Священник окинул мысленным взором все, что знал о современной ситуации, и еще раз пришел к выводу, что да, кое в чем он виноват, но не настолько, чтобы тратить на его поиски столько усилий. И вообще, священника можно было банально вызвать стандартной повесткой в местное РОВД. Он пришел бы.
Но эти парни предпочитали действовать иначе, в обход местных ментов. А значит, либо что-то нечисто, либо, что всего вероятнее, вся эта операция изрядно противоречит интересам Усть-Кудеярского РОВД. Ни то, ни другое батюшку не устраивало.
Он просидел в камышах до самого вечера, искренне радуясь, что отправил Олюшку с Мишанькой да Катерину с матерью к Анзору. А затем сполз вниз, на дно оврага, и прокрался по нему в сторону цистерны. Потому что единственным человеком в округе, с которым он мог хоть как-то посоветоваться, был Санька.
Он подобрался к самой цистерне, тихо и аккуратно ступая, поднялся по стенке поросшего камышом оврага наверх и сразу же увидел... Стрелку. Кобыла стояла у горловины автоцистерны, вытянув шею и явно сторожа сидящих в ней двух чужаков, как кошка стережет мышь, а собака – кошку.
– Стрелка, пошла вон! – тихо скомандовал он.
Кобыла оглянулась, потянула ноздрями воздух и явно обрадовалась. Она бочком-бочком начала двигаться к отцу Василию, сразу же подставляя ему шею, чтобы почесал.
– Не сейчас, Стрелка, потом! – отогнал ее священник и кинулся к горловине.
Заглянул внутрь: тихо, темно... но человеком пахло.
– Санька, ты здесь? – позвал он.
– Батюшка? – обрадовался Санька и тут же понизил голос. – Я уж думал, чужой кто заглянул. Вы к нам? – А к кому же еще?!
Отец Василий оперся на края горловины, перекинул свое огромное тело через край и с жутким грохотом ввалился внутрь.
– Да тише вы, – недовольно пробормотал кто-то из угла Сережиным голосом.
– Это что, вместо спасибо? – удивился священник. – Я его, можно сказать, от смерти спас, а он на меня голос повышает?
– Оне сегодня не в духе, критические дни, понимаешь, – пошутил Санька. – Ну, а как вы? Рассказывайте.
– А что рассказывать? – улыбнулся отец Василий и сразу же понял, что в этой кромешной тьме его улыбки все равно никто не увидит. – В бегах я, ребята.
– И вы тоже?! – чуть не хором поразились потенциальные родственники.
– А чему вы удивляетесь? – язвительно спросил священник. – Ну-ка, Санька, скажи мне, где твои браслетики лежат?
– Не помню, – честно признал Санька.
– А я тебе скажу: в кухне на столе. Ни ты не убрал, ни я про них так и не вспомнил.
– А мои в сарае... остались, – тихо сказал Сережа.
– И что после этого обо мне милиция может подумать? Как, по-вашему?
– Я что-то не понял, а при чем здесь милиция? – спросил Сережа.
– А при том, что днем в моем доме был обыск, а теперь засада, как минимум из шести человек.
Парни подавленно замолчали.
– Что-то холодно у вас! – пожаловался отец Василий.
– А вы присаживайтесь к нам, – отозвался Санька. – У нас тут неплохо и даже тепло, вот только еды нет.
Отец Василий на ощупь нашел Саньку и потрогал, на чем он сидит. Материал показался знакомым.
– Это ваше, – удовлетворенно просветил отца Василия Санька. – В зале на диване лежало... Я сбегал, пока вы в храм ходили...
– Иранское покрывало? – как бы желая удостовериться, что не ошибся, поинтересовался отец Василий.
– Наверное...
– То самое, которое за двести баксов?
– Я не знаю... – испуганно протянул Санька. – Я, блин, торопился, что было, то и взял.
Священник вздохнул, попросил у господа прощения за внезапную вспышку корысти и гнева и присел рядом с Санькой. Покамест это было наилучшим, что он мог сделать.
Постепенно они привыкли к тому, что их уже трое, а жрать пока все равно нечего, и начали разговаривать. Сережа большей частью молчал и о своей роли в работе местного ОБНОНа, а значит, и о причинах своих проблем с Гравером не распространялся, а вот Санька рассказал все, что думает.
– Смотрите, батюшка, что у нас получается! – воодушевленно шептал он. – Кто-то нас с вами подставил. Так?
– Так, – подтверждал священник.
– Но считать себя настолько крутыми яйцами, чтобы нас кто-то хотел так подставить, было бы глупо. Верно?
– Верно, – соглашался священник.
– Значит, мишень находится выше. Или в патриархии, или в местном РОВД. Логично?
Это действительно было логично. Санька вообще рассуждал здраво и быстро. Он совершенно правильно просек взаимосвязь между действиями местного авторитета Гравера и парней из областного УВД. И Гравер, и милиционеры, по сути, били по одним мишеням, но вот понять, чем связаны между собой Роман, священник и тот же Санька, было непросто.
– Я так думаю, Гравер на область давно работает, – вслух размышлял Санька. – Сколько раз мы его цепляли, думали, вот еще немного – и возьмем! Но как только областное начальство что-нибудь узнает, так все летит к эдакой матери. Нет, они нас, конечно, хвалят, вот только застукать эту сволочь с поличным никак не удается.
– А не говорить им ничего нельзя? – поинтересовался отец Василий.
– Макарыч пытался, так ведь они там, наверху, интересуются! Какие планы по борьбе с организованной преступностью да каково качество оперативных разработок?! И попробуй не отчитаться! Вы думаете, почему Макарыч влетел? Он решил две операции одновременно разработать: одну для нас, а вторую наверх, для виду...
– И что произошло?
– Стуканул кто-то. Из своих же. Вот теперь в бочке сижу. Как Диоген. А уж как там Макарыч, даже и не знаю...
– Отстранили Макарыча, – сообщил отец Василий. – А сегодня ему еще и в догонялки в центре города пришлось играть: как привязалась белая «Волга», так хрен отвяжешься!
– Вот говорил я ему: Андрей Макарович, – хлопнул себя по коленкам Санька, – не торопись меня выкидывать! Не во мне все дело! Но у него же звание! Возраст! Опыт! Как же он может у такого пацана, как я, на поводу пойти?! Да ни за что! Ну, и получил, что хотел, в оконцовке...
– Батюшка, а батюшка... – позвал священника Сережа. – А у вас ничего поесть нету?
– Дома есть, – вздохнул отец Василий.
– Дома и у меня есть, – осуждающе проронил Сережа, и священник подумал, что такого балованного молодого человека он еще не встречал: прям вынь ему и положь!
– Ты в армии служил? – поинтересовался отец Василий.
– Не, у меня отсрочка... – лениво отозвался Сережа.
– Тогда все понятно! – почти хором подытожили разговор Санька и священник и тихо засмеялись.
Они проболтали почти до утра, а к четырем прижались один к другому, завернулись роскошным иранским покрывалом, купленным за двести долларов, и принялись засыпать. И, конечно же, это оказалось почти бесполезным занятием: ночной холод и свежесть были слишком мало похожи на привычный уют домашних постелей.
