вероломная, изобретательная и наглая ханжа.
– Тогда, возможно, она явилась автором всей этой комбинации?
Аделла Хастингс кивнула.
– Но с какой целью? – спросил Мейсон.
– Чтобы отомстить мне.
– Это означает, что, по-вашему, она приложила максимум усилий и разработала сложный план, чтобы разделаться с вами, верно?
– Если мне дадут срок тюремного заключения, – сказала Аделла Хастингс, – Минерва будет счастлива.
– Тут речь может идти даже о чем-то более солидном. Составлял ли мистер Хастингс завещание, когда она была замужем за ним? Возможно, он все оставлял ей?
– Да, оставлял…
– Аннулировал ли он это завещание, составив новое?
– Он говорил мне, что собирается это сделать.
– Когда он говорил?
– Через несколько дней после того, как мы поженились.
– В документе о разделе имущества, о котором говорил мне Хантли Бэннер, указывалось, что вы должны получить по завещанию Гейрвина пятьдесят тысяч долларов?
– Да, – кивнула она. – После развода с ним он, естественно, не собирался делать меня единственной наследницей имущества.
– Но старое завещание еще не аннулировано?
– Я не знаю.
– Вы бы знали, если бы он составил новое завещание в вашу пользу?
– Он мне говорил о подобном намерении. Естественно, старое завещание он не оставил в силе.
– В любом случае ваш выход за него замуж делает прежнее завещание недействительным. При условии, конечно, что ваш брак был законным.
– Естественно, он был законным. Почему вы задаете подобный вопрос?
– Это образ мышления юриста, – сказал Мейсон. – Приходится учитывать все возможные варианты. Почему ваш брак оказался столь недолговечным?
– Он… я… Гейрвин был значительно старше меня.
– На сколько лет?
– На пятнадцать.
– Он знал об этом, когда брал вас в жены?
– Разумеется.
– Тогда это не имеет никакого значения.
– Мистер Мейсон, для меня довольно болезненно вновь проходить через все это. Я была личным секретарем Гейрвина. Он женился на Минерве. Постепенно он начал осознавать, что Минерва бесстыдная, эгоистичная, расчетливая и опасная женщина. Естественно, что он начал все больше доверять мне, а я – сочувствовать ему. Я думаю, что нас обоих охватило чувство взаимной привязанности. Мы оба оказались как бы под гипнозом обстоятельств и начали постепенно осознавать, что возникла сильная взаимная симпатия. У нас развилась романтическая привязанность друг к другу. Мистер Мейсон, я не хотела бы больше говорить на эту тему. Эти страницы жизни для меня закрыты.
– Вы можете думать, что они закрыты, – возразил Мейсон, – но эту книгу откроют вновь. Эти страницы будут в центре внимания общественности, и их будут листать одну за другой. Они появятся на первых полосах основных газет города.
Она посмотрела на Мейсона с нескрываемым страхом в глазах.
– Мистер Мейсон, я иду в отель, – внезапно сказала она, вставая. – По телефону я сообщу вам, где остановлюсь.
– Как вам будет угодно, – ответил Мейсон. – Но ни в коем случае не вздумайте уехать из города или скрыться, потому что это дает в руки обвинения сильное оружие против вас. Ваш отъезд из города будет истолкован как доказательство вашей вины. Полиции хотелось бы, чтобы вы приняли какие-то меры, чтобы скрыться. Именно поэтому Трэгг не арестовал вас и не пригласил в управление полиции для снятия показаний. Под честное слово он оставил вас на свободе в городе, надеясь, что вы попытаетесь скрыться, по крайней мере уехать в Неваду. В этом случае они остановят вас еще на территории Калифорнии и под арестом доставят обратно в город, заявив, что вы предприняли попытку бежать.
– И попытка побега будет использована в суде?
– Да. Как доказательство вашей вины.
– Благодарю, что вы сообщили об этом, мистер Мейсон, – сказала она. – Я не нарушу своего слова.
Глава 6
Как только Аделла Хастингс вышла из кабинета, Мейсон повернулся к Делле Стрит.
– Позвони Полу Дрейку, Делла, – сказал он. – Попроси его сразу же зайти ко мне.
Делла Стрит набрала номер и, положив на место телефонную трубку, сказала:
– Он сейчас подойдет.
Через несколько минут в дверь раздался условный стук, и Делла Стрит впустила в кабинет Пола Дрейка.
– Привет, красотка, – сказал Дрейк и повернулся к Мейсону: – Тебе нужны какие-либо дополнительные данные о владельцах тех двух машин из штата Невада, Перри?
– Пока не знаю, – ответил Мейсон. – У меня есть для тебя более срочная работа.
– Какая?
– В ящике стола у меня был револьвер, – сказал Мейсон. – Кто-то украл его или сегодня ночью, или ранним утром, до открытия офиса. Я хочу, чтобы ты выяснил, кто украл револьвер. Мне необходимо срочно вернуть оружие на место.
– Это важно?
– Если я не получу револьвер обратно, – усмехнулся Мейсон, – меня обвинят в сокрытии улик.
– Интересно, как это можно сделать?
– Как угодно, – пожал плечами Мейсон. – Мой рассказ и рассказ моей клиентки звучат почти неправдоподобно, и если их соединить вместе, получится такая фантастическая история, в которой неглупый и обладающий юмором окружной прокурор наделает столько дыр, сколько нет и в швейцарском сыре.
– Смею тебя заверить, – сказал Дрейк, – что такой окружной прокурор есть и в полной готовности только ждет подобную возможность.
– Да, есть, – подтвердил Мейсон.
– У тебя имеются какие-нибудь идеи? – спросил Дрейк.
– Я думаю, – сказал Мейсон, – что револьвер украл человек, который был хорошо осведомлен о том, что он собирается делать. Мне не хотелось бы этого говорить, Пол, но у меня есть серьезные подозрения, что моя клиентка Аделла Хастингс имеет к краже определенное отношение. Очевидно, она была здесь и взяла револьвер.
– Что наводит тебя на подобное предположение?
– Во-первых, она знала, где лежит револьвер.
– Если у тебя есть оружие, – заметил Дрейк, – его можно хранить только в двух местах – либо в сейфе, либо в ящике стола.
– Я знаю, – ответил Мейсон, – но нет никаких следов, что здесь в кабинете что-то искали.
– Нет никакой необходимости перетряхивать все. Если бы я искал оружие, то в первую очередь заглянул бы в верхний правый ящик стола.
– Я не думаю, что здесь работал профессиональный взломщик, – заметил Мейсон. – Кажется, замки не повреждены. Кто-то, очевидно, вошел сюда или ночью, или рано утром. Вечером в здание никто не может войти, не зарегистрировавшись в журнале, который находится у вахтера, и, не указав, кого он хочет посетить и время прихода. При выходе из здания посетитель также должен проставить время и расписаться.
