Леонид Владимиров
СОВЕТСКИЙ КОСМИЧЕСКИЙ БЛЕФ
Предисловие
Уважаемый читатель!
Все, что написано в этой книге (за незначительными исключениями, которые будут оговорены в тексте), было мне известно к 21 июня 1966 года — ко дню, когда я покинул Советский Союз с намерением просить политического убежища в Англии. В частности, к тому времени — собственно, даже еще раньше — я твердо знал, что СССР втихомолку отказался от «лунной гонки» с Соединенными Штатами и что американские астронавты, а не советские космонавты первыми высадятся на Луне. Это и многое другое было отлично известно не только мне, но и множеству моих коллег — московских научных журналистов, не говоря уже об ученых и прочих специалистах связанных с космическими полетами.
К моему удивлению, оказалось, что на Западе все предполагали как раз обратное. Самые отчаянные оптимисты, даже среди ученых, думали что Америка, если и сможет обогнать Советский Союз с высадкой на Луне, то должна для этого отчаянно спешить. По-видимому, эта торопливость, постоянная оглядка на СССР, который не сегодня — завтра запустит пилотируемый лунный корабль, и привела к тому, что программа «Аполлон» была осуществлена на год раньше намеченного, несмотря даже на катастрофу, стоившую жизни Вирджилу Гриссому и двум его товарищам. Нет сомнения, что и стоимость всей программы оказалась вследствие сокращения сроков выше, чем ожидалось. А большинство людей на Западе и в 1966 и даже в 1969 году еще было уверено, что никакая спешка американцам не поможет, и советский флаг все равно будет водружен на Луне раньше всех других.
Пораженный такой неосведомленностью, я решил немедленно написать все, что знал, и тем успокоить одних и разочаровать, вероятно, других. Но не тут-то было! Ни я, ни мой литературный агент не смогли уговорить английских издателей выпустить книгу, в которой будет написано, что СССР отстал от Америки в исследовании космоса. После первых неудачных попыток я решил объясниться с руководителем крупного, очень солидного лондонского издательства. Он меня выслушал, пожал плечами и ответил:
— Все это очень интересно, но я знаю только, что Россия первой запустила спутник, первой послала в космос человека, первой осуществила групповой космический полет и первой вывела своего космонавта на «прогулку» вне корабля. Что касается Луны, то ведь и там русский «лунник» был первым. Все, что Вы рассказываете, не меняет этих простых фактов. И если я издам сейчас Вашу книгу, предсказывающую американскую победу в «лунной гонке», то представляете, как мы с Вами будем выглядеть, если все-таки победит Советский Союз?
У меня вырвалось:
— Но это невозможно!
Издатель посмотрел на часы:
— Я боюсь, что невозможного в мире остается все меньше. Но если нечто невозможное и есть, то, поверьте моему опыту, это как раз издание Вашей книги. По крайней мере, до выяснения вопроса, кто же будет первым…
Я был тогда новичком на Западе, я поверил опыту моего маститого собеседника и отказался от намерения писать книгу. А потом, как и следовало ожидать, стартовал «Аполлон-11», за ним «Аполлон-12», героический «Аполлон-13». Разумеется, мне было досадно, что я не «вышел в пророки», но еще более досадно и странно было мне читать западную прессу уже после возвращения первых трех американцев с Луны. Квалифицированные научные журналисты и даже серьезные ученые всячески гадали, что же помешало Советскому Союзу в последний момент обогнать Америку. В журнале «Авиэйшн уик» промелькнуло сообщение о каком-то взрыве, якобы происшедшем на советском космодроме в Байконуре (юмор заключается в том, что ни в Байконуре, ни вблизи этого казахского городка никакого космодрома нет и никогда не было — советские лжецы умудряются до сих пор обманывать многих на Западе даже в этом). И сейчас же многие газеты и журналы стали всерьез писать, что, вероятно, взорвалась как раз новая сверхмощная советская ракета, готовая унести к Луне космический корабль.
