процентов), увлеченно вещал, периодически оснащая свою речь утробным иканием:
– Вы знаете, Евгений Маркович, Рабле н-не предполагал, что... ик!.. карнавальный дух его прои...ик!..зведения будет править б-бал даже спустя много с-сотен лет. Еще м-м-м... Михаил Михайлович Бахтин в своем сочинении применительно... кгрррм...
Сотрудник котовской «охранки» с сомнительным именем «Евгений Маркович» краем уха ловил алкогольный бред бомжующего филолога, не переставая пристально наблюдать за контейнером.
Время от времени, чтобы не вызывать подозрений возмутительным с точки зрения местной маргинальной тусовки воздержанием, он отпивал из горлышка дешевую бормотуху, воняющую гнилью и денатуратом, и вставлял в словесный понос специалиста по романской литературе что-то наподобие: «В самом деле?», «А вот уже Ролан Барт полагал, и чешская школа структуралистов вместе с ним...» – и тому подобную несусветную чушь.
Мимо него уже прошмыгнуло несколько бомжей, но так как они и не приближались к контейнеру и обменивались вялыми приветствиями с любителем Франсуа Рабле, то человек Котова резонно делал вывод: это не те, кто ему нужен.
Впрочем, ожидание было недолгим.
Примерно в десять минут седьмого у ограды парка показалась длинная фигура, передвигающаяся по неправильной синусоиде. Человек, идущий столь замысловатым образом, по всей видимости, был в стельку пьян.
Поравнявшись с контейнером, пьянчужка согнулся почти вдвое и в таком виде достиг края железного бака, едва не ударившись о него своим грязным поцарапанным лбом.
«Евгений Маркович» насторожился.
Пьянчужка, высокий и еще довольно молодой плешивый мужчина в узком, не по плечам пиджаке, ткнулся брюхом в край контейнера и, перегнувшись, упал внутрь.
Из контейнера торчали лишь ноги пьянчужки.
«Евгений Маркович» поднялся с бордюра и, шатаясь, направился к контейнеру.
Длинный плешивый алкаш продолжал барахтаться там, дрыгая ногами в стоптанных грязных башмаках.
...Интересно, где он грязь нашел, если учесть, что дождей не было уже недели полторы?
«Евгений Маркович» пробормотал что-то нечленораздельное и заглянул в контейнер.
Руки длинного шарили в мусоре, явно разыскивая что-то с нечеловеческим упорством.
– Шы... шыто ты тут ищещь? – искусно подражая выговору класических российских синеморов, спросил спец Котова у любителя контейнеров.
Реакция длинного и плешивого оказалась мгновенной и непредсказуемой.
Он дернул ногой и неожиданно ловко ударил «Марковича» прямо в лоб – причем с такой силой, что тот, не самый плюгавый и слабый мужик, отлетел метра на два и свалился на асфальт.
Длинный перевалился через край контейнера и, встав на ноги, бросился было бежать, прижав что-то к своей груди... но тут очухался «Евгений Маркович».
...Через несколько минут спец из службы безопасности Филиппа Котова настиг долговязого бомжа, несмотря на то, что ноги последнего были куда длиннее и бежал он достаточно быстро.
«Маркович» ударил длинного по ногам и повалил на асфальт, а потом вырвал из его рук... Да! Тот самый портфель, в который незадолго до этого лично Филипп Григорьевич Котов положил миллион долларов в пачках по десять тысяч долларов каждая.
Длинный попытался было сопротивляться, но «Евгений Маркович» ударил его ногой под ребра, и того неотвратимо загнуло спазмом чудовищной боли.
– Су-у-ука-а! – простонал он, но тут же получил еще один удар, на этот раз по почке.
Второй удар был так силен, что длинный потерял сознание.
Из-за угла вылетела машина, и выскочившие из него двое рослых парней схватили длинного «бомжа» и втащили в салон. За ними последовал «Евгений Маркович», держащий в руках тот самый портфель.
В салоне машины парню дали нюхнуть нашатырного спирта и довольно грубо похлопали ладонями по щекам.
– Ы-ы-ы... что вам надо?.. – наконец выдавил тот. – Вы кто... зачем?..
– А ты сам, сука, не знаешь?
– По ходу, это не тот мужик. Посредник.
– Вряд ли, – с сомнением покачал головой Медведев, который тоже находился в машине, и, покрутив в руках портфель, открыл его.
В портфеле не было долларов!
Вместо них в портфель было запихано несколько экземпляров газет «Известия», «Московский комсомолец» и «Кенигсберг-криминал».
Медведев закрыл глаза, потом снова открыл их – ничего не изменилось. В портфеле по-прежнему лежали газеты, а не доллары.
Между тем как Александр Медведев сам лично присутствовал при том, как Котов укладывал сюда требуемую сумму.
Руководитель службы безопасности Кашалота рванулся к задержанному и, рванув его за потертый пиджак и грязную рубашку, отчего и без того немногочисленные пуговицы так и брызнули во все стороны, проревел:
– Где баксы, падла? Куда ты их заныкал, гнида?
Тот только булькал что-то в ответ, перепуганно пуча мутные глаза и дыша на Медведева омерзительным перегаром.
– Но ведь они никуда не могли подеваться... они же были там, – нерешительно проговорил «Евгений Маркович».
Медведев, сверкнув яростным взглядом, бросил:
– Были! Так... быстро обыскать контейнер! Живее, парни, живее!
Несколько человек вылетело из машины и бросилось к злополучному контейнеру, отчаянно перепугав продолжающего что-то бормотать про Рабле и Лесажа кандидата филологических наук. Контейнер был в мгновение ока выпотрошен и перевернут, и под ним...
Под ним все увидели отверстие открытого канализационного люка, черную дыру, уходившую туда, под асфальт, в промозглую тишину, пахнущую сыростью.
Отверстие примерно такого же диаметра было прорезано и в дне контейнера.
Увидев это, Медведев присел на корточки и взвыл от отчаяния беспомощным, полным ненависти матерным воем...
А в ту же самую минуту в трех кварталах от горпарка из канализационного люка вылез человек в одежде рабочего. В руках он держал сумку, в которой, по всей видимости, были инструменты.
Он спокойно преодолел несколько десятков метров, отделяющих его от старенького «Москвича», залез в него и, проехав несколько кварталов, свернул в пустынный проулок.
Человек вылез из «Москвича» и, быстро сняв с себя одежду рабочего, забрал сумку и направился к стоящей под деревом «девятке» неопределенного цвета.
...И ни один человек не подумал бы, что в этой неказистой сумке, что вот так запросто болталась в руке мужчины, лежит миллион долларов.
Глава 8
Шекспировские страсти в пляжном домике
– Итак, одурачили с простотой, которая пахнет гениальностью, – подытожил багрово- красный Котов.
– И канализацией, – вероятно, с претензией на юмор добавила Анжела.
Филипп Григорьевич буквально впился в нее злобным взглядом, но она положила свою тонкую холеную руку на его жирную складчатую шею, по которой лились потоки пота, и проговорила:
– Ничего... по крайней мере, он получил деньги и теперь вернет Лену.
– Да?! А если нет? Но каков... каков... – Кашалот пыхтел, прямо как его гигантский тезка из океана, – каков ублюдок? Поимел всех... ФСБ... ОБНОН... моих всех... каков, а... Медведев?
