства, что она имеет непосредственное отношение к делу.

– Протест удовлетворен, – сказал судья Камерон.

– Хорошо. Мисс Логан дала вам что-нибудь во вторник вечером?

– Возражение на основании некомпетентности, неуместности и несущественности вопроса, – произнес Мейсон. – Не имеет значения, что могла получить свидетельница, пока не будет доказано, что эта вещь имеет хоть какое-то отношение к делу.

– Протест принят, – сказал судья Камерон.

И вновь Гамильтон Бергер о чем-то шепотом консультировался со своим ассистентом. Баллантайн что- то объяснял, интенсивно жестикулируя, в то время как Гамильтон Бергер, буквально полыхая от гнева, был совершенно очевидно поглощен сутью совета, который давал ему его ассистент.

– Я думаю, мне следует повторить вам, – произнес судья Камерон, – господин окружной прокурор, что суд уже объяснял вам, что у вас нет возможности доказать, что этот пункт, к которому вы все время возвращаетесь, важен по отношению к разбираемому нами делу, до тех пор, пока свидетель сам не подтвердит это собственными словами. Вы не сможете доказать обратного, основываясь на показаниях с чужих слов. Совершенно очевидно, что первым шагом в логическом, правильно построенном представлении материала будет вызов свидетеля Норы Логан.

– Очень хорошо, – согласился Гамильтон Бергер с невеселой благосклонностью. – Пока вы свободны, мисс Стрит. Я вызываю Нору Логан.

По залу прокатилась волна перешептываний, и Гамильтон Бергер, который был совершенно очевидно близок к апоплексическому удару, медленно опустился на край стола, за которым размещалось обвинение.

Мейсон подозвал к себе кивком головы миссис Кирби и, когда она подошла, сказал:

– Миссис Кирби, я хочу, чтобы вы сели здесь, рядом со своим мужем.

Миссис Кирби опустилась на стул, который пододвинул ей Мейсон.

– У кого-нибудь есть возражения? – Потом он шепотом обратился к супругам: – Теперь вот что. Пока вы оба здесь, я хочу, чтобы вы знали, что я поставил на вас в этом деле все, что у меня было. Я постарался сделать все возможное, чтобы защитить интересы вашего сына. И я продолжу защищать его интересы. Но я буду играть в карты своим собственным способом. Я…

Мейсон резко прервался, когда Нора Логан вышла к месту дачи свидетельских показаний и подняла правую руку для присяги. Она произнесла слова присяги дрожащим голосом и с большим напряжением села в кресло для свидетелей.

Гамильтон Бергер поднялся на ноги и начал допрос:

– Вы были знакомы с доктором Бэббом, пока он был жив?

– Да.

– Пятого числа, во вторник, вы были в доме доктора Бэбба?

– Да.

– Кто подвез вас к дому?

– Мистер Кирби. Он ждал меня в машине.

– Под мистером Кирби вы имеете в виду подозреваемого в нашем деле?

– Да, сэр.

– Что же произошло?

– Я вошла в дом доктора Бэбба, а затем расположилась в комнате для ожидания.

– Пока вы находились в доме доктора Бэбба, вы взяли какую-нибудь вещь или собственность без разрешения доктора Бэбба?

– Протестую, – сказал Мейсон. – Вопрос некомпетентен, неуместен и не имеет отношения к делу.

– Я думаю, – сказал судья Камерон, – что вам следует подумать над более подходящими основаниями для протеста.

– Отлично, – продолжил Гамильтон Бергер. – Я хочу спросить вас, а не получилось ли так, что, пока вы там были, вы по какой-то причине вошли в кабинет доктора Бэбба?

– Да, так и было.

– По какой причине?