Она взяла его за руку и пошла вперед.
— А по озеру опять на ручках? — спросил он.
— Хорошо… — Она помолчала. — Интересно, что ему понадобилось ночью в гробнице?
Монастырский сторож
Однако в эту ночь побывали в монастыре не только Тася и Волошин.
Джейк Бельский с первых же дней обратил внимание на старого монастырского сторожа, а разговор на берегу озера окончательно укрепил в нем уверенность, что старику, может быть, кое-что известно о книжном кладе Грозного. Но, прежде чем попытаться вызвать деда Антона на откровенность, бывший князь решил узнать о нем как можно больше. Он отправился к директору музея Анышеву и убедил его дать разрешение просмотреть личные дела «некоторых сотрудников». «Мне хочется узнать, кто из них был связан с монастырем до революции», — пояснил он, обдавая директора серией простодушных помаргиваний.
Когда Стрелецкий в сопровождении Таси и Волошина ушел, Джейк Бельский отправился в канцелярию, уселся за чей-то письменный стол и раскрыл личное дело сторожа музея Антона Николаевича Белова. Уже через несколько минут внимание его привлекла пожелтевшая от времени справка, написанная выцветшими чернилами. Приглядевшись, князь достал лупу и поднял скоросшиватель к лампе. То, что он обнаружил, поразило его. Он тихо свистнул, сел и задумался.
Затем он решительно вырвал справку из скоросшивателя, аккуратно сложил ее и сунул в бумажник.
— Кто бы мог подумать? — тихо произнес он. — А впрочем, может, это и к лучшему…
Уложив папки с личными делами на прежнее место, Джейк погасил свет и отправился в гостиницу.
Кортец в своем номере уже поджидал его. Расставив на столе банки со шпротами, с зернистой икрой, тонко нарезанную буженину и ломтики лимбургского сыра, он осторожно вытаскивал пробку из бутылки с массандровским портвейном.
— Ага! Товарищ Богемский! Вы пришли вовремя! — воскликнул он по-французски, потирая руки от удовольствия и с вожделением глядя на стол. — Не кажется ли вам, душа моя, что этот стол сервирован не хуже, чем мой круглый столик в Париже?
— Да, месье, — вежливо согласился Джейк. — Здесь не хватает только одного…
— Чего?
— Не «чего», а «кого», месье… Мадлен!
— Мадлен!.. Это что за намеки? Садитесь лучше к столу и выкладывайте, мистер Шерлок Холмс, что обнаружили вы в конторской келье этой Пармской обители.
— Я сделал сенсационное открытие, месье Кортец, — спокойно сказал Джейк, продолжая стоять.
Кортец посмотрел на него с любопытством:
— Какое?
— Сейчас я помою руки и расскажу вам все, месье.
— Держу пари, что вы открыли какую-то тайну! — воскликнул Кортец. — Это написано на вашем мраморном челе.
— Да, месье, вы угадали…
— Арабы говорят: «Если ты хранишь тайну, она твоя пленница, если ты не хранишь ее, ты ее пленник».
— Сейчас я умоюсь, месье, и мы вместе с вами станем пленниками одной любопытнейшей тайны, — сказал Джейк и вышел из комнаты.
Через пятнадцать минут он уже сидел с Кортецом за столом.
— Итак, какую тайну открыли вы, душа моя? — спросил Кортец, любовно разглядывая фужер с пламенным и ароматным вином.
Джейк равнодушно сказал, словно речь шла о самом обыкновенном деле:
— Я узнал, что дед Антон, древний сторож Сиверского монастыря, не кто иной, как мой родной дядя.
Кортец поставил фужер и озадаченно поглядел на своего молодого соратника:
— Простите… Я вас не понял, Джейк. Повторите…
— Разбираясь в документах сотрудников музея, — тоном участника делового совещания объяснил Джейк, — я нашел вот эту справку…
Он вынул из бумажника пожелтевшую бумажку и передал ее Кортецу.
— Как видите, месье, эта справка выдана более тридцати лет назад каким-то вологодским домкомом гражданину Белову Антону Николаевичу… По этой справке нынешний сторож «дед Антон» был когда-то принят на работу в монастырь-музей, — пояснил Джейк.
— Ну, и что же? — с недоумением разглядывая справку, спросил Кортец.
Джейк подал ему лупу:
— Рассмотрите внимательно имя и фамилию…
Кортец прищурил один глаз и с минуту глядел на справку. Наконец он поднял глаза на Джейка и сказал:
— Подчистка…
— Да… Имя «Антон» явно переделано и, скорее всего, из «Платона», а фамилия «Белов» здесь была длиннее. Думаю, что «Бельский». Отчество то же, что и у моего отца, — «Николаевич»…
Кортец привстал. Он не был лишен способности удивляться, но в эту минуту его состояние скорее напоминало столбняк, чем удивление.
— Князь Платон Бельский?… Тот самый?…
— Думаю, что тот самый… Вам дать воды, месье?…
— А вам?
Джейк взял фужер с вином и сказал с улыбкой:
— А я, пожалуй, от радости, что нашел родного дядю, выпью вина!
Кортец заговорил нетерпеливо:
— Перестаньте ломать комедию, Джейк! Этот оперный князь-мельник меня серьезно всполошил.
— А меня нет. Я убежден, что это именно он, соперник моего отца и такой же охотник за книжным кладом, как и мы. Если это так, значит мы с вами, месье, приехали туда, куда надо.
— Но он уже пошарил тут до нас! В его распоряжении было тридцать лет! — раздраженный спокойствием Джейка, прорычал Кортец.
— Он мог шарить здесь сто лет, месье, и ничего не найти. План тайника был в руках у моего отца, а не у него…
— Вот как! — насмешливо воскликнул Кортец. — А вы не забыли, что он про Годунова сказал?
— Я расшифровал это так: он слыхал все наши разговоры по-французски, он знает, зачем мы приехали сюда, и хочет нас выпроводить. Князь Платон не потерял еще надежды найти здесь тайник Грозного…
Кортец в раздумье зашагал по комнате. Остановившись у окна, он долго смотрел на высокую крепостную стену монастыря, уходившую вдаль из-за березовой рощи сиверского «Парка культуры и отдыха».
— Это опасный человек, Джейк, — заговорил он наконец. — Такой же опасный, как и профессор Стрелецкий… Я думаю, что мы должны установить с ним контакт, а затем как-то избавиться от него…
— …а заодно и от Стрелецкого… — подсказал Джейк.
— Джейк! — строго сказал Кортец. — У вас часто появляются дельные мысли, очень дельные… Но если бы вы могли не делиться ими со мной… Вспомните ваше обещание в Париже… Я хотел бы быть в стороне от некоторых ваших… э… весьма необходимых мероприятий. Вам двадцать пять лет, а мне за пятьдесят, и даже один год тюрьмы для меня будет моим последним годом…
