телефоны.
Тимофей колебался секунд десять, а затем продиктовал свои координаты.
– Я буду дома часов в семь, сможете подъехать к этому времени?
– Да, конечно.
– Проси вознаграждение, – грохотала Розалия.
Катка отсоединилась.
– Телефон потеряла дочь Тимофея, в семь вечера я отвезу его им домой.
– Дочь, говоришь?
– Ну да, он сам так сказал.
– Ха-ха-ха! Мужик нагло врал.
– С какой стати ему врать?
– Не знаю. Возможно, здесь дело нечисто. Посуди сама, в записной книжке значится «Тимофей», так?
– Ну и?
– А теперь напряги извилины: если бы мобильник принадлежал его дочери, она бы не написала «Тимофей». У нас как-то не принято называть родителей по имени, ты не находишь? Девчонка могла написать «Папа», «Отец», на худой конец, «Батяня», но никак не «Тимофей».
Копейкина с любопытством разглядывала находку.
– Так или иначе, дело сделано, мы договорились о встрече, и я не пойду на попятную.
Свекровь плюхнулась на сиденье.
– Потом не говори, что я тебя не предупреждала.
В коттедже Розалия спустила всех собак на Наталью.
– Чем ты занималась, пока нас не было? Почему в доме так душно и пахнет кислыми щами? Ты вытерла пыль в моей спальне? На ужин я хочу рыбу! Приготовь мне кофе и овощной салат.
Не смея перечить, Наталья кивала, изредка поглядывая на встревоженную Катку.
– Ну не стой, – голосила свекровь. – Действуй.
Натали прошмыгнула в столовую, и в это самое время раздался звонок.
Ощущая слабость во всем теле, Катарина нехотя щелкнула замком, а уже через секунду ее лицо озарилось приветливой улыбкой.
На пороге стояла Изотова Маргарита Савельевна – давний друг Каткиных родителей. Последний раз Копейкина имела честь лицезреть Маргариту три года назад, когда та с помпой праздновала свой шестидесятипятилетний юбилей в одном из дорогих ресторанов столицы. С тех пор Изотова не давала о себе знать, да и Катка, положа руку на сердце, не особо горела желанием общаться с Маргаритой. Изотова принадлежала к тем людям, которые, пребывая в прекраснейшем расположении духа, забывают обо всех на свете. Им не нужны ни друзья, ни знакомые, ни родственники. Не нужны ровно до тех пор, пока не потребуется чья-то помощь. Вот тогда уж Маргарита начинала бить тревогу. Как правило, она доставала толстую записную книжку, садилась за телефон и начинала многочасовой обзвон. Звонила абсолютно всем – в алфавитном порядке. Непрестанное нытье и сетование на тяжелую судьбинушку порой затягивалось на несколько дней. А потом... Потом проблемы Маргариты Савельевны решались, и она, моментально забывая, что еще вчера рыдала горькими слезами, исчезала из поля зрения до очередного кризиса.
Похоже, сегодня Изотова вновь готова впасть в отчаяние. Достаточно только взглянуть на ее осунувшееся лицо и трясущиеся руки. Никогда прежде Катка не видела Маргариту в столь подавленном состоянии. Она, конечно же, первоклассная актриса и запросто может устроить спектакль на ровном месте, но что-то подсказывало Копейкиной, что в данную минуту у тети Марго действительно возникли трудности. Трудности не наигранные, не надуманные, а самые что ни на есть настоящие.
Пропустив Изотову в гостиную, Катка обернулась к свекрови.
– Розалия Станиславовна, вы помните тетю Маргариту?
Свекровь так скривилась, что казалось, ее сейчас вывернет наизнанку.
Осмотрев Маргариту Савельевну с ног до головы, она повела плечиком и процедила:
– Вроде где-то встречались.
Маргарита принялась целовать Катку в щеки.
– Здравствуй, Каточка, здравствуй, девочка моя. Как я рада тебя видеть. Ты хорошо себя чувствуешь, не болеешь? Дома все нормально? Все здоровы?
Копейкина запаниковала не на шутку. Интересно, какая муха укусила тетю Марго? А может, ее укусили сразу несколько мух? Судя по ситуации, их было не меньше полусотни.
– Давно не виделись, – пискнула Катарина, стараясь высвободиться из крепких объятий Изотовой.
– Верно, Каточка, давно. Ты себе даже не представляешь, сколько в моей жизни произошло перемен. Были и взлеты и падения, и горести и радости, иногда мне казалось, что я умру от счастья, а временами хотелось голову в петлю сунуть.
Розалия прошлась по гостиной и, остановившись в метре от Изотовой, выпалила:
– Дорогая, а вам кто-нибудь говорил, что ваша сумочка... хм... мягко говоря, нуждается в заслуженном отдыхе на помойке.
– Розалия Станиславовна, я вас прошу, – взмолилась Катка.
Но Маргарита Савельевна ничуть не оскорбилась. Поправив сумочку, она с гордостью возвестила:
– Вы, наверное, совсем не следите за модой, Розалия, в противном случае были бы в курсе, что в этом сезоне моя сумочка...
– Я не слежу?! Ката, ты слышала? Нет, ты слышала эти бредни? Да к твоему сведению, тетушка Марго, я иду с модой рука об руку.
– Эта сумочка эксклюзив! В моем магазине нет второсортных вещей!
Розалия насторожилась.
– О каком магазине речь?
– У Маргариты Савельевны собственный магазин женской одежды, – встряла Катка.
– Маленькая поправочка, – зазмеилась улыбкой Изотова. – У меня магазин эксклюзивной женской одежды. Только самые обеспеченные женщины могут позволить себе сделать у меня покупку.
Свекровь впала в кратковременный транс. Наконец, когда способность шевелить языком вернулась, она, заикаясь, спросила:
– Так ты не лохушка?
– Я?! Лохушка?! Да к твоему сведению, я живу в самом элитном поселке. У меня дом раз в пять больше вашего коттеджа.
Розалия рухнула на диван.
– Маргоша! Подружка ты моя! Что же сразу про поселок и магазин не сказала? Иди ко мне, дай я тебя расцелую. Ката, почему ты стоишь? К нам приехала такая гостья, а ты застыла. Скажи Натке, пусть приготовит кофе. Марго, тебе со сливками или без?
Изотова провальсировала к креслу.
– Я уже целую неделю ни есть ни пить не могу. Кусок в горло не лезет.
– А что случилось-то? – Копейкина села на подлокотник.
– Ох, Каточка, горе-то какое. Я самая несчастная женщина на свете. Как же мне тяжело.
– Тетя Марго, не пугайте меня.
Изотова всхлипнула.
– Ты в курсе, что полгода назад скончался Ярослав Игнатович?
Катарина подскочила.
– Дядя Ярослав умер? Нет, я не знала. Но... Почему же вы не позвонили?
Маргарита Савельевна поднесла к глазам носовой платок.
– Мне было чертовски больно, я в лежку лежала, никого не хотела видеть. На похороны позвала только сестру.
– От чего он умер?
– От неправильного образа жизни! Последние годы Ярослав виски ведрами пил – он превратился в заядлого алкоголика.
– А как же компания, как он ею управлял?
