любимая, самая светлая, самая счастливая, самая добрая...Катрин...Она так танцевала...Боги, как она танцевала! А от её смеха даже вечно брюзжавший барон Торстон, её отец, улыбался...Через месяц мы с Катрин должны были обручиться...Мне больше никогда не поцеловать эти губы, никогда не сжать такую тёплую руку, никогда не услышать биение этого храброго и доброго сердца. Она умерла...Все они умерли, все сгорели от болезни в считанные дни! Боги, я проклинаю вас! Проклинаю! Вы убили мою семью, моих близких, мою любовь...Проклинаю!
Запись четырнадцатая. Когда-то я думал, что худшим днём в моей жизни был день той 'Конференции хохота', где мои идеи оказались жестоко осмеяны. Ошибался, как же жестоко я ошибался! Не будет для меня горше дня, чем тот, в который я предал земле тела всей моей семьи.
Меня допустили и к Катрин, которую хоронили в фамильном склепе. Она была всё так же прекрасна, даже обезображенная лихорадкой.
Барон Торстон слёг в бреду - горе помутило его рассудок. Мне пришлось ещё хуже: дела семьи шли из рук вон плохо, пришлось заложить родовое имение. Архимаг Асфар исключил меня из Гильдии за день до того, и потому помощи оттуда мне ждать не приходилось...
Я познал настоящее одиночество и настоящий холод, куда там морозу Астрала...
Королевство. Беневаль.
Такир ещё много чего рассказал о былых временах. Будь я хронистом, сколько всего мне удалось бы занести в хронику! Подробности, неизвестные потомкам, жизни Беневаля и первых Огнаридов. Взаимоотношения с соседями, характеры основателей династий Владетелей - и многое, многое другое. Но куда мне до въедливых, любознательных историков...
– А однажды мы...Николас, что с тобой? Ты будто бы таешь, - Такир в один прыжок оказался рядом со мной. - Что же...
А мир и вправду шёл пятнами вокруг меня, исчезая, проваливаясь в кроваво-красну бездну...
Тишина разорвалась голосами Конрада Монферрата и милорда Беневаля, они были совсем рядом, но где? Так темно вокруг, даже безлунной ночью светлее. Неужто даже свет солнца или звёзд стал таким дорогим, что замковой Ори решил экономить и на нём...
– Может, требуется вызвать лекарей или жрецов из столицы? - это слова Конрада.
– Боюсь, здесь ни те, ни другие уже не помогут. Николас уходит от нас, я это чувствую, тень Даркоса уже зависла над ним. Рыцарь Конрад, поверьте, если бы хоть единый шанс, хоть надежда на спасение Николаса, я применил бы всю свою силу, все свои умения на их использование! - мне показалось, или голос Беневаля дрогнул? Ревенанты тоже страдают...
Я пытался повернуть голову: шея жутко болела. Боги, какая темень...А Конрад и Беневаль, даже если и были рядом, точно не могли заметить моих движений - в такой-то тьме! Рыцарь и дух прошлого хозяина замка продолжали разговор обо мне. Говорят так, будто я уже покойник. Ну уж нет, мага так просто на тот свет е отправить. Я достаточно нагл, чтобы помучить их своим присутствием ещё немного...
– И всё же, должен быть способ! Суще...- Конрад осёкся. - Милорд Николас! Вы пришли в себя! Вы меня слышите?
– Слышу, Конрад, не надо так кричать...- голова раскалывалась. - Я просто не смог так долго терпеть шутки Даркоса. Почему здесь так темно? Пусть Ори принесёт свечи...
– Но, милорд Николас, сейчас день, и Ваши покои полны света. Я не понимаю...- голос Конрада казался в высшей мере озадаченным.
– Николас, ты что, видишь только темноту? Неужели...Николас, обернись на мой голос, - а это уже Беневаль.
Кажется, слева от меня он стоит...Или летает чуть повыше пола. Голова всё-таки повернулась на шее, хотя это и стоило мне огромных усилий.
– Николас, твои глаза...Они...- впервые на моей памяти Беневаль не мог подобрать подходящих слов. Хотя этого и не требовалось: до меня начинало доходить, что же такое со мной произошло. Точнее, с моими глазами. Темнота, ни Даркоса не видно вокруг - и это в солнечный день. Такое бывает, да...
