— Я доложу, — наконец проговорил он, направляясь наверх по лестнице.
Федору пришлось ждать на солнцепеке еще минут десять, прежде чем он смог попасть во внутренние залы дворца. И вот теперь он стоял перед Ганнибалом, облаченным в свою любимую черную с золотом кирасу, который прохаживался вдоль стола, уставленного яствами и кувшинами с вином. Неожиданный штурм не смог перебить аппетит главнокомандующему, но Чайку он не спешил пригласить к столу, как раньше. Вместо этого пуниец встал и сам начал измерять пространство шагами, разглядывая мозаичный пол.
— Что-то ты не слишком торопился, — сказал Ганнибал, подходя к огромной двери, что вела на балкон, с которого открывался отличный вид на бухту Тарента, — я заметил, как пришвартовался корабль, и ждал гонцов раньше. И все же я рад тебя видеть.
— Пришлось заглянуть домой, немного привести себя в порядок, — неумело соврал Федор, окинув взглядом свою грязную амуницию, — ведь я давно не был здесь и не знал, к кому на прием тороплюсь.
Эта грубая лесть, конечно, не смогла обмануть Ганнибала, но сделала свое дело. Он лишь ухмыльнулся и не стал начинать расспросы о Юлии, сменив тему разговора.
— С каких это пор. Чайка, ты стал беспокоиться о том, что я подумаю о твоем облачении? — проговорил пуниец, выходя через открытую дверь на балкон и жестом приглашая гостя последовать за собой, — мы уже давно знаем друг друга и такие мелочи не должны смущать тебя. Ты, вероятно, слишком долго общался с карфагенскими сенаторами, для которых парадное платье важнее рваных доспехов. Для меня все по-прежнему не так.
Чайка невольно вздрогнул, приняв ответный упрек и намек относительно его пребывания в Карфагене, о котором пуниец не должен был знать. «А может быть, уже знает? — проскочила досадная мысль в голове бравого командира. — И все, что я собираюсь ему рассказать, ему известно? Шпионов у Баркидов в столице должно быть не мало».
Ганнибал остановился у ограждения, устремив взгляд единственного глаза в сторону прибрежных вод, где курсировали римские квинкеремы. обстреливая укрепления бухты из своих орудий. Грохот сражения и крики доносились даже сюда.
— А что до моего нового титула, на который ты так прозрачно намекаешь, — вновь заговорил он. не оборачиваясь, — то, назовись я хоть царем всего Обитаемого мираэто не помешает мне общаться с моими военачальниками. Армия. Чайка, всегда была и будет моей главной опорой, а ее офицеры моими боевыми товарищами.
«Кто бы сомневался», — не смог сдержать улыбки Федор, проследовав за своим покровителем. Честно признаться, такой ответ был ему по душе, даже если пуниец и лукавил. Но Федор действительно не первый день находился рядом с этим человеком, а кроме того, уже был глубоко втянут в интриги Баркидов, чтобы понимать, — без опоры на армию у него действительно ничего не выйдет.
— Говоришь, ты едва проскочил под носом у римлян? — уточнил Ганнибал, продолжая рассматривать сражение, которое уже перекинулось на стены. Легионеры в некоторых местах смогли вскарабкаться на укрепления и даже захватить одну из башен. К счастью, не из тех, что управляли цепью. На остальных участках защитники не позволили кораблям подойти так близко, чтобы высадить пехотинцев на стены.
— Мне повезло, — кивнул Федор, тоже присматриваясь к разраставшемуся сражению, — у нашего сицилийского корабля оказался отличный капитан. Мы даже успели потрепать парочку римских квинкерем.
Несмотря на реальность прорыва, Ганнибал казался абсолютно спокойным. На помощь к защитникам уже двигались внушительные силы пехотинцев Атарбала. Кроме того, с десяток квинкерем направилось к выходу из бухты, с явным намерением отогнать римлян подальше от стен и дать им бой на воде. Ганнибал не собирался просто отсиживаться в крепости.
— А что сейчас происходит вокруг? — спросил Федор, бывший не в курсе последних событий. — Наслышан, пока я был в Испании и Африке, здесь произошло много изменений.
— Все в порядке, — ответил Ганнибал, отлично поняв вопрос Чайки, — верные мне силы удерживают половину Италии и почти всю Сицилию, да это ты и сам видел. Мы готовимся к новым сражениям, но римляне до сих пор не рисковали переходить в наступление.
