целом и в особенности на Игоря Маметкулова.
...Никольский, Костров и Маметкулов встретились недаром. Августовский кризис, который для многих высокопоставленных и богатых людей оказался не столь болезнен, перевернул все их жизненные устои. Фирма, которую возглавлял Никольский, чудом удержалась на грани, за которой маячило зловещее слово «банкротство». От этого фирму спасло только вмешательство могущественного и богатого Александра Сергеевича Кострова.
В голове изобретательного недавнего деятеля шоу-бизнеса роились проекты один другого заманчивей, и для претворения их в жизнь он не брезговал привлекать к сотрудничеству самых что ни на есть подозрительных и сомнительных людей.
Одним из таких людей был Никита Билич, бывший аспирант университетской кафедры органической химии; он мотал срок за торговлю наркотиками и по непонятной причине был досрочно освобожден. В криминальных кругах он проходил под прозвищем Никитич.
Другим человеком был известный своей жестокостью Игорь Маметкулов, бывший спецназовец, знаменитый и титулованный тай-боксер.
Однажды Никольский – это было примерно в пору утверждения Примакова на посту премьера – пришел к Кострову и заявил буквально с порога:
– Александр Сергеевич, есть идея.
Идея состояла в следующем: Никольский предлагал запустить проект развлекательной шоу-студии, которая снимала бы ошеломительные ролики и фильмы на известные сюжеты русских писателей. Сергей Иванович заверил генерала, что проект, имеющий в своей основе «russian exotic», будет хорошо реализуем на Западе. В доказательство он привел свою договоренность со шведским концерном «Private». Разумеется, Костров понял, какого рода кино– и видеопродукцию вознамерился выпускать Никольский под маркой «SIN Studio», дочернего предприятия основной и весьма успешно до недавнего времени функционировавшей фирмы «Калипсо».
– Че, значит, порнуху штамповать собрался?
– Александр Сергеевич, – изобразив на лице бесконечное терпение, проговорил Никольский, – в России сейчас денег нет. Они есть только на Западе. А единственное, что имеет сбыт на Западе после радений господина Кириенко, это наша нефть, газ, кое-что из военной техники и еще русские женщины. С нефтью и газом, сами понимаете, не ахти... все-таки ни Алекперов, ни Вяхирев в родне не значатся, а зенитные комплексы С-300 вещь, конечно, занятная, но я и не «Росвооружение». Зато в шоу-индустрии у меня большие связи и большие знакомства, в том числе за границей. Сейчас, сами понимаете, безработица, и я могу нанять таких профессионалов своего дела, что все студии в Западной Европе и Скандинавии удавятся от зависти. Если подойти к этому обстоятельно, эта индустрия – золотое дно. Да и в нашей стране, я думаю, определенный сбыт будет иметь место, хотя на большие сборы от продаж рассчитывать здесь пока не приходится. Оборудование, персонал такой студии, рабочий процесс и сбыт готовой продукции – все это я беру на себя. Не хватает одного – помещения.
– И ты что, хочешь, чтобы я нашел тебе помещение?
– Оно уже найдено. Осталось получить разрешение на его ремонт и эксплуатацию.
– И что это за помещение? – не без интереса спросил Костров.
– Знаете пансионат «Алый Горизонт»? Вы должны знать, Алесан Сергеич, наверно, не раз отдыхали.
– Ну, знаю, – ответил тот.
– Возле него, километрах в пяти в сторону от Волги, находится монастырь, кажется, женский. Запущенное зданьице, между прочим.
– Монастырь? – воскликнул Костров, а потом вдруг рассмеялся. – Да ты в своем уме, Сережа? Порностудия в монастыре? Да такое только в кино бывает.
– А я о чем говорю? – усмехнулся Никольский. – Местный митрополит, если не ошибаюсь, ваш хороший друг, не раз вместе на охоту да по дачам с девочками ездили. Попросите, он вам все подпишет без базара.
Костров задумался.
