значения. Во всяком случае, этот писатель лучше меня сумеет представить отдельные факты в их истинном свете; благодаря длительному пребыванию в Манчестере — колыбели пролетариата — он имел гораздо больше случаев изучать рабочих, чем я…»
Много стихов Веерт посвятил ирландскому народу, в том числе написанное в 1844 году стихотворение «Мэри». С волнением и сочувствием рисует Веерт прекрасный образ ирландской девушки, отдающей все заработанные ею тяжелым трудом деньги на дело освобождения родного народа от английского владычества.
Веерт рассказывает далее, как Мэри отвергает все домогания любви славных моряков, как самоотверженно она работает, чтобы накопить денег для помощи ирландским революционерам.
Пускай мой дар родной стране Как помощь поступает. Точите сабли! На огне Пусть ярость закипает! Не заглушить и в сотню лет Трилистник Типперери Английской розе!.. Свой привет О’Коннелю шлет Мэри.
Можно предположить, что стихотворение «Мэри» Веерт написал под впечатлением знакомства с женой Энгельса Мэри Бернс.
Фридрих Энгельс решил посвятить книгу о рабочих Англии всем тем, чья история, чья жизнь, безличная, как статистическая цифра, и трагическая, как цифра на безымянном трупе в городском морге, послужит основой этой книги.
Бывшие луддиты, рабочие были вдохновителями Фридриха, как и всеобщая забастовка, газеты и пророчества немецких социалистов, как Иосиф Молль и чартист Гарни.
Во вступлении к своей книге Фридрих писал:
«Рабочие!
Вам я посвящаю труд, в котором я попытался нарисовать перед своими немецкими соотечественниками верную картину вашего положения, ваших страданий и борьбы, ваших чаяний и стремлений. Я достаточно долго жил среди вас, чтобы ознакомиться с вашим положением.
…Я убедился в том, что вы больше чем просто
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Пять месяцев длилась упорная борьба в «Рейнской газете». Маркс не знал ни в чем равнодушия. С тех пор как он стал редактором этой газеты, он не только отдавал ей все силы, время, но и пытался охватить на ее узких столбцах все наиболее значительные темы современности. Еще летом 1842 года газета опубликовала несколько статей о социальных вопросах. Карл Маркс заинтересовался талантливом коммунистом портным Вейтлингом и напечатал его статью о жилищах берлинской бедноты.
Все интересовало «Рейнскую газету», и она отражала каждое движение маятника истории, особенно в немецких княжествах.
Как-то, сообщая о съезде ученых в Страсбурге, «Рейнская газета» в примечании добавила, что, когда неимущие в Германии домогаются богатства, которым владеет только среднее сословие и крупная буржуазия, это напоминает борьбу третьего сословия против дворянства в начале Великой буржуазной французской революции.
Однако этого замечания было достаточно, чтобы «аугсбургская ведьма» — «Всеобщая газета» обвинила «Рейнскую газету» в заигрывании с коммунизмом.
Маркс со свойственной ему быстротой реакции дал отпор нападкам «Всеобщей газеты», которая сама не раз печатала принадлежащие перу Гейне статьи, восхвалявшие французский социализм и коммунизм. Воевать с «Всеобщей газетой» было тем более нелегко, что она, единственная в ту пору в Германии, имела национальное и даже международное значение. Но это не могло остановить Маркса. В то время ему было еще трудно говорить что-либо по существу коммунизма, хотя он и считал его весьма серьезным явлением. «Или мы потому уже не должны считать коммунизм важным современным салонным вопросом, что он носит грязное белье и не пахнет розовой водой?» Однако Маркс не обещает читателю немедленного ответа. «Мы, — пишет он, — не обладаем искусством одной фразой разделываться с проблемами, над разрешением которых работают два народа», т.е. Англия и Франция.
Не в правилах Маркса было пользоваться оружием, которое он еще не изучил и не усовершенствовал. Он писал, что «Рейнская газета» будет решать все эти вопросы «после упорного и углубленного изучения». Труды Леру, Консидерана, Прудона й другие требуют глубокого подхода и не могут быть разобраны в порядке случайной фантазии.
Карл мечтает о том, чтобы взяться снова за книги. Столько еще вопросов не нашли ответа.
Он ищет новых путей. Но редакторская деятельность кажется ему не менее важной, оставить ее — не дезертирство ли с поля боя? Не ради ли возможности говорить с этой высокой трибуны он отбросил мысль о профессуре, разошелся со многими товарищами?!
Работа в «Рейнской газете» между тем становилась все более затруднительной. Маркс надеялся на друзей в Берлине, обещавших сотрудничать в его печатном органе.
Берлинские «Свободные», уже после отъезда из прусской столицы Фридриха Энгельса, своими скандалами, бесчинствами, глупыми выходками в кабаках, притонах, на улицах (такое поведение было частью их «программы») вызывали презрение и недоумение не только у робких филистеров, но и у тех, кто раньше готов был присоединиться к ним. Бруно Бауэр не стеснялся участвовать в бессмысленных шествиях нищих, устраиваемых «Свободными», и стал не меньшим скоморохом, нежели они. Только строгий Кеппен держался в стороне от этих шумных дебошей, кончавшихся нередко в полицейских участках.
Все эти странные бесчинства пагубно отражались на духовной и творческой деятельности «Свободных». Карл Маркс получал от них для газеты большей частью никчемную продукцию, подолгу отбирал и переделывал полученное.
Окончательный разрыв со «Свободными» совершился в ноябре 1842 года. В это время Гервег и Руге побывали в Берлине. Незадолго до этого Гервег познакомился и крепко подружился с Марксом.
В клубе «Свободных» Гервег и Руге выслушали Бруно Бауэра, который выступил с нелепыми требованиями упразднить, не считаясь с реальной действительностью, понятия государства, собственности и семьи.
Гервег попробовал уговорить Бауэра и его друзей взяться за ум и отказаться от пустозвонства. В ответ они принялись оскорблять его и высмеивать стихи Гервега. Спор между Руге, Гервегом и «Свободными» дошел до «Рейнской газеты». Маркс поддержал Руге и Гервега, и «Свободные», в частности Мейен, начали сочинять пасквили на газету.
В это же время Маркс претерпевал, как сам говорил, «ужасные цензурные мучительства», вел огромную переписку с министерством, выслушивал обер-президентские жалобы и обвинения в ландтаге, спорил с акционерами, субсидирующими газету, крайне раздраженными ее «левым» направлением.
Осенью 1842 года правительство стало еще больше придираться к газете и ее редактору, надеясь,
