себя лом, а другой въехал прапору прямо между глаз. Голова дернулась назад, а затем тело тихо обмякло.
– Что ты сделал! – негодовал Валетов, кружась вокруг неподвижно лежащего тела.
– Он ничего не вспомнит, – Леха взял прапорщика за ноги и рывком забросил на гаражи. Тело гулко ударилось.
Валетов подошел и поднял банку с огурцами.
– Так вот ты какой – разбой на дорогах.
– Девятнадцатый, – прошептал Фрол. – И от фонаря далеко. Мы в тени.
– И чего мне делать? Замок ломать?
– Слушай, ты есть хочешь?
– Хочу.
– Ну так нечего рассуждать.
Вставив лом в дужку замка, Леха навалился на образовавшийся рычаг всей своей массой.
Бздриньк.
– Йес! – воскликнул Фрол, отскакивая в сторону, чтобы не получить падающим на асфальт замком по ногам.
– Уф, – выдохнул Леха.
– Неужели тебе тяжело?
– Есть немного, – пожаловался Простаков, но товарищ не слушал. – Так, теперь внутренний. С ним тяжелее.
– Если Большебобов узнает, нам конец.
– Перестань. Каким образом? Поддень вот тут и выворачивай дверцу.
Щель действительно имела место быть. Для того чтобы раскурочить дверь, Простакову пришлось попотеть. Он кряхтел и упирался, но после каждого захода дверь неминуемо давала слабину.
Со скрежетом и лязгом разрывая оказавшиеся на беду слабыми металлические листы, Простаков отодрал дверь от внутреннего замка, оставшегося висеть в ушах на собственных мощных выдвижных штырях.
Один за другим грабители влезли в гараж.
– Ни фига себе, у него «БМВ»! Какой-то сраный командир роты, – возмущался Фрол, подлезая под машину и спускаясь в погреб. – Чего встал, давай за мной.
Внизу Валетов быстренько начал обследовать полки.
– Огурчики, помидорчики, а вот перчики, не хочешь?
Леха стоял, как истукан, с ломом в руках и ныл:
– Пошли быстрее отсюда.
– Идем. Бери вот эту банку, вот эту, вот домашняя кабачковая икра, ее возьмем. Сожрали все под весну, выбирать не из чего. Ладно, пошли.
Большебобов нетвердо топал на службу. Воскресенье, а ему готовить карты к штабным учениям. Хорошо вчера посидели с мужиками. Зарплату опять же в пятницу выдали.
Топая в штаб мимо расположения своей роты, он думал, зайти ему к своим орлам или пошли они куда подальше? Неожиданно скрутило живот, и он почувствовал сильный позыв на очко.
«Неужели снова Люсина кабачковая икра? Второй год подряд». Он вбежал на этаж.
Дневальный гаркнул: «Смирно!» Где кого команда застала, тот на том месте и замер, повернувшись лицом к входной двери.
– Вольно! – крикнул командир, влетая в толчок.
Ротный уселся аккурат между страдающим Фролом и бледным и измученным частыми посещениями сортира Лехой и дал первый залп.
– Вух, – командир вытер испарину со лба. – Простаков, текст присяги выучил?
Леха, замуштрованный Валетовым, выдал все от начала до конца.
– Хорошо, а устав?
Вместо ответа Простаков стрельнул.
– Понятно.
Теперь все трое дружным залпом выгоняли из себя часть Люсиной икры. Раздавались облегченные вздохи.
– Почему не в наряде? – застегиваясь, спросил Большебобов.
Фрол тоже поднялся и, глядя честными глазами в лицо командиру, сообщил, что у них проблемы с животом.
– Не можете привыкнуть к местной пище? Это бывает. Чаще надо руки мыть. Записывайтесь в книгу больных и марш в санчасть. И еще, вы прапорщика не видели сегодня?
– Нет. Может, взял отгул? – предположил Фрол.
– Чтоб напиться, – добавил со своего места детина.
Толстый доктор в мятом белом колпачке смотрел то на одного, то на другого.
– Дрищем?
– Так точно, – звонко ответил Простаков. – Красивый у вас в коридоре папоротник.
– Пальма, – поправил врач.
Перед кабинетом доктора росло шикарное дерево в кадке. Леха никогда таких растений вживую не видел и поспешил восхититься.
– Чего ели?
Фрол сразу отмел все подозрения.
– Ничего, как все, в столовой.
– Ладно. Полежите неделю. Полопаете левомицетин.
В кабинет к доктору вбежал бешеный Большебобов.
– А!!! Вот вы где, ублюдки-выблядки! Животики болят?
Фрол не на шутку перепугался и вцепился в крепкую руку товарища, ища защиты.
– Я вас, мать вашу... ой!
Капитана повело.
Доктор поднял с места свой живот и перегнулся с интересом через стол.
– Что с вами, товарищ капитан?
– Что-что?! Дрисня! Где туалет?
– Прямо и направо, нет, налево, налево, перепутал.
Командир метнулся на выход. Тот же симптом накрыл и Фрола. Мелкий помчался за Большебобовым.
Врач закричал вслед:
– Там только одно место!
Бегуны пронеслись по коридору. Фрол на повороте обошел командира.
Большебобов не мог поверить. Солдат сидел на так нужном ему плацдарме и согнать его не представляется возможным. Если он пошевелится, то все, что внутри, немедленно окажется в штанах.
– Извините! – оправдывался Фрол, делая свои дела.
– Быстрее, курсант! – орал капитан, перемежая слова громкими пуками.
– Никак не закончится, – оправдывался Фрол, не слезая с унитаза.
Леху тоже приперло, но бежать ему было некуда.
Доктор стал с интересом наблюдать за «двойным Иваном», мечущимся по пустому коридору.
Леха отдувался, как паровоз.
– Я больше не могу, – кряхтел он.
– Сможешь-сможешь, – ухмылялся военный медик, – никуда не денешься.
– Не могу! – Простаков запрыгнул на кадку с пальмой и стал расстегивать штаны.
– Только не туда! – Врач устремился к солдату.
Их не зря учили делать все быстро. Леха заголил зад и прямо на глазах у приближающегося толстяка осквернил любимый куст доктора.
