Лося необходимо обложить со всех сторон. После чего с юга загонщики шугают зверя. Одновременно с боков кольцо также начинает сжиматься. Ближе к ловушке загонщики переходят с быстрого шага на бег, чтобы животное впало в панику. Давление с флангов также должно было нарастать. И в конце концов сохатый несется в четко определенное место, где после полученных ран его добивают кольями.
Несмотря на то что щит, а скорее, плот, утыканный огромными шипами, удался, был искусно установлен и закрывал большой прогал между деревьями, этого было недостаточно. Соседние промежутки пришлось надежно перекрыть собранными по окрестностям поваленными деревьями. Они не должны были позволить любителю нежных веточек уйти мимо ловушки.
Начали медленно. Лейтенант сам шел в цепи. И действительно, здоровый лось, услышав шорох, стал отваливать дальше сквозь заросли, тем самым приближаясь к ловушке.
Солдат охватил азарт. Поторопившись, они намного раньше намеченного перешли на бег. Какие-то придурки начали свистеть и кричать. Лось понесся в проем, заготовленный Алексеем. Животное двигалось стремительно...
Бегущий с фланга полудурок – солдат Жевалов – вошел в раж. Он несся на животное с пикой наперевес. Отступающий лось резко рванул от него, уходя от ловушки и направляя копыта с рогами в сторону другой стены загонщиков, почти подошедшей к ловушке.
Рыбкин из деревни Малые Просеки добросовестно бежал вместе со всеми в цепи, ритмично двигая мослами. Он на мгновение упустил из виду животное, чтобы обогнуть неожиданно возникший пень, и вдруг увидел несущегося на него зверя весом в три центнера. Солдат замер. Сердце его остановилось, глаза наполнились ужасом. Острое древко выпало из рук. Животное забрало в сторону и, едва не задев его рогами, ушло из оцепления. Несколько часов работы пошли насмарку.
Забейко злился. Он хотел, как и многие, отведать лосятины. Он подбежал к Жевалову и схватил его за грудки.
– Я тебе эти пики в жопу назабиваю! – орал он в досаде. – Ты в армию ссать пришел?! Кол где твой! Давай его сюда, я тебя на него посажу!
Лейтенант тяжело переживал облом. Он построил людей. Пересчитал по головам, и взвод вяло двинулся обратно в лагерь, охраняемый Багором и Замором. Холодец не в счет. Он даже не пожелал наблюдать, как они пытаются добыть лося.
Вернулись в лагерь раздраженные. Поужинав, завалились спать в надежде на следующий день набить гору дичи.
Мудрецкий лично проверил, чтобы в вещмешке у каждого осталось по неоткрытой банке тушенки.
Простаков, измотанный беготней по лесу, проголодался настолько, что всю ночь проворочался около костра, задремав лишь к утру.
Снова светит солнышко, разгоняя лесной полумрак, и вновь троица долбит «север». Вчерашние походы на юг и запад результатов не принесли, кругом лес. Мудрецкий хотел сегодня дать разведчикам передых. Предложил им остаться в лагере и заняться сбором грибов и трав по окрестностям, думая послать других, но Валетов решил, что они идут, и они пошли. Леха ничего против не имел. Собирать грибы он не любил, считая это бабьим делом.
С утра попили только водички. Мудрецкий не дал открывать последнее. Определив разведчикам новый радиус в десять километров, он надеялся получить результат. Хотя риск. Компас только у одной группы из трех. Могут блудануть. А что делать? Для Валетова и Резинкина компасом являлся Леха. И ему доверяли.
Лейтенант понимал, что если результатов сегодня они не получат, то в следующий раз он вынужден будет заслать группы на неопределенное расстояние с возможностью ночевать отдельно от основной массы.
К обеду Резина начал все чаще жаловаться на голод.
– Может, тебе люлю соорудить, – издевался худенький Валетов, ощущая, как от разговоров о еде у него самого обостряется желание сожрать чего-нибудь. – Покачать тебя, чтоб ты не ныл.
