– Когда вы увидели покойную, на ее теле была одежда?
– Да.
– Трупное окоченение наступило?
– Я бы сказал так: частично наступило.
– Что вы имеете в виду?
– Трупное окоченение начинается с подбородка и мускулов глотки и медленно распространяется по всему телу. Затем оно начинает проходить.
– Оно протекает по-разному по времени?
– Да. Различия гораздо более существенные, чем обычно считается. Большую роль играют обстоятельства смерти. Я знаю случай, когда окоченение наступило немедленно.
– Почему так происходит?
– Это зависит от физического, эмоционального состояния в момент смерти. Я знаю случай, когда окоченение наступило в течение тридцати минут – я имею в виду полное окоченение.
– При обычных обстоятельствах оно происходит медленнее?
– Да. Гораздо медленнее.
– Вы сказали, что трупное окоченение охватило тело лишь частично. Вы присутствовали, когда тело выносили из отеля?
– Да.
– А что можно сказать о стадии трупного окоченения в это время?
– Оно прошло.
– Что вы имеете в виду?
– Когда человек умирает, – сказал доктор Гиффилд, – мускулы еще поддерживаются. Голова может довольно заметно двигаться из стороны в сторону. Все члены бывают перекошены. Затем через некоторое время, в зависимости от обстоятельств, одеревенение останавливается, и когда это происходит, тело становится окостеневшим.
– Насколько окостеневшим?
– Очень сильно.
– А потом что?
– Затем, по прошествии некоторого времени, когда в мышцах образуется щелочь, одеревенение проходит, и тело становится более податливым.
– Теперь скажите, что вы имели в виду, когда говорили, что одеревенение может быть нарушено?
– Вы с трудом можете двигать конечности, после того как наступило одеревенение, но когда оно уже преодолено, то больше не возвращается.
– Доктор, – сказал Мейсон, – является ли фактом то, что, когда вы видели тело, одеревенение наблюдалось в правой руке, но не в левой?
– Я бы не сказал, – ответил доктор Гиффилд. – Я заметил, что левое плечо тоже одеревенело.
– Но в правой руке точно было одеревенение?
– Правая рука и плечо действительно одеревенели. Женщина держала правую руку на расстоянии около дюйма от лица, и, поскольку рука одеревенела, она осталась в таком положении.
– Спасибо, доктор, – сказал Мейсон. – Теперь я хочу задать вам еще один вопрос: может ли быть, что смерть наступила до полудня?
– Ну… – Доктор Гиффилд заколебался.
– Продолжайте, – попросил Мейсон.
– Были некоторые не совсем ясные моменты, такие, как развитие одеревенелости, жизненная активность до смерти, а также обесцвечивание левой стороны тела.
– Что это за обесцвечивание?
– Я точно не знаю. Я бы предпочел не обсуждать этот вопрос, так как, в конце концов, мы пришли к заключению, что это не так уж важно.
– Но оно было?
– Ну, я бы не назвал это точно обесцвечиванием. Оно было почти невидимым и обнаруживалось только при сильном свете. Мы решили после обсуждения, что это неважно. Неважно еще и потому, что довольно точно определить время смерти можно по содержанию кишечника.
– Вы лично исследовали содержание желудка и кишечника?
– Да.
– Вы можете определить, спустя какое время после того, как она ела в последний раз, наступила смерть?
– Я бы сказал, в течение двух – двух с четвертью часов.
– Тогда, по-вашему, она полдничала около четырех тридцати?
– Да, очевидно, так.
– Как вы об этом узнали?
– Полдник приносят в номер как раз в четыре тридцать. Принесли картофельное пюре, и остатки были найдены в желудке. Было и жаркое из индюшатины, остатки также были найдены в желудке, как и остатки других элементов меню ленча.
– Вы это, конечно, все изучили?
– Разумеется.
– И сверили с блюдами меню, что подавали в отеле «Рэдферн»?
– Да.
– Доктор, и каково же было ваше заключение?
– Заключение о времени смерти?
– О содержании желудка.
– При сравнении с присланным ленчем?
– Да.
Свидетель заколебался.
– Ну? – спросил Мейсон.
– Все же трудно ответить на этот вопрос, – сказал доктор Гиффилд. – Можно было проверить, что прислали из ресторана отеля, – индюшку с гарниром. Она также заказывала спаржу. Все это мы нашли в желудке.
– А еще что-нибудь нашли? – спросил Мейсон.
– Да.
– Что?
– Зеленый горошек.
– Но его не было в меню? – спросил Мейсон. – Этот горошек, должно быть, еще откуда-то?
– В ленч входил горошек, – уверенно сказал доктор Гиффилд. – Действительно, в меню его не было, но его, должно быть, принесли. Служащие отеля считают, что, очень возможно, они ошиблись при составлении меню…
– Она подписала чек?
– Нет, она заплатила наличными.
– Мы надеемся доказать, – сказал Эллиотт, – что составитель меню просто забыл включить туда зеленый горошек. Нет никаких сомнений в том, что все было именно так.
– Если суд считает, что здесь действительно все ясно, – сказал Мейсон, – я, с позволения суда, соглашусь с его официальным заявлением. Суд делает свои собственные выводы.
– Я пытался сократить допрос свидетеля исключительно для того, чтобы сохранить драгоценное время суда и не забивать головы присяжных заседателей, – сказал Эллиотт.
– Минуточку, – произнес судья Девитт. – Несмотря на то что вы пытались сохранить время присяжных заседателей, наступило время обеденного перерыва. Суд прерывает свою работу до десяти часов утра следующего дня. В это время присяжным заседателям запрещается обсуждать это дело с кем бы то ни было или допускать, чтобы оно обсуждалось в их присутствии, чтобы не навязывать им чужого мнения до того момента, когда они вынесут свое решение. Я уже предупреждал об этом присяжных заседателей, и, по- моему, они знают свои обязанности. Суд делает перерыв до десяти часов утра следующего дня.