В другой раз я был потрясен комментарием лондонского «Таймса» по поводу полета трех советских кораблей «Союз» в октябре 1969 года, опять-таки после посещения американцами Луны. Как известно, в этом полете не произошло с научной или технической точки зрения ничего нового. А «Тайме» взволнованно писал, что полет семерых советских космонавтов на трех кораблях, несомненно, означает некую революцию в освоении космоса — нечто такое, чем русские собираются затмить все американские достижения.
Но самой замечательной была статья в популярном французском журнале, подводящая итоги «лунной гонки». В статье говорилось примерно следующее: американцы, пожелав обогнать Советский Союз во что бы то ни стало, истерически (так и было написано — истерически) ринулись на Луну; а Советский Союз благоразумно и вовремя отказался от этого ненужного спектакля, он переключил средства на постройку полезных орбитальных станций, которые, несомненно, скоро начнет запускать.
Допустим, что в последней статье сыграл роль примитивный антиамериканизм, столь распространенный во Франции (СССР запустил что-то первым — ура СССР! Американцы что-то запустили первыми — даже если «что-то» человек на Луне — все равно ура СССР!). Но в подобных настроениях никак нельзя обвинить ни «Тайме», ни, тем более, «Авиэйшн уик». В чем же дело, почему суждения западной прессы и даже мнения определенных научных кругов о советских космических исследованиях так катастрофически далеки от истины?
Причина — колоссальный и чрезвычайно успешный блеф, который в течение добрых двенадцати лет блестяще удавался Советскому Союзу и который не мог бы иметь шансов на успех ни у какой другой страны. Даже сегодня, когда американцы летают на Луну и обратно, когда на международных выставках можно осмотреть многие элементы советского космического оборудования и сравнить с американским, впечатление о «первенстве» Советского Союза почти не рассеяно. Буду счастлив, если моя книга поможет вам хоть в какой-то степени освободиться от гипноза.
Не ищите, однако, в этой книге чего-либо «антирусского». Напротив, знание условий, в которых зарождалась космонавтика в СССР, наполняет меня восхищением перед людьми, которые вопреки самым диким трудностям, ежеминутно рискуя жизнью, довели дело до космических стартов. Многих из них я знал лично, о других хорошо осведомлен. Почти все эти люди отличаются высочайшими инженерными способностями и бесконечным энтузиазмом в работе. А отец всей советской космонавтики Сергей Павлович Королев, умерший через три дня после своего шестидесятилетия, был, без всяких сомнений, гениальным человеком и в лучшем смысле этого слова фанатиком.
К несчастью, таланты и энтузиазм блестящих ученых и инженеров непрерывно эксплуатируются советскими диктаторами в целях, далеких и от науки, и от человечности. Очень многие специалисты отлично это понимают, но, к своему ужасу, видят, что никакого выхода у них нет. Как мы скоро убедимся, сам Королев ощущал эту духовную трагедию очень сильно. Но даже он, имевший личный доступ к Хрущеву в любое время, осыпанный милостями и считавшийся «всемогущим», был совершенно беспомощен изменить положение, хотя в последние годы жизни и старался это сделать.
Главным орудием, позволившим Советскому Союзу вести космический блеф, была — и остается — всеобщая секретность, под покровом которой ведутся в СССР все сколько-нибудь важные научные работы. Секретность обеспечивается тем, что за «разглашение государственной или военной тайны» человека, независимо от занимаемого положения, отправляют в лагеря не менее, чем на восемь лет. Это — в том случае, если «тайна» разглашена по небрежности или болтливости. Если засекреченные сведения переданы кому-либо намеренно, наказание будет гораздо более суровым — до смертной казни включительно. Механизм секретности в СССР и меры ее соблюдения будут подробно показаны в одной из последующих глав. Поэтому я, к сожалению, не смогу ссылаться в моем рассказе на все источники — ведь в этом случае мои «источники», все еще живущие и работающие в грозной советской атмосфере, немедленно падут жертвами. Мне придется даже специально менять места действия, должности и нередко имена,