– Они ослепли, милорд Беневаль, Вы это хотели сказать? - и снова тьма окружила меня, чтобы через мгновение разлететься на тысячи осколков.
Холод, свет тысяч звёзд, а через мгновенье - поросшие вереском холмы и горные склоны. Солнечный свет, Такир Беневаль, оглядывающийся по сторонам. Здесь мне всё было видно...
– Николас, ты так внезапно пропал, - Такир странно поглядывал на меня.
– Что-то вернуло меня в нормальный мир. Только...мне не хочется туда возвращаться. Там я не вижу. Я ослеп, - комок подкатил к моему горлу, и я не говорил, а скорее хрипел.
– Ослеп? Но как...Ты же видишь меня здесь, в этом мире? Не понимаю...- Те же интонации, что у и его предка, Эдвина. Фамильная черта?
Хотелось думать о чепухе, о глупостях, но не о том, что же со мной происходит.
– Зато я понимаю: Даркос меня предупреждал об этом. Просто так мне не вернуться в мир живых, Равновесие потребовало кое-что взамен.
– И причём не по твоей вине, знаешь ли, юный маг, - голос шёл откуда-то сзади. Бог-проводник мёртвых оказался тут как тут.
Теперь на нём были уже малиновые штаны в зелёный горошек, простая полотняная рубаха с распахнутым воротом и прутик орехового дерева в левой руке. Однако, как ни странно, этот безумный облик не вызывал удивления. Скорее, возникало чувство, что Даркос и ДОЛЖЕН так одеваться, и никак иначе.
– Этот мир становится слишком населённым, - попытался пошутить Такир Беневаль, пряча за шуткой своё удивление. - Вы...
– Даркос. Бог Даркос. Ты, кстати, в моём мире находишься, хотел вот всё тебя навестить, да некогда. Люди, знаешь ли, даже из вежливости не хотят перестать умирать и дать мне пару свободных минуток, - ухмыльнулся Даркос. - Но на этот раз я воспользовался той неразберихой, которая возникла из-за состояния Николаса.
Бог посмотрел мне прямо в глаза, но мне пришлось отвернуться: взгляд Даркос был слишком тяжёл для меня.
– Это тебе так кажется, что слишком тяжёл. Ты вообще-то против Равновесия пошёл - и даже победил его. На некоторое время. Ты до борешься, и весьма успешно борешься, за то, чтобы чужая глупость не отправила тебя к моему папочке.
Даркос картинно развёл руками, а потом залился звонким смехом.
– Вообще, конечно, интересная ситуация. Однажды кое-что, - Даркос произнёс последнее слово с просто-таки осязаемым отвращением, - уже привело к подобным последствиям. Только в тот раз ко мне отправилась довольно-таки большая компания бедняг. А на этот раз...Николас, тебя спасает фамильная настырность - и холодность. Да, тебя можно назвать бесчувственным - и это-то и спасает тебя. Пока что спасает. Ты уже успел заметить, что стоишь одной ногой а этом свете, а другой - на том. Да уж, каламбурчик...
Даркос проказливо улыбнулся.
– Люблю каламбуры, люблю шутников и весельчаков. Они могут составить прекрасную компанию по пути к чертогам моего отца. Но да ладно. Даже не будучи шутником, ты мне нравишься, Николас. Тебе предстоят интересные дела, не великие, может быть, не нравятся мне великие дела. Они, на самом деле, не так уж интересны, - пальцы Даркоса изобразили в воздухе замысловатый узор. - Да и столько работы после тех, кто ничем, кроме подвигов, и заниматься не может и не умеет! Так вот. К сожалению, дела снова зовут меня подальше отсюда, но я успею тебе кое-что посоветовать. Не сдавайся. Никогда не сдавайся. Тебе ещё предстоит бой за жизнь, и, знаешь, я очень хочу, чтобы ты его выиграл. Да и, признаться, есть ещё один в высшей степени мерзкий тип, который желает, чтобы ты жил и здравствовал. Он тебе тоже привет передавал. Ты его по глупому балахону узнаешь и манерам ярмарочного фокусника.
Похоже, Даркос очень не любил того человека, о котором говорил. Как-то уже совсем и не приятно
