выдержать-то точно не удается. Но мой «Москвич» все проглатывает!
– И какой же выход? – с интересом лейтенант смотрел на вьющийся змеевик, один конец которого был впаян в бочку, а другой – заправлен в узкое горлышко бутылки.
– Да ну как, – дед помялся. – Вот литр этой дряни зальешь, и с него только можно граммов сто бензина получить. Это ж все отработанное уже, никому не нужное. Это я уж так. Там ведь и вода, и мазут. В основном же все повыпаривалось, так, по мелочи выходит. Дед, можно сказать, балуется.
– Это что получается, бочку столитровую ты набираешь, да? И с нее получаешь аккуратно десять литров?
– Да, все так! Вот дедушка сходит десять раз с двумя ведерками к озеру, сольет их к себе в багажничек, там у меня емкость уже приспособлена, приедет сюда, перельет – и через день у него двадцать литров бензинчика. А разве плохо? Я ведь на пенсии. Бизнеса с этого никакого, а для себя можно.
Лейтенант разглядывал градусник, торчащий из бочки, и дул губы:
– А куда ж остальное деваешь?
– Хе, – старик ухмыльнулся, – а для остального у меня печка. Если мне вот надо баньку стопить или дом зимой обогреть, думаешь, углем топлю или дровами? Не-ет, сынок, мазутом! И жил я, и не думал, что когда- нибудь закончится лужа-то моя...
Пока лейтенант выяснял, каким образом регулируется температура нагрева исходной смеси, Валетов и компания стояли, облокотившись на четырехкубовую бочку, и рассматривали ухоженный двор деда.
– А дед-то жирует, – глядя на розы, сообщил свое мнение Резинкин.
– Да, – Валетов достал сигарету, отобрал у Резины коробок спичек, чиркнул, закурил и лихо выбросил непотушенную спичку в бочку. – А чего ему не жировать? Он, видишь, кулак! Если он бензином торгует, то у него денег немерено.
– Да ну, – отмахнулся Простаков. – Какие тут с этого деньги?
– Да ты чего! – вытаращил глаза Валетов. – Он со своей установкой, наверное, сто литров в день гонит. Это круче, чем на самогоне.
– Сто литров, – не поверил Леха, – не может быть.
К солдатам пришаркал дед и следом за ним Мудрецкий.
– А вот, лейтенант, гляди. Вот это вот та самая бочка, в которой я мазут и храню.
Прежде чем Валетов позволил собственным глазам вылезти на лоб, он инстинктивно пригнул башку. Огромная ладонь просвистела у него над теменем и хлопнула по железке.
– Ты, придурок, мать твою! – заорал Резинкин, отскакивая от бочки.
– Что такое? – не понял лейтенант.
– Да он туда незатушенную спичку выкинул!!!
– А-а! – закричал дед и понесся прочь от возможного эпицентра взрыва.
– Да нет, это с тридцать секунд назад было, – успокаивал всех Фрол. – Не волнуйтесь, не волнуйтесь! Вон пускай здоровый посмотрит, там ведь ничего не горит.
Леха подчинился лейтенанту и проверил: спичка благополучно потухла в верхних слоях жидкости.
– Сделаем следующее, – сообщил Мудрецкий, когда вернулся старик. – Уменьшим температуру нагрева для того, чтобы получить более качественную смесь.
– Да нет, надо книжки почитать вначале, – запротестовал старик.
– Ничего, все будет нормально, – успокоил лейтенант. – Получим не сто граммов с литра, а пятьдесят, но качественного. Это я уверяю. Я все точно помню.
Дед хотел было спорить с молодым, но в конечном счете решил подчиниться. Перспектива получить более качественный бензин, который, по заверению лейтенанта, мог подойти не только для его четыреста восьмого «Москвича», но и для современных иномарок и за который можно было бы получать неплохие деньги, очень даже его обрадовала, так как его обещали привлечь к перегонке всего имеющегося озера. У Стойло-хрякова в голове уже роились грандиозные планы.
