имея на руках ордер на арест, мы можем вскрыть этот пакет в ближайшее время, и его содержимое, надеюсь, внесет кое-какую ясность в ситуацию – особенно, если в бандероли окажется дневник убитой. Дело в том, что один из знакомых Агнес Берлингтон утверждает, что она вела дневник, который хранился в одном из ящиков шкафа. Во время обыска мы не нашли никакого дневника, так что вполне возможно, что в этой бандерольке мы и найдем исчезнувший дневник… Вы понимаете, что все это значит, Мейсон? – Трэгг повернулся к Эллен Эйдер. – Вы не хотите сделать никакого заявления относительно этой посылки, мисс Эйдер?
– Нет, не хочет! – ответил вместо нее Мейсон.
– В таком случае она может сказать, посылала ли она что-нибудь на свое имя и когда? – поменял формулировку вопроса Трэгг. – Мы ведь имеем эту бандероль и знаем, кто писал адрес на ней. В течение ближайшего часа мы познакомимся и с содержимым пакета.
Эллен Эйдер бросила на Мейсона испуганный взгляд.
– Мисс Эйдер вообще не будет делать никаких заявлений, – твердо заметил Мейсон.
– Для нее же хуже, – предупредил Трэгг. – Пресса может расписать все в невыгодном для нее свете…
– Суд общественности нас мало интересует сейчас. Нас заботит только жюри присяжных… И давайте играть в открытую, лейтенант. Есть определенные причины, по которым мисс Эйдер не может ответить на ваши вопросы. Кроме того, у нее есть основания хранить свое прошлое в тайне – основания чисто личного порядка. А если она начнет отвечать на вопросы, оно неизбежно всплывет на поверхность. Отсюда следует, что на вопросы моя клиентка отвечать не будет и вообще не произнесет ни слова.
– Я могу понять вашу позицию, – кивнул Трэгг. – Но в таком случае все это дело целиком ляжет на ваши плечи… Впрочем, вы, наверное, этого и хотите. С другой стороны, личная жизнь мисс Эйдер все равно всплывет на поверхность… Я имею в виду конкурс красоты в этом маленьком городке Кловервилле и все такое прочее…
– Почему? – спросил Мейсон.
– Потому что об этом уже знают в полиции, и, боюсь, это известно уже и прессе. Я не хочу сказать ничего, что бросило бы тень на вашу клиентку, но в конце концов улики есть улики, и, кроме того, имеется еще свидетельница Максин Эдфилд, которая даст полиции весьма ценные показания в отношении мотивов убийства. К тому же она может поставить под сомнение утверждение Эллен Эйдер о том, что та имеет сына от Хармена Хаслетта, который оставил после себя двухмиллионное состояние. Все эти факты неизбежно всплывут на поверхность, когда речь зайдет о причинах убийства, и я буду весьма удивлен, если мисс Эйдер не побоится прокомментировать их, когда они дойдут до общественности.
– Мисс Эйдер нет надобности комментировать что-либо!
– В таком случае объяснения придется давать вам как ее адвокату.
– Как ее адвокат, я тоже не обязан давать какие-либо объяснения.
Трэгг пожал плечами:
– Что ж, значит, будем играть в молчанку. Вы, конечно, оба понимаете, что мы заинтересованы раскрыть это дело. Но мы не желаем, чтобы вокруг него поднялось много шума. И если мисс Эйдер может ответить нам на вопросы, мы будем рады выслушать ее объяснения, проверим факты, о которых она сообщит, и, если все окажется действительно так, мы не станем ее больше задерживать.
– Мы оба с вами отлично знаем, – бросил Мейсон, – что вы все равно не сможете ее отпустить до тех пор, пока дело не будет решено в судебном порядке. А все эти слова вам нужны для того, чтобы заставить ее говорить.
Трэгг усмехнулся:
– Что ж, Мейсон, я больше не буду делать никаких попыток. А вам, мисс Эйдер, придется проехать вместе с нами. Кстати, хочу заметить, Мейсон, что попытка послать компрометирующие материалы по почте говорит сама за себя. Конечно, сейчас я не выдвигаю никаких обвинений, но вам следует знать, что эту бандероль мы обязательно вскроем. Я буду очень рад и за вас и за вашу клиентку, если в ней не окажется дневника Агнес Берлингтон, но боюсь, что именно его мы в ней и найдем. А теперь, мисс Эйдер, если вы будете так любезны и проедете с нами в полицейское управление, мы выполним там все формальности по возможности быстро, конечно, при условии, что вы измените свое решение и дадите объяснение своим поступкам. Если вы согласитесь дать нам толковое объяснение, мы с радостью вас выслушаем.
– Никаких объяснений не будет! Ни толковых, ни бестолковых, – ответил Мейсон. – Мы будем пользоваться своим правом – хранить молчание. Кроме того, я хочу пять минут поговорить со своей клиенткой наедине, лейтенант. Может быть, вы подождете в холле? После этого вы можете везти ее в управление.
– Переговорить с ней вы можете и в управлении, – ответил Трэгг.
– После того, как вы сделаете запись в регистрационной книге… Конечно, если вы мне отказываете в разговоре с моим клиентом…
– Вы не так меня поняли, – поспешно произнес Трэгг. – Я не хочу ставить вам никаких препятствий, Мейсон. Во избежание осложнений. Значит, вы просите пять минут?
– Да.
– Я даю вам это время, – ответил Трэгг и с саркастической улыбкой вышел из комнаты.
Мейсон повернулся к Эллен Эйдер:
– В этой бандерольке дневник Агнес Берлингтон?
– Да.
– Где вы его нашли?
– В верхнем ящике бюро.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Итак, вы побывали у нее, нашли ее мертвой, обыскали комнаты и забрали дневник?
– Да.
– Револьвер не находили?
– Нет.
– У вас самой есть револьвер?
– Почему вы об этом спрашиваете?.. Да, есть.
– Какой?
– «Кольт» 38-го калибра.
– Где он сейчас?
– О боже мой! Откуда я знаю? Где-то дома. Мне кажется… Ой, нет, вспомнила! Я дала его Уайту. Он хотел поупражняться в стрельбе… Выезжал за город с девушкой… ну, и поскольку он очень хороший стрелок, хотел покрасоваться перед девушкой…
– А что он потом сделал с револьвером? Отдал обратно?
– Нет, он еще у него, если он не… О боже!
– Ну что там еще? – спросил Мейсон.
– Теперь я все вспомнила! Он сказал мне, что положит его в отделение для перчаток моей машины.
– Вы не знаете, Уайт уже сделал это?
– Не знаю, но думаю, что да.
– И значит, когда полиция осматривала вашу машину, она могла обнаружить револьвер?
– Думаю, что могла.
Мейсон сказал:
– Если окажется, что роковая пуля была выпущена из этого револьвера, вас уже ничто не спасет. Присяжные не будут сомневаться в предумышленном убийстве.
– Мне кажется… Вы думаете, я вела себя глупо… Да, мистер Мейсон?
– Вы правильно оценили свои действия, мисс Эйдер. Вы пытались поступить как можно умнее, но вышло наоборот. – И адвокат открыл дверь в холл.
– Вам понадобилось всего три с половиной минуты, – дружески подмигнул Трэгг.
– Вот и хорошо, – хмуро ответил Мейсон. – Полторы минуты возвращаю вам в порядке сдачи.
Глава 15
