Я проглотил пирожок в два захода, моментально определил:

– Алевтинины, – и примерился к следующему. – Быстро ты, тезка, к женщинам в доверие втираешься.

Колобок проглотил кусок пирожка, гордо сказал:

– Я очаровательный. Чай верни.

– Ладыгин! Срочно в диспетчерскую! – рявкнул громкоговоритель.

– Уже в пути!

Наказав Колобку оставить мне хотя бы один пирожок, я помчался в диспетчерскую.

– Что? Срочный вызов?

– Нет, – Алевтина была не в духе. – Тебе звонят. Некто Полковников Юрий Николаевич.

– Кто-кто?

Сообразив, о ком идет речь, я с трудом удержался, чтобы не расхохотаться.

– Ладыгин слушает.

Чехов говорил тихо, почти шептал.

– Нужна срочная помощь.

– Понял. Перезвонить можешь?

– Попробую.

Я назвал номер другого телефона, не задействованного на приеме звонков от страждущих помощи граждан, и успел подбежать к аппарату как раз в тот момент, когда тот разразился первым звонком.

Удостоверившись, что звонок предназначен мне, я сообщил:

– Можешь говорить спокойно.

– Не могу, – прошептал Чехов. – Меня тут обложили. Придумывай что угодно, но мне отсюда пора сматываться. Без твоей помощи не смогу.

Я вынул ручку, прямо на ладони написал ориентиры, куда ехать, сказал:

– Уже, кажется, придумал. Услышишь сигнал – выходи.

Чехов прошипел:

– Сигнал-то какой?

– Не перепутаешь, – пообещал я.

Первым делом я устремился в комнату отдыха, зашептал Колобку на ухо:

– Слушай, тезка, вон ту юную особу очаровать сможешь?

Колобок оживился.

– А она вкусно готовит?

– Не знаю, вряд ли, – честно сознался я. – Но позарез надо сделать так, чтобы на следующий вызов я поехал без нее.

– Я попробую, – пообещал Колобок, жалобно попросил. – Забери свой пирожок, он меня смущает.

Затем, жуя на ходу пирожок с непонятной, но обалденно вкусной начинкой, я помчался уточнять очередность выездов бригад на вызовы. Подгадав время так, чтобы по следующему адресу отправились мы, я позвонил в диспетчерскую и противным голосом сообщил, что с неким очень уважаемым гражданином случился, кажется, эпилептический припадок, а находится гражданин по такому-то адресу. Внимательно выслушав наставления Алевтины, какую помощь мне следует оказать пострадавшему до приезда «Скорой помощи», я промямлил что-то невразумительное на предмет своей личности и, донельзя довольный собой, положил трубку. Тотчас загремел громкоговоритель:

– Ладыгин! На вызов!

Заглянув в комнату отдыха, я узрел Колобка, с интересом досматривающего приключения вампиров, и Инну, спящую на диване глубоким сном. Ее хорошенькая головка покоилась на подлокотнике, а учебник девушка использовала в качестве подушки.

– Пришлось ей спеть колыбельную, – коротко пояснил Крутиков.

Я недоверчиво рассмеялся, тихо сказал:

– Ты хотел интересный вызов? Эпилептический припадок. Это, кажется, по твоей части? Только быстро, машина ждет.

Колобок стремительно помчался к выходу, по своему обыкновению тут же засыпая меня вопросами:

– Кто пострадавший? Пол? Возраст?

– Да ты его знаешь, – сообщил я невозмутимо. – Чехов.

Столь опрометчивое заявление было с моей стороны полной ошибкой. Те несколько минут, что заняла у нас дорога, я потратил на то, что втолковывал Крутикову суть своего плана. Кое-как уразумев, что эпилептический припадок полковника – не более чем плод моего воображения, Колобок никак не желал спокойно выслушать, какая роль в плане отводится именно ему, а беспрестанно возмущался циничностью моей насквозь прогнившей душонки. Когда терпение мое иссякло окончательно, я обратил свое внимание на Степаныча, а Колобку посоветовал пообщаться на предмет цинизма с ментом, хотя и на пенсии, Чеховым.

Степаныч, который к этому времени уже понял, что вызов не совсем обычный, быстро сообразил что к чему, ухмыльнулся и пообещал:

– Не волнуйся, Владимир Сергеевич, сделаем все по высшему разряду.

Вадик со Славиком получили инструкции через окошко, погоготали, уточнили некоторые детали и дали клятвенное обещание немедленно забыть обо всем, что увидят или услышат.

О своем приближении к проулку мы оповестили заранее всех, имеющих уши и находящихся в пределах досягаемости дикого завывания сирены. Звуковое оформление дополняли «мигалки», а за несколько метров до въезда в проходной двор Степаныч врубил еще и дальний свет, ослепив при этом недоуменно озирающуюся компанию молодняка, о которой предупредил меня по телефону Чехов.

Общий ажиотаж немедленно усилили «двое из ларца», по недоразумению переодетые в санитаров. Вадик со Славиком, еще до того, как машина успела полностью остановиться, выскочили из кузова и, придав физиономиям окончательно зверское выражение, решительно направились в сторону «отдыхающих», поочередно выкрикивая:

– Кто пострадавший? Свидетели есть? Ты что видел? А ты? Куда? А ну, назад! Свидетелем будешь!

Оглушенные и ослепленные «отдыхающие» под решительным натиском санитаров медленно сдавали позиции. Свидетелями не хотел быть никто. Не знаю, чем развлекался молодняк, но опустевший пятачок перед домом был девственно чист: ни обычных в таких случаях пивных бутылок, ни банок или сигаретных пачек.

Я мысленно поаплодировал Славику и Вадику и подумал, что если не задастся их медицинская карьера, то работу по душе и по способностям они найдут всегда. Хотя бы у бывших коллег Чехова.

Крутикову я велел пока оставаться в кабине, планируя использовать его в крайнем случае, как тайное оружие. Степаныч, следуя моим указаниям, мотор не глушил и готов был в любой момент рвануть с места в карьер.

Я обошел машину сзади, всмотрелся в темноту двора. Меня одолевало любопытство. Вообще-то двор был частично освещен даже двумя фонарями – одним с проулка, другим со стороны улицы. Но после яркого света фар темнота во дворе казалась почти непроницаемой. Наконец я увидел черный силуэт, выскользнувший из приоткрывшейся двери какой-то постройки. Дверь закрылась. Некоторое время фигура еще возилась около нее, затем бесшумно начала приближаться. Я сделал знак, что, мол, все чисто, можно выходить. Фигура в ответ бурно зажестикулировала. Я чуть было не открыл рот, чтобы попросить Чехова объяснить нормальным языком, чего ему надо, но подумал, что он собственноручно меня за это придушит. Не совсем, конечно, а так, для профилактики.

Смысл жестов до меня все-таки дошел, я подбежал к кабине, шепнул Степанычу:

– Давай чуть вперед.

Сметливый Степаныч проехал вперед ровно настолько, чтобы дверцы кузова оказались как раз напротив притаившейся фигуры. Едва Чехов оказался в кабине, Степаныч выключил сирены и коротко просигналил. Вадик со Славиком расстались с ролью головорезов в белых халатах крайне неохотно. Компанию «отдыхающих» к тому времени они уже приперли вплотную к фрагменту заборчика, на который обычно крепят дорожные знаки типа «Объезд» или «Ремонт дороги». Был ли знак на этом заборчике, не знаю, но за ним явно угадывалась яма.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату