Ёлка удивленно смотрела на меня, но я избегал ее взгляда, а лишь телепатировал старухе: «Ахмат и Халиль! Ахмат и Халиль!»
Ривка, гремя костями и украшениями, шагнула к Ёлке, но остановилась и довольно громко спросила:
— Ветеринар? Илана Вувос?
— Я, — подтвердила Ёлка. — Кого будем лечить?
— Вот, — Ривка открыла заднюю дверцу. — Я подобрала сбитую собаку. Ее можно вылечить?
Ёлка задумалась. Она явно не могла понять, что происходит, но, кажется, чувствовала, что ничего хорошего. Наконец, она подошла к «БМВ» и молча выволокла собаку, но не понесла ее в помещение, а положила на траву, рядом с машиной. Ясно, что она не хотела терять со мной визуальный контакт. Хорошо.
— Есть шансы, что собака выживет. Но это потребует больших усилий.
— Ну так не теряй время, — приказала Ривка, неприязненно косясь на знаменитые Ёлкины ноги.
— И будет дорого стоить, — продолжила Ёлка.
— Ну так что?
Ёлка задумчиво смотрела на старуху.
— Ну, в чем дело?! — передернула плечами Ривка.
— Ты уверена, что хочешь оплатить дорогостоящее лечение случайной собаки?
— Девочка, — сказала Ривка, дрожа ноздрями и ногой, — я уверена, что могу себе это позволить. И еще я уверена, что спешу! Забирай собаку и лечи.
Ёлка встала. Скрестила руки на груди. Она поняла, что меня хотят побыстрее увезти. Кроме того, старуха ей сильно не нравилась — это было заметно. Наверное, она увидела в Ривке пародию на себя в старости. Обе были рыжие, длинноногие, норовистые.
— Ты готова заплатить вперед? — спросила Ёлка.
— Да, черт побери! Сколько?
— Наличными?
— Я не вожу с собой пачки денег для лечения сбитых собак! Ты принимаешь «Визу»?
— Нет, — развела руками Ёлка. — Извини, но я не принимаю кредиток.
— Значит, чеком, — Ривка взяла из машины сумочку. — Ну, сколько?
Ёлка вздохнула:
— Видишь ли… Сегодня мне звонили из банка — вернулся чек старого клиента. Никогда бы не подумала, что он способен выписать чек без покрытия. А тебя я совсем не знаю… Ты ведь не из нашего города, правда? Кто, вообще, послал тебя ко мне? Кто-то может за тебя поручиться?
Ривка хмыкнула, поозиралась, словно ища, кто здесь мог бы за нее поручиться и полезла в сумочку. Я не был уверен, что она вытащит чековую книжку, а не пистолет. Ёлка, кстати, тоже следила за старухой цепко, словно была готова вспомнить чему учили ее влюбленные мастера восточных единоборств. Но ради спасения собачки, Ривка сумела обуздать и гордыню, и темперамент.
— Мне посоветовали обратиться к тебе Ахмат и Халиль, — с достоинством произнесла старуха. — Надеюсь, ты их еще не забыла?
Я облегченно вздохнул. Ёлка потрясенно смотрела на Ривку. Вероятно, она соображала, как удалось старухе вырваться из ада.
— Да! — подтверждающе кивнула Ривка. — Ахмат и Халиль. Рыжие близнецы-полицейские. Этого достаточно?
— Более чем… Я тебе сделаю большую скидку. Это будет стоить всего тысячу. Это просто цена лекарств. Разбей на столько платежей, на сколько тебе будет удобно. Хочешь зайти в дом?
— Я спешу!
— Подожди, я попробую вызвать ассистента — одной не справиться, а он уже уехал. И, как назло, кончилась смесь для наркоза. Как раз завтра с утра он должен был привезти.