— Кто же тогда эти вояки? — позволил себе усмехнуться Федор, кивнув в сторону римских легионеров, которых защитники Тарента то и дело сбрасывали со стен, но они с упорством рыжих муравьев продолжали карабкаться наверх по лестницам.
Наверняка кто-то из тех, кого разослал повсюду Марцелл, для того чтобы беспокоить меня в моих же владениях. Он сейчас вновь управляет флотом и старается досадить мне.
Ганнибал перевел взгляд со стен на лицо Федора и добавил:
— У Рима сохранился большой флот, а большая часть моих кораблей находится в Испании и Африке. Флотоводцев не хватает. Поэтому море даже вокруг моих берегов сейчас неспокойно.
Море сейчас везде неспокойно, — проговорил Федор, вспоминая свое путешествие из Италии в Испанию, а оттуда, с небольшой задержкой на берегу, в Африку и обратно. — Они хотят захватить город?
— Скорее просто напомнить мне, что Рим еще жив, — отмахнулся Ганнибал, — никаких сухопутных приготовлений вокруг Тарента нет. Все легионы, способные атаковать меня, заняты охраной Рима и подступов к нему. Но не будем больше об этом.
Ганнибал развернулся спиной к морю и наш иец сделал жест, приглашавший Чайку к столу.
— Этот приступ отобьют без нас, — сказал он, возвращаясь в зал и усаживаясь в кресло, — а нам е тобой есть что обсудить и без этого малозначительного сражения. Марцелл явно просчитался, думая меня испугать. Зря только погубил столько легионеров.
Ганнибал взял свою наполненную вином чашу и кивком предложил сделать то же самое Федору, мгновенно позабыв о римлянах. Так словно их и вовсе не существовало. А Федор поймал себя на мысли, что Ганнибал, как и подобает стратегу, замыслившему большое дело, просчитывает свои ходы на много месяцев вперед. Для него этот внезапный штурм не более чем досадное недоразумение, которое, впрочем, тоже вписывается в ту картину передела мира, которую он себе нарисовал уже давно.
Наполнив самостоятельно свою чашу — слуг при таких разговорах Ганнибал не терпел, — некоторое время Чайка молчал, не зная с чего начать свой рассказ. В голове роились всякие беспокойные мысли о судьбе Гасдрубала и его армии, где он оставил своих друзей, о Карфагене и сенаторах, которые теперь стали врагами. А Ганнибал не торопил его, наслаждаясь вином, словно на свете не было более важного дела, чем отпробовать прекрасного греческого вина во время штурма города. Но Федор задумался надолго и Ганнибал все же решил подтолкнуть его к разговору.
— Ну, как поживает мой брат, ведь ты доставил письмо? — заметил он таким тоном, словно речь шла о простом сообщении, доставляя которое Федор совершил увеселительную прогулку по морю.
— Доставил. Затем мы вместе с ним отплыли в Африку и высадились в Нумидии с большой армией, перед которой, казалось, никто не устоит, — выдавил из себя Чайка, решив не растекаться мыслью по древу, а сразу перейти к сути. — Хотя, когда я говорил с Магоном, он пытался уверить меня в обратном и сказал, что судьба Баркидов уже решена.
— Ты говорил с Магоном? — брови Ганнибала поползли вверх, от неожиданности сообщения он даже перестал пить вино, едва не поперхнувшись. — Мой брат настолько доверился тебе, что послал на переговоры?
— Не совсем так, — пробормотал Федор, отпивая пересохшими губами глоток вина и размышляя о том, не слишком ли он прямолинеен в вопросах политики. — Гасдрубал послал меня за подкреплением, что прибыло вслед за нами из Испании и высаживалось на побережье. А там меня захватили люди сенатора и вывезли в Карфаген. Стек пор я не видел ни вашего брага, ни его армии.
— Но тебя все же не казнили как изменника, — заметил на это пуниец, быстро уловив суть и тем самым подтверждая все, что рассказал Федору сенатор Магон, — значит, тебе удалось бежать?
— В тот день, когда сенатор Магон удостоил меня последнего приема, еще никто не знал о том, что… — Федор на мгновение умолк, подбирая слова.
— О том, что я перестал подчиняться сенату и объявил себя независимым властителем, — помог ему Ганнибал, — о том, что я стал главным врагом старого Карфагена.
— Да, — кивнул Федор, — об этом не знал никто… включая меня.
