– А тайно?..
– Без благословения родителей? – наклонил голову отец Василий.
– Ага! Как в восемнадцатом веке...
– Ты же взрослый человек, Катенька, – покачал он головой. – И принимаешь вполне взрослое решение... Давай уж будем ответственными до конца! Хотите венчаться? Очень хорошо! Крещение для Александра, если он не крещен; исповедание грехов и причащение таинств для обоих; благословение родителей; справка из загса, и я вас повенчаю.
От этого перечня молодые приуныли. Но только на секунду.
– Я крещусь, – твердо заявил Санька. – Хоть сейчас.
– Это серьезное решение, Саша, – заглянул ему в глаза отец Василий и увидел, что они очень серьезны.
– Когда прийти? – спросил Санька.
– Приходите через три дня, молодой человек, – улыбнулся священник. – И почитайте для начала Новый Завет господа нашего Иисуса Христа. Пройдемте со мной, я вам дам.
Он пришел домой взволнованный, словно сам пытался тайно обвенчаться; долго не мог уснуть, ворочался, и тогда Олюшка обняла его и прижала к своему теплому, сдобному телу.
– Что с вами стряслось, батюшка?
– Ты представляешь, Олюшка, молодые у меня есть, повенчаться тайно хотят! – прошептал он. – Без ничего, как есть! Без благословения и даже без справки из загса...
– Так повенчайте...
Священник недовольно заворчал: от кого, от кого, но от своей половины он такого непонимания самых основ его служения никак не ожидал.
– Я б за вас и без справки из загса, и даже без благословения пошла б, – зарылась лицом в его бороду попадья.
– Нашла с кем сравнивать! – усмехнулся отец Василий. – Мы – это особый случай!
– А почем вы знаете, что они – не особый? – резонно возразила жена. – Про то один Господь знает...
«А может быть, и впрямь я напрасно так переживаю?» – задумался вдруг отец Василий, но тут же себя одернул. Слишком уж непростая семейная ситуация складывалась; тут, как на минном поле: не туда ступил, и все! И не только ему, как священнику, будут неприятности; неизвестно, как и для самих молодых обернется... Один Роман Григорьевич Якубов чего стоит!
Санька пришел через три дня, точно в назначенное время.
– А я и крестного отца привел! – радостно разулыбался он.
Отец Василий глянул на одетого в новенькую камуфляжку, при всех регалиях «крестного» и улыбнулся: это был тот самый милицейский чин, который чуть ли не скакал от радости, когда Санька взял Сережу Якубова.
– Андрей Макарович Пасюк, – протянул крепкую, словно из металла отлитую ладонь для пожатия милиционер и сдержанно хохотнул. – Так сказать, предводитель местного РУБОПа.
Отец Василий пожал протянутую руку и улыбнулся лейтенанту.
– В твоем возрасте крестные родители необязательны, – поставил он Саньку в известность. – Ты достаточно взрослый, чтобы...
– Ниче-ниче! – протестующе выставил ладони вперед Андрей Макарович. – Пацан сирота, без родителей, а так хоть одна родная душа в Усть-Кудеяре появится...
Отец Василий только развел руками: такое душевное отношение людей друг к другу всегда радовало его. И поэтому он без долгих рассусоливаний, с полной самоотдачей провел Саньку через отречение от сатаны и обещание Христу, с огромным воодушевлением произнес великую ектенью, помазал воду и крещаемого елеем и приступил к собственно крещению.
Санька был необычайно серьезен, и это тоже радовало священника. Что таить, случалось отцу Василию сталкиваться и с вовсе негодным поведением крещаемых, особенно парней. Он понимал, что такой у них, видно, возраст, и все равно довольно сильно расстраивался. Но на этот раз все было иначе: раб божий Александр действительно был внутренне готов к этому великому таинству.
– Я рад за тебя, Саша, – не выдержав, произнес он, когда все завершилось. – Теперь следующий этап. Исповедание грехов и причастие... Три дня не курить, не выпивать...
– Да я и не курю, – улыбнулся Санька.
– И пить мы пока не собираемся, – поддержал его Макарыч.
– Вот и молодцы, – похвалил их обоих священник.
Сразу после крещения Андрей Макарович заторопился на службу, а Санька, горя желанием поговорить со священником о Катерине и предстоящем рано или поздно венчании, задержался. Они вышли из нижнего храма и потихоньку направились к выходу.
– Что она от меня скрывает, батюшка? – спросил он, когда они вышли за ворота.
– Знаешь, Саша, лучше она расскажет это тебе сама, – покачал головой священник.
– Тайна исповеди? – по-своему понял его лейтенант.
– Нет, дело не в этом, – покачал головой отец Василий. – Но будет лучше для вас обоих, если никаких утаиваний у вас просто не будет с самого начала. И не потому, что я что-то разболтал; просто она должна быть на сто процентов уверена в правильности того, что делает.
Санька опечалился: отсутствие стопроцентной уверенности Катерины в правильности выбора угнетало парня изрядно. Солнце уже скрылось за стенами домов, но до вечерней службы время еще оставалось, и они шли по бегущей в горку мимо храма неширокой, сумеречной улочке и молчали. Отец Василий не торопил события и ничего не навязывал, он понимал, что иногда важнее просто помолчать.
Из проулка вынырнули две фигуры.
– Стоять! – хрипло скомандовал один, и священник моментально отметил, что на лица этой парочки придурков натянуты черные женские чулки.
Отец Василий и Санька, словно братья-близнецы после многих лет совместных тренировок, приняли почти одинаковые стойки, готовые отразить любую агрессию.
Но боя не получилось.
Санька рванулся вперед первым: молодость и задор взяли свое. Одним рывком он сорвал с одного чулок, из-под которого рассыпались в разные стороны черные курчавые волосы Якубова-младшего. И в следующий миг раздался хлопок. Санька пошатнулся, и оба нападавших помчались прочь.
– Санька! – кинулся к лейтенанту отец Василий. – Куда?! Куда попали?! – и сразу же увидел, что он и сам уже весь в крови.
Священник подхватил Саньку на руки, бегом перетащил под уличный фонарь и сразу все понял: пуля вошла в предплечье, и оттуда толчками хлестала кровь. «Артерия!» – охнул он и опустил Саньку на землю.
– Да все со мной в порядке! – вырывался Санька, словно не замечая, что заливает собственной кровью все вокруг.
– Лежать! – рявкнул священник, в два приема вытащил из собственных брюк ремень и принялся перетягивать руку.
– Вот... козел... этот Якубов! – теряя окончания слов, прерывисто выдохнул Санька. – И ведь... вышел, гад, на свободу... в тот же день! Почему так бывает, батюшка?
«Дотащить бы тебя!» – сокрушенно подумал отец Василий. Кровь приостановилась и уже не хлестала этими жуткими толчками, но все еще шла, и весьма обильно. Он закрепил ремень, взвалил Саньку на плечо и бегом помчался в райбольницу – мешкать было нельзя.
– Ну, я его достану! Клянусь! – прохрипел Санька.
Он еще пытался что-то сделать, как-то сползти на асфальт, чтобы пойти самому, но силы покидали его ежесекундно.
«Не дотащу!» – внезапно перепугался отец Василий.