– Глобально мыслишь, Сергей, – наконец выговорил он. – Ну хорошо... только надо будет как-то мотивировать это юридически, и чтобы мое имя не фигурировало рядом с твоей студией.
– Да о ней вообще никто знать не будет, – заверил его Никольский. – Эта варварская страна еще не дошла до той стадии цивилизованности, чтобы легально иметь такие продвинутые заведения.
Известную особенность российского законодательства – закон что дышло, куда повернешь, туда и вышло, – Никольский и Костров использовали на полную катушку. В результате счастливые монахини встречали хлебом-солью своих радетелей и избавителей от нищеты. А потом смотрели сквозь пальцы на то, как параллельно с ремонтом самого монастырского здания возводится новый корпус, в котором, собственно, и должно было располагаться любимое детище Никольского, называемое «головным офисом» фирмы «Калипсо».
– А почему «SIN Studio»? – как-то спросил генерал.
– Потому что-то SIN – это мое Ф.И.О.: Сергей Иванович Никольский, – ответил тот, – а английское слово «sin» переводится на русский язык словом «грех». Красиво обыграно, правда?
Инна тем временем блаженствовала со своим любимым Маметкуловым. С отцом она на этой почве рассорилась, и ссора была достаточно серьезна, потому что тот не привык, чтобы шли поперек его воли. Наконец он заявил, что Инна ему не дочь и может делать все, что ей заблагорассудится.
Под коммуникабельной оболочкой генерала, как оказалось, скрывался тиран и деспотичнейший из отцов.
Инне было все равно.
Но и с Маметкуловым у нее вскоре не заладилось. Он где-то пропадал целыми днями, потом это начало распространяться и на ночи. А она оставалась одна.
Однажды Маметкулов пришел домой в прекрасном настроении, бросил Инне пачку долларов и сказал, что заработал на полную катушку новый филиал их фирмы. Сказал, что по этому поводу будет банкет и что он сейчас уходит на этот банкет. Ее с собой, естественно, взять не может.
Инна попыталась возражать, но он пришел в бешенство, обозвал ее сучкой, дурой и другими столь же лестными наименованиями, а потом, недолго думая, ударил по лицу. Чуть-чуть, вполсилы, так сказать, но у бывшего чемпиона Европы по тайскому боксу и это получилось достаточно убойно.
Выполнив свою благородную миссию, Маметкул хлопнул дверью, тщательно запер ее и удалился.
Оскорбленная девушка поклялась жестоко отомстить негодяю, каких, по ее мнению, не было от сотворения мира. Клятвы эти она сопровождала опустошением бутылки коньяка (хорошо, что не нашла никаких транквилизаторов – в смеси с алкоголем они действуют совершенно по-иному), потом вытащила из потайного угла маленький пистолет и решительно направилась к двери с твердым намерением застрелить Маметкула, а там будь что будет.
И только тут ей пришло в голову, что она не знает, куда именно он поехал.
Инна вспомнила, что ее отец, генерал Костров, был не чужд деятельности фирмы «Калипсо» (как и еще нескольких фирм в городе). Пьяному море по колено, и она сделала то, на что никогда бы не пошла в трезвом виде: позвонила отцу и довольно невежливо спросила, где находится новый филиал фирмы «Калипсо» и куда это поехал Маметкул.
Генерал Костров заколебался, но Инна стала кричать на него и заявила, что он, отец, не хотел, чтобы она встречалась с Маметкуловым, а теперь не дает ей порвать с ним.
– Монастырь возле «Алого Горизонта»... там твой Маметкул! – брякнул выведенный из себя генерал. – Только лучше не езди туда, хуже будет...
Он боялся, как бы она в таком состоянии не натворила черт-те чего, а Инна подумала, будто он ей угрожает, и закричала, что она плевать хотела на его предупреждения. Она, мол, давно знает, что папаша якшается с мафией.
И бросила трубку.
Генерал хотел было поехать к дочери и удержать ее от опрометчивых шагов, а потом подумал... с какой стати? Еще не хватало, чтобы он, генерал Костров, встревал в пьяные разборки дочери и ее любовника.
