– Если еще раз подойдешь сюда – обратно уже поползешь, понял?
Витька толкнули, он налетел на кого-то и попытался извиниться, но, на беду, парнишка, в которого он врезался, был еще крепче. Круто замешенная масса из мяса и сала отфутболила Резину обратно.
Витек выполнил роль снаряда на «отлично». Пытаясь не упасть, он выставил вперед руки и, благодаря сообщенной ему энергии, влетел в юношу с жвачкой, а тот не удержался на ногах и упал на своих.
«Мясо с салом» оказался из местных, а вся эта кодла, высказывавшая Резинкину, что он не должен танцевать с Викой, – из «болотных». Нарыв назрел, и Резинкин, сам того не желая, оказался в ненужное время в ненужном месте.
Кое-как удержавшись на ногах, он ушел быстро в сторону и скрылся за танцующими, не очень-то разбирая, что там происходит за его спиной. «Слава богу, фуражку не потерял», – вот чем была занята его голова в то время, как на месте столкновения уже вовсю шла словесная перепалка, в которой количество цензурных слов было сведено к минимуму.
Тяжело пыхтя, Резинкин добрался до своих, где ожидал получить очередной удар от Забейко, но тот не думал бить его.
– Какой ловкий. Хорошо танцевалось? А потом ты че-то там задергался, тебя куда-то пихнули, – ухмылялся Петро. – Еще раз с места сдвинешься – тебе в казарму лучше не заходить.
Резинкин поискал глазами старшего лейтенанта Кобзева, мысленно к нему взывая: «Тут, понимаете ли, товарищ офицер, дедовщина вовсю, угрозы, а вас нету».
А его и действительно не было. Кобзев стоял в темном уголочке рядом с завклубом Леной Синицыной, попросившей комбата выделить солдат для охраны порядка на дискотеке, и, обхватив ее за талию, потихоньку тискал, потому как жена – это жена, а завклубом Леночка – это совсем иное. Это очень нужно время от времени, и чтобы жена об этом не знала.
Резкие девичьи крики стали неожиданностью, наверное, только именно для этого лейтенанта и Леночки, потому как все остальные уже давно были готовы к тому, что это самое вот-вот начнется. И это благодаря Резинкину, стоявшему сейчас у стены и пытавшемуся прийти в чувство от нежных рук Вики и от тумаков жлобов.
– Прекратите! – кричала какая-то девчонка.
– Меня задели! – выла другая.
А где-то в середине зала шла мясорубка. Парни выли, вылетали из образовавшейся кучи и бросались в нее вновь. Волна прокатилась по толпе, и местные, и гости разбежались к противоположным стенам. Только в середине шла бойня, причем лупили в темноте и своих, и чужих. С двух сторон начали подходить еще бойцы, постоять за своих.
– Быстро свет! – скомандовал Кобзев, отцепившись от Леночки.
Та испуганно таращилась в полумрак. Тем временем диджей, сидя за своей стойкой с закрытыми глазами, ритмично тряс башкой под музон, совершенно не желая знать, что там происходит с танцующими.
Лена бойко добралась до рубильника, зажглись лампы дневного света, и в зале стало светло. Бьющиеся на какое-то мгновение дрогнули, а затем продолжили бойню под современные ритмы.
Диджей продолжал сидеть с закрытыми глазами и натоптывать в ритм ботинком на высоком каблуке. Композиция закончилась. А в середине зала продолжалось побоище.
Кобзев построил людей в колонну по двое и кинул их вперед с задачей – рассечь, развести две стороны.
– А теперь белый танец, – объявил диджей. – Дамы приглашают кавалеров.
Дамы тем временем стояли вдоль стенок, щурились и приводили в порядок одежду: пока они выбирались на безопасное место, им досталось.
Старший лейтенант думал, что его солдаты войдут в эту кучу, как нож в масло. Так мог думать только такой придурок, как Кобзев, который в жизни-то дрался всего пару раз, и то драки сводились к тому, что его просто били в военном училище. А сейчас здесь сошлись две крепкие банды, которые давным-давно мечтали выяснить между собой отношения.
Вся солдатская колонна почему-то не желала проходить вперед. Казарян, поскольку шел первым, встал в метре от дерущейся, колышущейся кучи и бормотал:
– Че, я придурок, что ль?
Тут его зацепили и дернули внутрь свалки. Поскольку дед был не из хилых, он успел оттолкнуть кого-то. Схватил чью-то руку и вывернул кисть. Покалеченный взвыл. Его вопль повлек весьма страшные последствия.
– Солдаты охренели, – выл он, – мне вывернули руку!
Поскольку ни «болотные», ни «дырявые» не могли знать, кому принадлежит этот крик, обе стороны восприняли это как сигнал к атаке на солдат.
Куча из «дырявых» и «болотных» быстренько рассосалась, в стороны начали отползать раненые. За некоторыми тянулся пугающий кровавый след, а у стен их встречали сестры милосердия в мини-юбках и окружали заботой и любовью.
Против неполных тридцати человек выстраивалась шеренга, раза в три превосходящая по своей численности.
– Что будет! Что будет! – Кобзев метался на заднем плане, не зная, что делать.
Пистолета в кобуре не было. Остановить это он никак не мог. Надвигающееся побоище, еще не начавшись, пугало его своими масштабами.
«Все, химиков сомнут», – размышлял он, бегая вдоль стеночки и поглядывая на Лену, которая, бледная, словно скатерть на свадебном столе, стояла и глядела на два ряда парней, один из которых был пестрый, в джинсах, рубашках, а другой преимущественно в зеленом.
Две кучи тяжело дышали – разогрев перед битвой. Местные и приезжие были готовы растерзать солдатню. Диджей наконец проснулся и выключил этот долбаный медляк, который был сейчас совсем не по теме.
Один здоровый, со стороны местных, тот самый, с жвачкой, только теперь у него губы так распухли, что несколько дней гарантированно проведет на жиденьком, поднял свою руку вверх и показал указательным пальцем на диджея:
– Слушай, поставь рок-н-ролл, сейчас весело будет.
Кобзев подбежал к Синицыной:
– Милицию надо. Где у вас милиция? Вы что, такое мероприятие – ментов вообще нет. У них должно быть оружие.
– Есть, почему нет милиции, – вспомнила она, – cейчас позову. Я сказала, чтобы сюда прислали наряд.
– И где этот наряд?
Она выбежала в вестибюль мимо Валетова, который не спешил встать в стену и как бы караулил вход, в то время как его товарищи собирались, судя по всему, лечь костьми – отступать-то некуда.
И тут Кобзев, глядя на хилый рядок химиков, вспомнил, что он не видит одного, всего-навсего одного солдата. Подбежал быстро к Валетову и взял его за грудки:
– Где ваш этот, здоровый, Простаков?
Искра понимания мелькнула в сметливых глазках Валетова.
– Бегу, бегу, товарищ старший лейтенант. Надо Петруся выдернуть, пока он еще здесь. На машине-то быстрее.
– Давай.
Шеренги сходились в полном молчании. Как только Валетов подбежал и повис на Петрушевском, Кобзев выключил свет. Раздались крики, удары, топот ног, брань, визги девчонок, ломанувшихся к выходу, которые понимали, что дело приобретает просто-таки ужасный оборот.
Раздался крик Синицыной:
– Наряд бежал, ментов нету!!!
«Весело, – думал Кобзев, сидя в вестибюле и слушая, как бьются две неравные кучи. – Ментов нету».
С химиками было бы все закончено через пять минут, если бы он не выключил свет.