Ривка заполняла чек на капоте, а Ёлка достала мобильник и громко закричала в него по-русски:
— Вова! Я знаю, что твой рабочий день закончился, но мне срочно нужен ассистент. Срочно! Приехали незнакомые люди, мужчина и женщина на двух машинах со сбитой собакой. Я не могу им отказать, их прислали Ахмат и Халиль. Да, именно Ахмат и Халиль! Приезжай быстрее — жизнь кобеля в опасности. Ой, прости, это же сука. Но тем не менее… требуется срочная рискованная операция! Возьми все необходимое для общего наркоза! — одновременно она что-то делала с собакой, наверное останавливала кровь.
Ёлка была на высоте! Я не ожидал, что она сможет действовать так четко. Даже учла, что израильские старики могут понимать русскую речь. И умудрилась сообщить Вувосу, что меня нельзя узнавать, что существует смертельная опасность и для спасения меня, «кобеля», нужно действовать быстро и решительно. И захватить с собой оружие, чтобы вырубать врага. Не понять этого Вувос не мог. Оставалось надеяться, что он появится раньше, чем Ривка погонит меня на подвиг.
Старуха уже протягивала чек. Но Ёлка мягко отвела ее руку и пояснила:
— Ассистент едет. Но собака может его не дождаться. Я без наркоза не могу одна оперировать. У нее внутреннее кровотечение, наверное разрывы органов. Нужно срочно начинать операцию, и кто-то должен держать собаку и вообще мне помогать, пока не приедет ассистент. Ты сможешь? Я скажу что делать. Ничего сложного.
— Я?! — захлебнулась Ривка. — Тут что, нет никого помоложе?
— Ну я не знаю… Не соседей же мне звать.
Ривке очень хотелось уехать. Потому что она нарушала дисциплину и мучилась от этого. Но она не могла иначе. На пульте ее управления была такая кнопка «несчастные животные», и она мигала красным. Старуха пошла красными пятнами. Метала бешеные взгляды на мою машину. Я отвечал отстраненным взором медитирующего перед полетом камикадзе — мол, все это ваши земные дела, а я-то тут при чем? Это Ривку злило. Она явно ждала, что я сам предложу свои услуги. Ага, щас. Учиться вежливо просить — никогда не поздно. Наконец, дальнозорко отстранившись от запястья, она еще раз посмотрела на часы и решилась:
— Тебе поможет этот мальчик.
Ёлка удержала равнодушное лицо и пожала плечами. Супер! Даже за Вувоса страшно. Как он только с ней справляется? Ривка тем временем подскочила и зашипела мне в окно:
— Ладно. Сделай доброе дело напоследок. Ты же все слышал? Помоги ей.
Я кивнул с кислой рожей. Старуха продолжила:
— Только учти — одно слово по-русски, любая двусмысленность, или необычный жест… и ты погубишь не только себя, но и эту женщину.
— И собачку, — вздохнул я, вылезая из машины. — Понял я, понял.
Так мы и оперировали пациентку. Ривка забилась в дальний угол, загороженный от взрывной волны письменным столом, держала правую руку в кармане, сверкала глазами, вслушивалась. Мы с Ёлкой разворачивали военно-полевой госпиталь. На первое же ветеринарное приказание, отданное по-русски, я выпучил глаза и процитировал великого реаниматора иврита, Элиэзера Бен-Иегуду: «Еврей! Говори на иврите!» Ёлка, с улыбкой психиатра, согласно кивнула.
Во время нашей хирургической идиллии, я макнул палец в сучью кровь и вывел на столе: «Я — шахид». Брови Ёлки наконец-то взметнулись. Я снова поймал момент и потыкал себя пальцем в живот. Ёлка нахмурилась. Кивнула. Неся перед собой руки в испачканных перчатках, направилась к письменному столу, за которым засела Ривка и попросила ее взять в нижнем правом ящике упаковку с новыми иглами. Старуха, извернувшись, пыталась открыть ящик левой рукой, но у нее не получалось. Ёлка изобразила нетерпение, старуха вытащила правую руку из кармана. Ёлка сразу цапнула Ривку за запястье, выкрутила, заломила, и взвыла — старуха сумела заехать ей по ступне острым каблуком.
4. Колобок