Об иномарках Мудрецкий думал во вполне конкретном направлении. Если он полученной смесью заправит «Ауди» подполковника, и та поедет, то это будет просто замечательно. Ему, может быть, премию денежную дадут за находчивость!
После разговоров перешли к делу. И уже к трем часам дня было получено пять литров отличного, по понятиям лейтенанта, бензина, который можно было бы заливать в любой движок, и он потянет – сто пудов!
– Ну что, дед, попробуем? – размахивая в воздухе пластиковыми бутылками с горючкой, интересовался у деда Федота Мудрецкий.
Хозяин супил брови, выставляя себя непонимающим:
– Это как это?
– А вон сейчас у тебя «Москвич» стоит, – продолжал мягкую атаку лейтенант. – Посмотрим, как она – справляется или нет.
– Ты чего? Все кольца, клапана мне пожжешь! – начал возникать старый.
Но Юре удалось убедить деда в том, что с одной-двух минут работы ничего с его машиной не случится. Зато потом – горы песка и еще несколько десятков литров горючки! Разве это плохо? Старик мялся, но в конечном счете позволил залить в машину только что полученный продукт.
Раза с третьего некогда гордость российского автомобилестроения завелась и, тихонько урча, стояла во дворе.
– Ну что, может, прокатимся? – тер ладони лейтенант, открывая двери. – Мужики, прыгайте!
– Э, да вы чего, да вы куда?!
– Так надо же проверить, – не отставал лейтенант.
– Ладно, тогда я за руль сяду. – Дед выгнал Резинкина с места водителя. – Все же моя машина!
Витьку пришлось открывать ворота. Газанув легонько, дед взвизгнул от удовольствия:
– О как прет! Ну ты подумай! Лейтенант, ты прав, пусть больше в отходы уходит, зато какой бензин, а!
Ворота были закрыты, и все нефтяники расселись по местам.
– Ну, сейчас рванем! Дед, давай!
И дед дал. Включил первую, затем вторую, машина легко разогналась, и старик стал даже немножко нервничать:
– Ох, смотри как тянет! Прямо вот чувствуешь, как мотор из-под капота вырывается! Это же сколько дури?! О как! – У старика горели глаза. – Машина как заново родилась!
– Так что, может, на трассу выйдем? – подначивал лейтенант, которому ради спортивного интереса хотелось узнать, сколько же из этого четыреста восьмого можно выжать спустя тридцать пять лет после его дня рождения.
Машина ревя вышла на трассу. Пятидесятисильный движок показывал чудеса. Несмотря на то что кабина была забита мужиками, машинюшка шла довольно резво.
– Давай, дедуль, туда-сюда пару километров для пацанов!
Пассажиры пооткрывали стекла, расселись поудобнее, расслабились в машине. Дед, довольный полученным продуктом и слаженной работой двигателя, легко вошел в горку и пошел вниз.
– О-о! – Машина разогналась до восьмидесяти километров, и дед покрепче сжал баранку и начал притормаживать.
– Да ладно, – толкнул его в плечо лейтенант. – Давай посмотрим, до ста дойдет или нет под горку-то. Чего бояться?
И они посмотрели. Машина разогналась до сотни, гора к этому времени как раз закончилась, началось пологое плато, по которому ровненько-ровненько бежала асфальтовая ленточка. Машина шла девяносто пять – девяносто, потихонечку начала снижать скорость, но, не желая уменьшать удовольствия, дед взял да и вдавил акселератор вниз до отказа.
Раздался грохот и скрежет. Двигатель вместе с передними колесами покинул капот и начал существовать в пространстве отдельно от металлического кузова. Разогнавшись, силовой блок унесся вперед, оставляя скрежетать основную часть кузова по асфальту и заставляя перепуганных пассажиров схватиться друг за друга или же за приборную панель.
Дед продолжал сжимать в руках баранку, глядя через лобовое стекло, как с грохотом уносится вперед