– Дать дубиной по башке, – басил грозно Простаков, – тогда заткнется.
– Вообще, эта армия меня задолбала, – ныл Резина.
– Да, к маме хочешь, хочешь к маме, – мычал Леха. – Ты вроде все домашние пирожки выкакал. Настоящим солдатом стал. Или не все?
Топали дальше. Возвращаться в лагерь ни с чем не имело никакого смысла.
– Мы с направления не сбились? – беспокоился Валетов, справляясь по компасу.
Шли они шли, шли и к часам трем дня – о боже! – вышли к РЕКЕ! Все произошло внезапно. Несколько дубов, а за ними бац – река. Вышли на крутой берег, с которого были видны большие открытые пространства. Луга, а за ними засеянные поля с поднимающейся пшеницей и, похоже, гречкой.
Сил радоваться не было. Сошли к кромке, молча умылись и попадали на песочек. Посидели, покурили и хотели было топать обратно, но Резина заметил, как из-за поворота показалась лодка. Небольшая, крашенная в голубой цвет посудина вяло шуршала вниз по течению. Два мужика. Один лениво скребет воду веслами, другой на корме. Валетов тут же начал кричать:
– Эй!
Увидев солдат, дядьки повернули лодку к берегу.
– Чего хотели? – справился тот, что постарше. Пожилой мужик был в белой панамке и смолил «беломорину».
– Село далеко?
– Вам зачем. Беглые? – сидящий на веслах обернулся. Лет тридцать. Морда узкая.
– Не, мужики, у нас учения, все по закону! – уверял Фрол.
– Чего-то не слышали тут ни о каких учениях, – старший выкинул окурок в воду.
Как только лодка ткнулась носом в берег, Простаков подошел и втащил ее, насколько позволяла узкая полоска суши.
На дне лодки лежали сети и... рыба. Валетов не мог наглядеться на свежую, только что выловленную и еще трепыхающуюся на воздухе жратву, а Простаков не отводил взгляда от сетей. Обирать мужиков не хотелось. Они добровольно к ним подъехали. А тут ситуация заставляет изымать и продукты, и сами сети. Как бы осуществить экспроприацию по закону? Никак. Прав у них на то никаких нету. Для начала надо выяснить, где они находятся. Что за местность. Валетов повелся на лещей и карасей. Он чувствовал, как рот наполняется слюной в предвкушении жареной рыбки.
– Мужики, а чего это, что за район?
Старый неожиданно соскочил на берег, оттолкнул лодку на воду и запрыгнул в нее, едва замочив босые ноги. Лодка стала быстро отдаляться. Никто не ожидал от пожилого мужика такой прыти. Троица осталась стоять с опущенными хоботами на шесть часов.
Простаков и не думал их пугать. Ну могли бы сказать, что за местность.
– Говорю тебе, беглые.
– Да, похоже, – согласился молодой.
– Может, на тот бережок перевезете! – начал подманивать Валетов.
– Подождите еще кого-нибудь, нам ехать надо, – раскланивался старый в белой панамке.
– Деревня там, наверное, внизу по течению?
– Это не вашего ума дело! Но мы никому не скажем, что вас видели! Бегите себе спокойно!
– Какие добрые и отзывчивые у нас люди, ети иху мать. – Резина снова присел к воде и стал умываться.
Лодочка с рыбой и снастями уплыла от них.
– Пошли, чего сидеть. – Простаков не хотел оставаться здесь. Он думал о людях. О том, что к ночи надо успеть перебраться поближе к воде.
– Я чуть их не замочил из-за этой рыбы, – хорохорился крохотный Валетов. – Так жрать охота.
Обратно шли быстро.
В лагере Мудрецкий был ни жив ни мертв.
– Вы где ходите? Почему так долго? Я... я... – Но гнев его испарился после доклада.
Забыв обо всем, Мудрецкий снова обратился к карте.
– Людей видели?
