Только пообещайте, что, когда бы я ни пришла к вам с просьбой, вы ее выполните. Обещаете?
– Конечно, обещаю, Машенька! Все, что в моих силах!
– То, о чем я попрошу вас, будет в пределах ваших возможностей, это я гарантирую. Вы когда дежурите?..
– Я удивился, но сказал ей точное время моего пребывания в гостинице, – рассказывал Антон Феде. – В обмен на это она продиктовала мне пять цифр, но ни одного листка бумаги, чтобы их записать, у нее не нашлось.
– А ты, надеюсь, не достал из кармана разорванную записку?
– Нет, я про нее совсем забыл. Пришлось записать на руке. Представляешь, она своими тонкими пальчиками взяла мою ладонь и сама записала на ней номер. А почему тебя так волнует записка?
– Да как тебе сказать... Скажи, а не показалось ли тебе странным, что эта девушка так заинтересовалась твоей работой? И особенно тем, что ты можешь входить в VIP-отделение? И то, что она выяснила график твоей работы? Все это вкупе тебе ни о чем не говорит?
– Ну... – задумался Антон. – Пожалуй, только о том, что она воспользуется моей помощью в рабочее время.
– Ну да, это бесспорно. А она уже ушла?
– Да, ушла сразу после нашего с ней разговора. Сказала, что ее дежурство уже закончилось.
– А ты что сделал?
– Пошел к тому дежурному врачу. Поговорил с ним, ничего особенного не узнал. Он был уже довольно сонным. Ну а потом я вернулся сюда.
– Покажи-ка мне тот номер, который она тебе написала, – попросил Федя.
– Ты смотри, – напрягся Антон. – Я ее первый увидел.
– Не сходи с ума! – успокоил его Федя. – Звонить я по нему не собираюсь. Слушай, – сказал он, изучая ладонь Утконесова, – а ведь номер-то зюзюкинский!
– То есть?
– Ну конечно. И как ты сразу не заметил, ума не приложу. Ах, ну да, ты же местный. Вот скажи, на какие цифры начинаются все номера в Калошине?
– Их несколько, – Антон немного подумал. – На тринадцать, четырнадцать, шестьдесят один. Еще есть, кажется, на сорок.
– Ну вот. А зюзюкинские номера начинаются на пятьдесят три, пятьдесят четыре, восемнадцать и двадцать восемь. Это все номера телефонных станций. Может, и еще какие есть, но вот этот, видишь, начинается именно на пятьдесят четыре.
Антон внимательно рассмотрел руку и сказал:
– Да, точно. Кстати, ты мне напомнил, что пора бы переписать номер на какую-нибудь бумажку, а то скоро он уже совсем сотрется.
– Давай-давай. Хотя мне кажется, что номер неверный.
– Как неверный?
– Ну... как бы тебе объяснить, – Феде было немного обидно за Антона. – Она ведь не дала тебе код города. И, если я не ошибаюсь, не предупредила, что номер не местный?
– Ну да!
– Значит, она продиктовала тебе номер наобум, чтобы отвязаться. Или чтобы иметь возможность что- нибудь от тебя потребовать.
– Я по нему позвоню! – загорелся Антон. – Сегодня же позвоню и докажу, что ты не прав! Хотя ты и ужасно убедителен.
– Мне жаль, Антон. Но ты обязательно еще встретишь симпатичную девушку.
– Слушай, – Утконесова осенило, – а ведь если она так хочет воспользоваться моими услугами... А вдруг она и есть та самая преступница, которую мы ожидаем?
Именно эта мысль пришла в голову Феде с самого начала, но теперь он деликатно помалкивал, давая Антону возможность самостоятельно во всем разобраться. А у того мысли били ключом:
«Это значит, я разговаривал с преступницей и даже не заподозрил ее. Вот, черт! Ну ладно, она ведь еще придет, тут-то мы ее и поймаем. А если не придет? Да нет, она же собиралась. Нужно сделать вид, что я ничего не заподозрил... А вдруг это не она? А, знаю что делать!»
– Что ты надумал-то?
– Да очень просто. Я же помню ее имя и фамилию. Нужно просто узнать, работает ли в больнице такая медсестра.
– Да, пожалуй, это будет самый простой вариант. Если, конечно, до утра она не появится сама, – согласился Федя.
– А если появится, то возьмем ее с поличным! – злорадно добавил Антон. – Ладно, сколько у нас там натикало?
– Начало второго.
– Куча времени до появления моего дражайшего братца. Крутов спит, юная подозрительная Мария испарилась, так что можно спокойно посидеть и обсудить сложившееся положение.
– Только сначала я попрошу у охранников кофе. А то что-то спать хочется.
8
– Ну что, теперь можно и обсудить положение, – довольно сказал Веня, когда курсанты улеглись на мягком сене.
– Я есть хочу, – жалобно промямлил Леха.
– Можно подумать, я не хочу. Однако решение этой проблемы временно откладывается.
– На неопределенный срок?
– Почему на неопределенный? До темноты. Поскольку есть нам нечего, придется позаимствовать немного еды на деревенских огородах.
– Ты воровать предлагаешь? – изумился Леха.
– Тоже мне воровство. Неужели же жители деревни не захотят спасти от голодной смерти представителей власти? Да это их прямой долг! Просто мы не будем их беспокоить, а сами возьмем все, что нужно. Но это позже. Чтобы не травмировать нежные души сельских жителей, мы сделаем все ночью. А пока у нас есть чем заняться.
– А может, нам что-нибудь купить?
– Ага! В том самом магазине, который с пяти часов вечера закрыт. Если очень хочешь, можешь оставлять на месте каждого сорванного помидора монетку.
– А вы обратили внимание, как он старался нас выпроводить из деревни? – спросил Дирол.
– Кто? – не понял Леха.
– Леха, ты что, все еще о еде думаешь? Ну, Крутов, конечно!
– А может, нам его и послушать? Скоро будем в городе, там везде можно поесть.
– Ага, и упустить преступника? – возразил Дирол. – Не зря он нас выгонял, боится.
– Да, и это не единственный его просчет в разговоре с нами. Он, наверное, решил, что мы ни на что не способны, вот и забыл про осторожность. Слишком уж настойчиво советовал уехать из Копылки. И еще один раз он здорово напрягся. Помнишь, Дирол, ты что-то такое ляпнул.
– Ничего я не ляпал. Просто сказал, что кубок могут найти на помойке.
– Наверное, для него в этом кроется какой-то скрытый смысл. Понять бы только какой... Но ясно одно – на душе у него неспокойно.
– Да, я тоже обратил внимание, как он замялся, а потом справился с собой, – вставил Леха.
– Как думаешь, почему?
– Ну, в принципе, это вполне понятно. Ему просто неприятно, что кубок может быстро найтись. Ведь из- за этого пострадает Илья Крутов.
– Вот-вот, но он-то не расстроился и не огорчился. Он так на меня посмотрел, словно искал подвох. Как будто я что-то знаю и стараюсь его подловить. Знать бы только, что я знаю...
– Может, он видел этот кубок на какой-нибудь помойке? И не заявил об этом, чтобы отсрочить конкурс. Вот и волнуется теперь, – предположил Леха.
– А знаете, я склонен думать, что он не врал нам, когда говорил, что не знает, где находится кубок, –
